Эрик Фрэнк Рассел

© Перевод К. Плешкова

Не сводя немигающего взгляда с шоссе, широкоплечий мужчина с волосатыми руками и густыми бровями вел автомобиль со скоростью шестьдесят миль в час навстречу событиям, о которых пока даже не подозревал.

Было первое апреля тысяча девятьсот восьмидесятого года. «День дурака», — криво усмехнувшись, подумал он.

В Лос-Анджелесе, Чикаго и Нью-Йорке построили по два-три самодвижущихся шоссе, на Луне появилось шесть станций под герметичными куполами. Но если не считать заднего расположения двигателя и топлива на спирту, нынешние автомобили мало чем отличались от тех, что были в ходу тридцать лет тому назад. Вертолеты оставались не по карману рядовым гражданам. Налогоплательщики по-прежнему месяц за месяцем отдавали последнее — и с тоской размышляли об этом в День дурака.

Последние десять лет шли разговоры о массовом производстве вертолетов по две тысячи долларов за штуку… Но разговоры так и оставались разговорами. Может, оно и к лучшему, учитывая количество возможных жертв, если бы в воздух поднялись согни пьяных, придурков и лихачей.

И все десятилетие ученые предсказывали, что в ближайшие пять лет состоится высадка на Марсе. Из этого тоже ничего не вышло. Порой сидящий за рулем автомобиля человек сомневался, что такое вообще когда-нибудь удастся. Как минимум шестьдесят миллионов миль — громадное расстояние для летящей в пустоте штуковины.

Его мысли прервал незнакомый голос, внезапно прозвучавший в его мозгу: «Больно! О господи, как… больно!»

Дорога была широкой и прямой; по обеим сторонам густо рос лес. Единственной другой машиной в поле зрения была огромная автоцистерна, поднимавшаяся по пологому склону двумя милями впереди. В зеркале заднего вида вообще никого не было видно. Но несмотря на это, водитель нисколько не удивился.

«Больно! — повторил голос, быстро слабея. — Не дали мне ни единого шанса. Сволочи!»

Сбросив скорость до двадцати миль в час, водитель быстро развернулся, доехал до изрезанной колеями проселочной дороги, ведущей в лес, и свернул на нее: он отлично знал, что голос доносится именно с той стороны.

Первые пятьсот ярдов дорога дважды круто сворачивала, сначала вправо, потом влево. За вторым поворотом стояла машина, полностью перегораживая путь. Водитель резко затормозил и съехал на поросшую травой обочину, чтобы избежать столкновения.

Он вышел из автомобиля, оставив дверцу открытой, и окинул внимательным взглядом чужую машину. Застыв, широкоплечий человек прислушивался — скорее разумом, чем ушами.

«Бетти… — прошептал странный голос. — Трое парней и боль в животе. Темнота. Не могу встать. Надо сообщить Форету. Где ты, Форет?»

Повернувшись, человек тяжело побежал вдоль обочины, спустился в неглубокий кювет и обнаружил там лежащего мужчину. Бросил на него быстрый взгляд, поспешно вернулся на дорогу, отыскал в бардачке своей машины фляжку и вернулся к раненому.

Приподняв голову лежащего, он влил меж бледных губ тонкую струйку спиртного — молча, без ободряющих слов, без вопросов. Поддерживая рукой голову умирающего, он лишь пытался не дать угаснуть еле тлеющей искорке жизни. И слушал — но не ушами.

«Высокий блондин, — путанно подумал раненый; его мысленный голос звучал словно издалека. — Стрелял в меня… другие вышли… оттащили меня с дороги. Бетти, я…»

Поток мыслей прервался.

Широкоплечий мужчина бросил фляжку, осторожно опустил голову человека и внимательно на него посмотрел — вне всякого сомнения, мертв. К форменному кителю убитого был прикреплен жетон с номером.

Оставив тело в кювете, мужчина подошел к чужому автомобилю, сел в кресло водителя, нашел микрофон и стал неуверенно возиться с переключателями. Он не был уверен, как работает эта штука, но был полон решимости это выяснить.

— Алло! — крикнул он, поворачивая ручку, которая смахивала на нужную. — Алло!

Немедленно кто-то отозвался:

— Полиция штата. Сержант Форст слушает.

— Меня зовут Уэйд Харпер. Вы меня слышите?

— Полиция, — слегка раздраженно повторил голос. — Форст слушает.

Судя по всему, его не слышали. Харпер попробовал еще раз, повернув другой переключатель.

— Алло! Вы меня слышите?

— Да. Что случилось?

— Я на связи из машины номер семнадцать. Один из ваших офицеров лежит мертвый рядом, в кювете.

Харпер назвал номер, который видел на жетоне.

Послышался судорожный вздох, затем:

— Это Боб Элдерсон. Где вы сейчас?

Харпер подробно описал, где находится, добавив:

— В него стреляли дважды, один раз в живот и один в шею. Видимо, это произошло недавно, поскольку он был еще жив, когда я его нашел. Он умер у меня на руках.

— Он что-нибудь сказал?

— Да — это сделал высокий блондин. С блондином были другие, но умирающий не сказал, сколько их было и как они выглядели.

— Напавшие на него ехали в машине?

— Этого он не сказал, но наверняка так и было.

— Оставайтесь на месте, мистер Харпер. Сейчас прибудем.

Послышался резкий щелчок, и в разговор включился другой человек:

— Машина номер девять, Ли и Бейтс. Мы все слышали, сержант, и едем туда. Мы в двух милях от места происшествия.

Положив микрофон на место, Харпер вернулся к краю кювета и мрачно посмотрел на тело. На женщину по имени Бетти этой ночью обрушится большое горе.

Через несколько минут со стороны шоссе послышался визг больших шин, и на проселочную дорогу свернула машина. Харпер выбежал за поворот, размахивая рукой, чтобы она не налетела на препятствие. Из машины выбрались двое полицейских; у них был вид людей, которые кому-то крупно задолжали и намереваются заплатить сполна и с процентами.

Они спустились в кювет, потом снова поднялись на дорогу.

— Да, он и вправду мертв. Какой-то сукин сын очень об этом пожалеет.

— Надеюсь, — сказал Харпер.

Полицейский, который был повыше, окинул его любопытным взглядом.

— Как вы его тут отыскали?

Харпер был готов к такому вопросу. Он с детства учился искусству маскировки и уже в возрасте девяти лет узнал, что не всякие навыки достойны восхищения и что способы, с помощью которых добываются знания, порой могут внушать ужас.

— Просто захотел отлить. И обнаружил машину, стоящую поперек дороги. Сперва я подумал, что кому-то в голову пришла та же идея, что и мне, а потом услышал из кювета стон.

— Пятьсот ярдов — чертовски далеко для такого дела, — заметил высокий полицейский с проницательным взглядом, — Хватило бы и пятидесяти, не так ли?

— Возможно.

— И как далеко бы вы заехали, если бы дорога не оказалась перекрыта?

— Не могу сказать. — Харпер с безразличным видом пожал плечами. — В таких случаях просто ищешь подходящее место, где и останавливаешься, разве не так?

— Не знаю, — сказал полицейский.

— Должны знать, — ответил Харпер. — Если, конечно, вы не уникальны с физиологической точки зрения.

— Что вы имеете в виду? — неожиданно нахмурившись, спросил полицейский.

— Хватит, Берт, — вмешался второй. — Сейчас здесь будет Ледсом. Пусть он и разбирается. В конце концов, ему за это платят.

Берт что-то проворчал и замолк. Двое начали шарить вокруг в поисках улик и вскоре обнаружили свежие следы шин на мягком участке дороги в двадцати ярдах дальше. Потом нашли в траве гильзу. Они все еще внимательно разглядывали ее, когда прибыли еще три полицейские машины.

Человек с чемоданчиком спустился в кювет, вскоре вернулся и устало сказал:

— Две пули примерно тридцать второго калибра. Любая рана могла оказаться смертельной. Следы ожогов отсутствуют. Стреляли с нескольких ярдов. Пуль в теле нет.

Другой, с нашивками капитана, обратился к двум ближайшим полицейским:

— Приехала «скорая» — несите его туда.

Другим велел:

— Ищите эти пули, ребята. Мы обязательно должны их найти.

Потом капитан повернулся к Ли и Бейтсу: