Очень красиво! Мне показалось, что это какая-то старинная вещица, несомненно, сделанная давно. Осторожно проведя пальцем по краю листика, я подумала, что Орест разыскал его где-то, может быть, в магазине Красного Креста, и купил для меня. А потом так красиво упаковал, обернув в шелковистую бумагу и все остальное.

Не знаю почему, но от всего этого я чуть не расплакалась.

Когда я проснулась на следующее утро после своего дня рождения, все снова стало как обычно. Я обрадовалась, потому что солнечно-желтый джемпер – вчерашний подарок – висел на стуле, а звуки из кухни означали, что завтрак уже на столе. Но секунды через четыре я вспомнила, что все совсем не так, как надо. Казалось, темная тень пронеслась по комнате – отскочив от балконной двери, мимо виолончели, стоящей в углу, над письменным столом с его старыми покосившимися дубовыми досками – прямо ко мне.

Да, конечно. Эйгир. И Месина. А еще пакт, пергамент и астролябия – все, о чем я так и не рассказала Оресту.

А если Месина обманула меня? Вдруг ее на самом деле подослал Эйгир? Едва сбежав из больницы, разыскал Месину и заставил ее найти меня. А значит, сейчас Эйгиру известно все – про астролябию, Стрелу времени и третью часть.

Но ведь астролябия у меня! Не мог же Эйгир допустить, чтобы Месина отдала ее мне!

Сегодня я точно должна поговорить с Орестом.

Я тихонько спустилась по лестнице в кухню.

Папа стоял и поливал свой любимый цветок здоровья, который, как всегда, слегка возвышался посреди кухонного стола. Потом он еще и погладил зеленые листья, слегка пахнущие лимоном. Мне даже показалось, что он с ним разговаривает, – по крайней мере, виду папы был такой, словно он что-то бормочет себе под нос.

На нем были коричневые рабочие брюки с большими карманами и застиранная футболка с надписью «Relax». Стало быть, сегодня он собирается работать в теплице. Осенью папа с Моной купили старые теплицы рядом с Оторпом. Они намереваются выращивать экологические овощи, чтобы продавать их потом в магазины и рестораны.

Все это немного непривычно – ведь раньше, до того как папа заболел, он всегда уходил на работу в костюме с галстуком и начищенных ботинках. Теперь же все как раз наоборот. Костюм с галстуком он надевает только на какие-то очень важные мероприятия, которых почти никогда не происходит. В последний раз он так одевался, когда сопровождал маму на рождественскую вечеринку у нее на работе. А вот сам, собираясь на работу, надевает удобные брюки и застиранные футболки. Единственная проблема – судя по всему, когда он носил костюм, то зарабатывал гораздо больше денег, чем сейчас, когда ходит в старых футболках.

Я залезла на кухонный стул и, как обычно, насыпала хлопья в йогурт.

– О, привет, моя большая девочка! – воскликнул папа, увидев меня. – Как ты себя чувствуешь теперь, когда стала на целый год старше?

– Хм, – ответила я, потому что еще не до конца проснулась. – Хорошо, – добавила я немного погодя. Ведь он просто шутит со мной. – Послушай, папа, – проговорила я, когда уже как следует подкрепилась хлопьями. – Ты знаешь, этот самый… папа Электры… ну тот, который впал в кому, когда в день летнего солнцестояния произошла вся эта штука с электричеством, помнишь?

– Да-а, – протянул папа и повернулся ко мне. – Тот, который был немного не в себе, сорвал электрические провода и все такое. А что с ним?

– Он очнулся, – сказала я. – И исчез.

– В каком смысле исчез? – удивился папа, опускаясь на стул напротив меня. – Что ты хочешь сказать?

Я пересказала ему то, что услышала от Ореста. По правде сказать, не так много.

– Странно, – проговорил папа. – Как это из больницы отпустили пациента, который только что был так тяжело болен? Может быть, это просто какая-то ошибка? Иногда случается, что пациента отправляют, например, в другую больницу, а потом какая-то медсестра забывает сделать об этом запись, а другая медсестра смотрит в бумаги, – вот и создается впечатление, что человек исчез.

Я пожала плечами. Неужели больница может вот так взять и потерять пациента? Надеюсь, мне вообще не придется болеть. Подумать только, а вдруг бы они потеряли папу в то время, когда он больше находился в больнице, чем дома!

– По крайней мере, Орест так сказал. Говорит, из больницы звонили Моне.

– Да-да, – кивнул папа и серьезно посмотрел на меня поверх чашки с чаем. – Но в этом нет ничего страшного, Малин. Ты ведь понимаешь, да? Он не опасен. Просто немного… странный.

Да, вот именно. Странный. Самое подходящее слово.

– А где мама? – спросила я.

– Она сегодня рано уехала на работу, – ответил папа. – Во второй половине дня у нее встреча с консультантом по лечебной гимнастике.

Мамина нога почти восстановилась после травмы, полученной зимой, когда она поскользнулась на льду. Она старается как можно чаще делать специальные упражнения – например, когда смотрит телевизор или завтракает.

– Кстати, не хочешь в выходные пойти со мной в поход? – спросил папа ни с того ни с сего.

– В поход? – переспросила я и посмотрела на покрытую тающим снегом улицу за окном. – Это как? Ночевать в палатке? В марте?

– М-да, – пробормотал папа. Теперь он тоже посмотрел за окно. – Пожалуй, действительно рановато. Но можно переночевать в сторожке. И затопить там печь.

Он с надеждой посмотрел на меня.

– Папочка, давай поговорим об этом в мае, – ответила я как можно добродушнее. Он рассмеялся. Это хорошо. Не хотелось его огорчать. Но и ночевать в палатке при минусовой погоде тоже совсем не хотелось!

Я надела джемпер, полученный в подарок на день рождения, и чистые джинсы. Немного поразмыслила, куда мне прикрепить брошь, подаренную Орестом, – на джемпер или на сумку, – ив конце концов приколола ее на грудь. Орест наверняка обрадуется, увидев, что я ношу его подарок. Потом я накинула куртку и надела светлые тонкие кеды, хотя это было очень глупо. Почему? Потому что кеды не совсем подходят, когда идешь в школу по тротуару, покрытому полурастаявшим снегом, который еще и слегка песком посыпали – по этому песку подошвы так и скользят.

В этом году зима какая-то странная. Снег не выпал, когда его все ждали – например, на Рождество или спортивные каникулы в феврале. В то время было серо, темно и шел дождь, день за днем. Просто невозможно объяснить, как темно бывает зимой, когда солнце едва появляется на небе, затянутом серыми тучами.

И только в конце февраля, когда все уже настроились на весну, с неба повалил снег и стало жутко холодно. Хотя всего на две недели. Теперь снова все растаяло.

Я люблю снег, но все-таки лучше всего, если он выпадает зимой.

Сейчас снег как-то скукожился. На тротуарах лежали серые кучи – то сырость и слякоть, а то вдруг твердый замерзший лед. Тут очень пригодились бы зимние сапоги или на худой конец резиновые и шипы для обуви, чтобы не замерзнуть, не промокнуть и не поскользнуться.

Но в школу всё равно все приходят в кедах – в старших классах погода и одежда не имеют друг с другом ничего общего.

В классе я всегда сижу с Санной, она моя лучшая подруга, и, само собой, она тут же заметила брошь.

– О, какая ми-и-и-лая! – воскликнула Санна и сняла ее с меня, чтобы хорошенько рассмотреть, а потом вернула, и я приколола листочек обратно. Бросила взгляд назад, где сидел Орест – он явно слышал слова Санны, потому что уткнулся в стол. Но я заметила, что он улыбается и щеки у него слегка порозовели.

Орест всегда садится сзади и как можно дальше от одной личности в классе. Эта личность – Анте.

Описание Анте:

1. Внешний вид: самые модные кеды. Самая модная куртка. Самая модная прическа. Самый крутой велосипед последней модели.

2. Хорошо получается: футбол.

3. Получается не очень: проявлять такт.

4. Цель в жизни: всегда лезть вперед и считаться самым крутым.

Впрочем, сейчас я, наверное, несправедлива. Потому что у личности Анте есть еще одна сторона, незаметная в школе. У него есть прабабушка Герда, и он ее очень любит. Ей почти сто лет, и Анте едва ли не каждый день навещает ее и выгуливает ее мопса. Он любит всякие старинные предметы, которые она хранит в своем доме, и ведет себя совершенно по-человечески, пока ты с ним вдвоем. По крайней мере, раньше мне так казалось. Но сейчас я уже не знаю.