— Нем… Нет…

Лишь помятая остроугольная шляпа с широкими полями осталась на земле, словно глупое напоминание о ещё мгновение назад живом человеке. Видимо, люди совсем не могут без своего естества. Без него они просто умирают, оставляя после себя лишь память. В отличие от Хранителей, сосудов для души, они — это сама душа.

Интересно, почему..?

Вихрь пепла и не думал останавливаться. Я зашёлся в приступе кашля, стараясь хотя бы встать на ноги. Невольно вновь взглянул вперёд, и заметил там ещё одно знакомое лицо. Пламенная копна волос танцевала вместе с пеплом, а Розалия мягко улыбалась, смотря на меня. Я вздрогнул, опять попытавшись подняться.

— Мы так и не завели тот важный разговор…

— Почему…

— Не вини себя, Джон. Немезида сказала правильную вещь… В конце-концов, кто спасёт тебя?

— Ты… умерла?

Лёгкий смех.

— К сожалению, да. Пока-пока, «Итан». Передай моему папе, что я люблю его. И тебя тоже, кстати. До новых встреч.

И ещё раз хихикнув, Розалия испарилась, оставив слёзы на моих глазах. Боги, за что? Это уже не смешно. В один миг мне стало настолько больно, что захотелось умереть. Но боль не утихала, а всё давила, давила и давила. Не в силах унять её, я ощутил безумную… Тоску. Да, именно её. Всё случилось так, как случилось. Судьба? Да и хрен бы с ней. Столько всего перемешалось в одну единую какофонию звуков, действий, слов и мыслей… Абаддон, бездна, Судьи, Ренегаты, бог Жизни и бог Смерти. Путь, по которому я шёл столько лет, близился к своему завершению.

Всё встало на свои места, но я не был этому рад. Вся история, вся мозаика сложилась в единое целое. Но мне было так плевать, по секрету вам скажу. Я словно вернулся назад во времени — на много тысяч лет назад, на Землю, в мои юношеские годы. Простые времена для всех людей. И я страдал, я тосковал по прошлому, по тем, кого потерял, по тому, кем я был. Когда всё было так просто, так элементарно даже. Жаль, что этого не вернуть.

— Поднимайся, е-фа, — появлению нового собеседника я уже не удивился. — Ты сильный. Ты умный. Ты хороший. Ты справишься. Ты выдержишь. Я знаю.

— Ю… — в который раз закашлялся я. Пепел попал в лёгкие, и никакая магия не могла его оттуда вытеснить.

— Мой дедушка в тебя верит. И я тоже — верю. Клянусь честью, е-фа.

— Постой… — слишком поздно.

Пепел всё кружился и кружился, медленно но верно сводя едва пришедшего в себя меня с ума. Сойду. Обязательно. Но не сейчас. Остался лишь один плохой парень, главный злодей всей истории. Конечно, злодей не по натуре, а по обстоятельствам. В конце концов, именно горечь утраты родного брата привела бога Жизни к созданию сперва миров во вселенной, затем Хранителей вместе с бездной. Я обязательно разберусь с ним, а потом уж будь что будет.

Никто больше не появился в танце вокруг, только голоса прозвучали в последний раз, заставив меня вздрогнуть.

— Ты стал легендарным Героем…

— Ты стал величайшим из Хранителей…

— И ты остался человеком.

Крик отчаянья разорвал шёпот пепла. Я ударил кулаком в чёрную землю, разгоняя вихрь, обнажая руины стеклянного замка и серый песок, оставшийся на территории бездны. Вдалеке, уже демонстративно улыбаясь, стоял мужчина в строгом костюме. Тёмный пиджак, такие же брюки. Прилизанные на один бок волосы, бесцветные глаза. Официальненько.

— Джон.

— Бог Жизни.

Подняться получилось, но с трудом. На мне остался плащ Палача — он висел огромным куском ткани, поэтому теперь больше походил на балахон. Забавно.

— Теперь ты знаешь, какого это — по-настоящему терять тех, кто был тебе дорог. Только люди, мои творения, способны так чувствовать. Так может болеть только душа, Джон.

— И? Ты доволен собой? Подёргал за ниточки, сотворил весь этот фарс, сначала с бездной и Судьями, потом с Ренегатами. Смотри, всё как по заказу — все мертвы. Все, кто хоть что-то хотел поменять, ушли. Остались только ты да я.

— Да мы с тобой, — медленно кивнул мужчина. — И всё же ты не стал плясать под мою дудку до последнего.

— Я уже понял. Ты искренне хотел, чтобы я убил тебя, засранец. Окончил существование этой вселенной ради твоих эгоистичных желаний. Энди не зря рассказал мне ту легенду о вас двоих…

— Но ведь это была не только моя прихоть. Палач тоже… В определённом смысле… Желал моей смерти.

— Замечательно. А теперь-то что? Оставишь всё, как есть?

— Не только ты анализируешь и делаешь выводы, Джон, — усмехнулся бог Жизни. — Как под моим влиянием менялось всё, что я создал, так и ты, в каком-то смысле, изменил меня. Конечно, не только ты… Все вы. Люди на Гео. Богиня и Лорд Ада, их дети, вожак племени оборотней, Первая Хранительница, Немезида. Вы… Оказались особенными.

— Пошёл ты.

— Я ошибся, человек по имени Джон. Ошибся, и за эту ошибку пришлось расплачиваться тебе. Мне жаль.

— Пошёл ты…

— Твои жертвы, твои страдания, боль твоих близких… Всё было не зря, поверь мне.

— Пошёл ты!

— Я увидел, насколько глупо было оставлять баланс. Сколь плохо всё стало в мирах без Хранителей. Какими ужасными стали сироты без проблеска света в их жизнях. Мой брат бы этого не хотел.

— Думаешь, мне есть до этого хоть какое-то дело?! — зарычал я. — Ты… Ублюдок… Создатель… Бог Жизни, говоришь? Ты самый жестокий из всех, о ком я слышал.

— Извини.

— Ты не вернёшь своим «Извини» мне Немезиду… И Розалию с Ю, тоже не вернёшь. Они ушли. Погасли и остыли. Ты не вернёшь мне всё счастье, которого я лишился. Эта «жизнь» тебе неподвластна.

— Верно. Поворачивать время вспять мог только мой брат. Эту силу я передал Энди, моему первому творению в бездне, а тот — Абаддону, пришедшему к нам позже. А он отдал её тебе…

— Дело не во времени, — процедил я, и бог Жизни вздрогнул. — Дело в самом факте. Судьба, рок, фатум — вот это вот. Можно вертеть события как хочешь, менять их последовательность, их суть, их присутствие или отсутствие, вот только исход всё равно будет одинаков. Машина времени не вернёт мертвецов, потому что они уже мертвы. Факты, Создатель. И есть факт смерти кого-то… То он останется во вселенной навсегда.

— Это…

— Нет, ты послушай! — сжал я кулаки, приближаясь к нему. — Я как сейчас помню, как вот этими руками убил Армагеддона, и чуть не прикончил Анну… Даже с силой перемен перемен не будет. Нужно вырезать что-то из времени, как проделал это я. Тогда и только тогда что-то поменяется. Но какая вообще разница? Этой силы больше нет.

— Ты тоскуешь, и это правильно.

— Не тебе говорить, что верно, а что нет, — отрезал я, глядя в пустые бесцветные зенки. — Не тебе, с твоей ошибкой длиной во всю вселенную. Думаешь, что знаешь людей? Знаешь Хранителей, Ренегатов? Чёрта с два. Из-за тебя… Из-за твоего грёбанного желания совершить чужими руками суицид ты перевернул вверх дном столько миров! Те, что рухнули из-за Ренегатов. Те, что были захвачены Судьями. Те, в которые пришла бездна. И те, в которых начался хаос из-за разрушенных весов. Покалеченные судьбы, покалеченные жизни…

— Мне жаль…

— ДА ПЛЕВАТЬ!

— Всё должно было кончится не так, не здесь… Мне казалось, я всё учёл.

— Любовь ты не учёл, ублюдок, — выплюнул я. — То, что сам же породил. То, что сам же вдохнул в нас, чёрт подери!

— Нет…

— Что? — осёкся я.

— Я не давал вам любовь… — прошептал бог Жизни, и я увидел в уголках его глаз слёзы. — Вы сами породили её в себе… Наверно, поэтому даже фреска Вопросов не способна одолеть это чувство, выжечь всё дотла. Это не в моей власти.

— Но… Чёрт… — споткнулся я в речи, и сам того не заметил, как заплакал, до крови вонзая ногти в ладони. — И что тогда?

— Мне жаль… — повторил Создатель. — Я подарил вам лишь души. То, что вы делаете с ними — ваше и только ваше дело.

— Боги, о, боги… — рыдал я, не в силах даже открыть глаза. — Почему всё… Так… А?

Тоска, такая тоска. Тягучая, противная, впивающаяся в самую глубину души. Безграничное, неостановимое отчаянье. Все мы заложники обстоятельств… Если хотите мораль истории, конечно же. И люди на Гео, и мы, высшие существа, и Ренегаты, искренне верящие в возвращение бога Жизни, и Судьи вместе с землянами… И бог Жизни, создавший всё сущее. Говоря простым языком…