— Слушаюсь, Джон-Хранитель, — раздался в голове рык дракона. — Ты выбрал для меня достойного врага!

— Ага, — кивнула бывшая Хранительница Торна. Облачившись в золотую броню, и с ладонью на рукояти меча Справедливости Диана стала гораздо увереннее, чем на Куронте.

— Мы изучаем поле битвы и указываем, куда кому двигаться, — подошёл я к концу объяснения. Под «мы» имелись в виду, конечно же, повелители бездны и ваш скромный слуга. — Дальше действуйте по ситуации. Если кого-то из Ренегатов не окажется на месте, освободившаяся группа направляется на помощь ближайшей. Время решает многое в нашем сражении. Мне тяжело это говорить, но… Не давайте волю эмоциям. Ренегат может испарить вашего друга, коллегу, любимого или любимую прямо на ваших же глазах, однако вы не должны останавливаться. Бейтесь до конца, невзирая на потери и наплевав на убитых. Так, и только так мы сможем одолеть этих существ. Выдвигаемся.

— Всё-таки не зря Гео выбрал тебя Хранителем, — хмыкнула Эндиа, пока остальные, коротко пожав друг другу руки или быстренько обнявшись, двинулись на выход. — Может, магии в тебе уже нет, Джон, но силу ты не растерял. Надеюсь, ещё увидимся… Дружище.

— Взаимно, — мягко улыбнулся я. Никто, кроме офицера бездны, не проронил и слова. Прощание, извинения, высказывание печали и сожалений — для всего этого не было времени. И не то было время, если понимаете. — И удачи. Всем вам, ребята…

Последняя фраза улетела в спины уходившей колонне воинов. Вскоре возле стола, оперевшись на спинку ближайшего стула, остался лишь я один. Король и королева не сдвинулись с места, но зеркало, призванное ими, помутнело, будто экран телеэкрана от помех. Пока Мана не прибудет на место, картинки не будет. Тяжёлый вздох невольно вырвался из груди, выражая все чувства, так и не нашедшие себе места для выплеска среди всех разговоров во время планирования. Должно быть, остальные прекрасно видели, в каком я состоянии, потом и ушли, ничего не сказав на прощание. Что ж, значит, так правильно.

Отступать мне в любом случае не хотелось.

Пожалуй, единственное, о чём я жалел в тот миг, это то, что мне так и не удалось вновь встретиться с Нем. Хотя бы увидеть родной взгляд фиолетовых глаз, улыбнуться на её «Дурак!», даже посмеяться вместе. Рассказать о страхах, жуткой стаей волков рыскавших внутри меня тогда. Возможно, даже поплакать. Вот вам честное слово, мне очень хотелось реветь навзрыд, без остановки. Но нет так нет, как говорится.

— На руинах нашего замка идёт дождь, — заставили меня опешить заговорившие в один голос король с королевой. — За несколько десятков тысяч лет это первое погодное явление, Джон. Знаешь, что наступает после летнего дождя?

— Ясное небо и яркое солнце, — покивал я, опускаясь на стул, что стоял по правую руку. Таким образом, зеркало над камином находилось прямо предо мной. — Стоило догадаться, что вы не глупцы.

— Фреска Вопросов выбирает одного на всю вселенную, — прогудели вновь повелители бездны. Что за манера — разговаривать, отвернувшись от собеседника, а? — Мы не стали сомневаться, едва разговор с тобой зашёл о ней. Время рассказать, что это за артефакт, наконец-то пришло.

— А при остальных вы не рискнули проводить подобный экскурс? — хмыкнул я. — Ладно, кроме шуток. Внимательно слушаю.

— Энди поведал тебе историю о боге Смерти и боге Жизни, — не спросили, а утвердили сероволосые мужчина с женщиной. — Что стало с первым, тебе известно. Убит на дуэли Героем… Абаддоном, ныне также убитым тобой. Бог Жизни же, разочаровавшись в своём существовании, решил, что больше не хочет поддерживать цикл гибели и возрождения душ в разных мирах. В память о своём брате он сотворил магическую бурю, затронувшую огромную часть вселенной. Магия менялась, её потоки закручивались, соединяя меж собой множество планет, на которых жили люди. Их печаль, грусть, разочарование, ненависть, злоба, отчаянье… Всё то, что испытывал и его брат… Образовали воронку без конца и края. Входы в неё люди с твоей Земли ошибочно зовут чёрными дырами. А сама она получила своё имя от своей сути.

— Бездна, — произнёс король. Его голос был странно спокойным, несмотря на длительное повествование.

— Бог Жизни сотворил её, — дополнила механическим тоном королева. — И чтобы поддерживать порядок…

— Устав от одиночества… — продолжил мужчина.

— Он разделил себя на две части… — вторила ему женщина.

— Мы — бог Жизни, и мы сотворили фреску Вопросов, нарисовав на ней ясный день и яркое солнце после дождя, — произнесли они вместе, пока я, выпучив глаза, сверлил их спины напряжённым взглядом. — Мы дали артефакту жизнь, дабы он сам выбрал достойного дописать картину. Достойный должен был придти с вопросами — ответ на которые изменит старые устои, перевернёт вселенную с ног на голову, нарушит все правила, установленные нами. Такова функция артефакта. То, что ты увидишь там, даст ответ.

Слева от камина, прямо из стены, выехала знакомая рама. Фреска Вопросов глядела на меня с издевательской неизменчивостью. Затылки Ренегатов были нарисованы всё также детально, как и их броня вместе с убегавшими вдаль Судьями.

— Ну-ну, — покачал я головой. Повелители бездны оказались куда более древним существом, нежели предполагалось. — Выглядит как совершенно внезапный поворот всей истории. Бред там, уважаемые… Уважаемый. Самая обыкновенная картина, больше похожая на изображение из прошлого, нежели будущего. И там уж точно нет никакого «ответа», в который вы так верите. Я вам больше скажу — у меня нет «вопросов». Есть только желание… Очень сильное. Стереть в пепел Ренегатов и уйти на достойную пенсию вместе с друзьями и любимой. Всё.

— Вопрос — не предложение с определённым знаком на конце, — с ноткой иронии ответили мне спины короля и королевы. — Твои сомнения, Джон, это твои вопросы. Бездна состоит из множества оттенков разных эмоций, а потому фреска Вопросов может уловить глубочайшие чувства, вроде тех, которые ты бы не хотел показать даже Немезиде, тех, что процветают там… Лишь вытащив их изнутри ты допишешь картину до конца. Сейчас она не закончена, а потому твои слова не имеют под собой оснований.

— Слышать от вас… Кхм, от тебя… — запнулся я. — Столь разнообразную речь… Даже как-то странновато.

Замок вздрогнул, а внутри вдруг поселилось чувство страха. Будто у школьника перед контрольной, у студента перед экзаменом, у работника перед сдачей квартального отчёта… Сковывающее, при этом близкое, понятное, интуитивно осязаемое. Психически, разумеется.

Учитывая, что я всё ещё ничего не понимал, чувствовать это было даже иронично.

— Не мешкай, Джон, — с пугающим эхом, раздавшимся от голосов, вторящих друг другу, предостерёг меня бог Жизни. — Приготовься к испытанию, выворачивающему душу наизнанку. Возможно, поле боя с Ренегатами и имеет значение для твоих друзей и, отчасти, тебя, но настоящий бой ты дашь здесь и сейчас. Бой тому, что вело тебя, поддерживало на ногах, давало пищу для размышлений. Ты Герой, и это — сила. Ты Хранитель, и это — устои. Ты — человек, и это — слабость. Именно человека внутри тебя нужно одолеть. Именно с ним ты сразишься здесь и сейчас… С самим собой, с тем, что гложет тебя…

Изнутри.

Глава двадцать третья. Четвёртый

Рябь на поверхности зеркала над камином исчезла, уступив место чёткому изображению поля, окутанного серым туманом. Часть обзора перекрывали обломки замка, вылезавшие из тёмной земли то тут, то там. Возле особо крупных уже занимали позиции фигуры бездны. К ним же направлялись и мои друзья, старательно обходя более мелкие куски огромного сооружения, служившего главным перевалочным пунктом для слонов и коней. Нет… Это место было для них домом. Домом для отчаянных, забывших, что такое счастье. Тех, кто стал олицетворением слова «Тоска». Дракон же парил где-то в небесах, закрытых непроницаемыми облаками. Пару раз потоки ветра сносили ладью, и чёрное брюхо показывалось на верхней части зеркала.