Мысли мешали медитации. Последние отголоски беззвучных рассуждений растаяли. Слишком ничтожный, чтобы двигаться или как-то влиять на окружающую черноту, он не чувствовал тела, только легкость.

Тьма была живой. Шисуи всматривался в нее и понимал, что эта чернота вокруг не пуста. Что-то неуловимое сквозило в ней. Энергия? Из чего вообще был соткан этот мрак?

Ощущение времени окончательно его покинуло. Он пытался отринуть себя, прощупать слой, на котором Сая творила свое искусство. Едва различимым шелестом прокатывалось в нем имя, которое звучало то ли у него в голове, то ли снаружи, в комнатке, где остался дежурить Итачи.

«Учиха Шисуи».

Шисуи попытался ухватиться за него, но имя окончательно обратилось шелестом и растворилось в тишине живой темени. Мрак пощипывал его тонкими электрическими разрядами.

И вдруг все закружилось. Он вернулся из черноты и ощутил свое тело: пульсацию крови, стук сердца, тяжесть собственной плоти, расплывающуюся боль в темечке и чью-то руку на плече.

Уже рассвело. Итачи, невыспавшийся и встревоженный, сидел перед ним на коленях и заглядывал ему в лицо. Чуть поодаль, свернувшись клубочком под одеялом, спала Изуми.

В глазах друга читался вопрос с легкой толикой надежды, но главное Итачи уже понял, только ждал подтверждения.

Шисуи вздохнул и покачал головой.

— Ничего не вышло.

****

Ино сидела на поваленном каменном столбе, вросшем в землю до половины. Разогретый на солнце камень был горячим и приятно грел зад.

Она ковыряла пальцем ямки на выщербленной поверхности, в то время как отец нудно вещал что-то про технику переноса сознания. Перед ним, преданно заглядывая в глаза, стоял Хибари — мальчишка вполовину старше нее — и впитывал в себя каждое слово.

Ино тоже полагалось впитывать. Не за горами было время, когда и ее бы стали на практике обучать клановой технике. Однако то время еще не пришло, и нудные россказни отца Ино не впечатляли. Она хотела пойти гулять, но долг удерживал ее на полянке для тренировок. Отец сказал, ей будет полезно понаблюдать, и подмигнул, намекнув, что ему требуется помощь. Он дал ей старые наручные часы и сказал следить за временем, если Хибари промахнется.

Ино чувствовала себя важным звеном тренировки Хибари, хоть и мысли ее витали далеко от площадки. Пока она тут грела задницу на камне, эта широколобая могла наткнуться на Саске-куна, и заветная любовь Ино навсегда бы досталась сопернице. Широколобая… Будь Сакура и вправду дурнушкой, Ино не стала бы рвать с ней отношения. У уродины не было бы шансов на Саске-куна. Но Сакура была достойной соперницей, и это будило в ней зверя.

— …ты слушаешь?

Она перестала ковырять выемку.

— Ну да. Я все слушаю.

— Противник не будет оставаться неподвижным. Битва всегда происходит в динамике. Если промахнешься, твое сознание не вернется в тело несколько минут. Для обычного сражения шиноби это почти вечность. Если тебя не подстрахуют товарищи, ты погибнешь, а даже если подстрахуют — ты станешь для них обузой. Потому мы и тренируемся…

Голос отца снова стал уплывать куда-то на фон, а Ино погрузилась в свои мысли. Клановая техника — это преимущество. Она может выглядеть круто, но…

Толку с дурацкой техники, из-за которой я стану обузой? Р-р.

Ино вяло наблюдала за тренировкой. Хибари пытался поймать своего учителя в фокус сомкнутых в печати рук, но отец постоянно перемещался, пусть и не быстро, и мальчишка просто водил руками в воздухе, никак не решаясь применить технику. Тренировка стала увлекать Ино. Наблюдать за тем, как другие работают, всегда приятно.

Наконец Хибари рискнул: сосредоточенно поджал губы, нахмурился, и Ино поняла, что он собирается перенести свое сознание в ее отца именно сейчас. Тело мальчишки обмякло и шлепнулось в траву.

Отец остановился.

Получилось?

Отец сделал пару шагов к бесчувственному телу Хибари.

— Получилось? — нетерпеливо спросила Ино уже вслух.

— Нет. Промахнулся.

Ино поежилась, оглядывая зеленую полянку, залитую рваными пятнами солнца.

— И… где он теперь?

Отец серьезно посмотрел на нее.

— Где угодно. Подождем. Пару минут, и его сознание вернется в тело. Следишь за часами?

Ино поспешно вытянула из кармана тяжелые мужские часы. Их циферблат был размером с ее ладошку.

— Ха-ай!

Секундная стрелка завершила круг. Ино, беззвучно шевеля губами, отсчитывала капающие мгновения. Стрелка завершила еще один круг. Ино пытливо взглянула на мальчишку. Тело Хибари оставалось неподвижным.

— Па-ап?

Отец нахмурился.

— Уже должен был вернуться.

Он перевернул ученика на спину и похлопал по щекам. Хибари не отреагировал. Ино взволнованно глянула на часы. Секундная стрелка добегала еще один круг.

****

Пример Шисуи пробуждал в Мэй непривычную смелость. После его ухода она долго игралась со свечой, пытаясь сотворить дракончика, но такой, как у Шисуи, все равно не получался. Шисуи создавал его в мельчайших деталях: коготки, пластины на спине, чешуя… То ли у него было не так печально с воображением, то ли каким-то образом получалось лучше контролировать огонь.

Под действием фантазии Мэй огонь изменял форму и вытягивался, отращивал себе намеки на лапки и усы и тут же срывался в обычный огонек свечи, теряя с таким трудом созданные очертания.

Что-то тяжело плюхнулось в самое сердце.

Новая жертва.

Мэй подскочила и привычно стукнулась головой о потолок пещеры. Потирая макушку, подошла к одной из стен и силой мысли отворила в ней дверцу.

За дверью развернулась бездна. В ней переливались и смешивались краски, возникали и тут же растворялись случайные образы людей, мест, явлений природы. Сая отдыхала. Во время отдыха она не могла полностью контролировать их мир, и он терял формы.

Значит… это не Сая перенесла его к нам? Тогда как он попал сюда?

В любом случае, стоило попытаться спасти мальчика, пока его не заметила Сая. Мэй сглотнула. Шагать в бездну всегда было страшно. Она решалась всего несколько раз: когда пыталась спасти тех мальчиков.

У меня получалось тогда. Я смогу.

Она выдохнула и сделала шаг.

Дверь исчезла. Вихрь красок и образов прошивал ее насквозь и пытался растворить в себе без остатка, лишить воли, раздробить ее слабую личность и переварить, как переваривал тех, кого Сае уже удалось убить.

Мэй давно заметила: чем больше Сая убивала, тем ярче и натуральнее становился мир. И тем сложнее было им управлять.

Перед глазами мелькнул воспоминанием огненный дракончик Шисуи.

Мэй открыла глаза. Ее воля захватила вихрь, вторгшийся в личность, и сумела немного подавить… Совсем чуть-чуть. В то время, как Сая способна была контролировать все, Мэй доставался жалкий клочок в десяток метров диаметром.

Ноги коснулись бетонных плит с гладкими краями и желтыми макушками одуванчиков внутри земляных швов. Шаткий островок опоры десять метров диаметром закрепился, и Мэй огляделась кругом. Она каким-то образом чувствовала того мальчика, который свалился к ним сам по себе. Даже не могла объяснить как. Просто знала.

— Э-эй!

Ее крик прокатился по измерению и утонул где-то в далеких красках. Потерянный мальчик откликнулся. Она не слышала его голос, но теперь они оба чувствовали присутствие друг друга. Мэй знала: мальчишка потянется к ней. В океане хаоса он наконец нашел за что ухватиться.

Давай. Быстрее. Успей!

Над головой раздался нарастающий вопль, и прямо на бетонные плиты свалился светловолосый мальчишка. Он больно ушибся и потер разбитые колени.

— Ай-йя-яй.

Мальчик вдруг замер, глядя на нее снизу вверх.