— В какой мир вам нужен телепорт?!
— Я сам выберу, — рассмеялся я, не оборачиваясь. Считанные шаги оставались до молочно-белого полотна возникшего портала, и мне даже показалось, что я сумею выбраться. — Прячьтесь в ковчег, ребята… Если хотите выжить… Кхе-кхе… Спасайте свой Рай…
Когда ладонь вот-вот была готова прикоснуться к заветному белому ковру, позади прозвучали два глухих хлопка. Из груди вырвалась кровь, а ноги подкосились, отказываясь донести моё тело до конца. Ладони упали на холодный металлический пол, пытаясь хотя бы доползти. Но как назло, в меня выстрелили ещё раз, в этот раз в локоть, размолотив кости и разорвав артерию. Кровотечение, облучение, болевой шок. У меня десять секунд, не больше.
Звуки стали совсем тихими, лишь биение сердца отсчитывало последние мгновения. Такое громкое и такое родное. Давно я не ощущал такой боли… Смертельной. Буквально убивающей тебя. Повезло Абаддону… Он был Героем, затем Богом Смерти, затем фигурой бездны, а в конце он стал освободителем. Человечества. Моего человечества. Он умер, но не умер, простите мне такой фатальный каламбур. Память-то о нём осталась. Поэтому ему повезло. А мне — нет. Ведь всё, что останется после меня — прах. Прах на этой уничтоженной треклятой планете, который развеет ветер, играющий на братской могиле людей.
— Пройдут миллиарды лет, прежде чем на Гео поймут, что я больше не вернусь, — прошептал я в голове. — Лишь раз сила повелевания временем сравняла пять лет тут, и пять лет там… А сейчас… Сейчас всё совсем не так… Ч-чёрт…
Прямо перед носом светилась молочная поверхность портала. Рукой подать, честное пионерское. Всё — там. Моя настоящая жизнь. Сила. Друзья. Любимая. Те, кому я должен. Те, кто ещё должны мне. Те, кого я обещал спасти. Какой я Герой, если брошу близких? Какой я Хранитель, если оставлю Гео на волю судьбы? Хреновый, получается. Ужасный даже.
Люди на Земле могли использовать свою мощь и свою неуязвимость как угодно. Построить мир во всём мире, дать людям чуть ли не идеальную жизнь… Построить свой собственный Рай. Но вместо этого мои собственные, чёрт подери, соотечественники, взяли и начали строить империю. Захватывать миры, уничтожать цивилизации, убивать несогласных. А тех, кто пытается противиться, попросту расстреливать. Из обыкновенного макарова. Гениально. Вот вам и итог, ребята. Никакого Рая. Потеряли вы его. Прямо как я — свою жизнь.
Тёмно-алая кровь подо мной, молочная мерцающая поверхность — впереди. Кажется, я немного потерялся. Потому что портал стал настоящим тоннелем. Знаете, как это бывает, когда умираешь — свет в конце тоннеля. Белый, зовущий. И я зарычал, вцепившись зубами в обрубок, в который превратилась правая рука. Буквально спиной ощутил, как вздрогнул человек, державший моё тело в прицеле. Может, я и простой смертный здесь. Лёгкая мишень, мягкие ткани, никакой защиты. Но кое-что всё-таки отличается. Каким бы ни был мир, в который я попал…
Я всё ещё Хранитель. А у Хранителя есть товарищи.
— Давай, Джон! — прорвался сквозь плотную тишину мощный голос Армагеддона. — Я ждал этого слишком долго, чёрт возьми! Давай, Палач!
— Ха… Гена, старый ты засранец. Умеешь, умеешь удивить… — процедил я, отталкиваясь онемевшими коленями от пола, буквально проталкиваясь в портал. Боль в последний раз пронзила и тело, и даже душу. — Подавитесь своим потерянным Раем, ублюдки!
Не играйте, дети, со спичками. Особенно с магическими. Дом, может, вы и не спалите.
Но вот джин, призванный вами, легко раздавит ваш череп. Я бы назвал эту игру шкатулкой Пандоры. Кто знает, что внутри. И кто знает, чего захочет джин… Признаюсь честно, я не знаю и знать не хочу. Есть у меня один пример, весьма наглядно демонстрирующий, чем заканчивается баловство со спичками.
Свет окутал меня полностью, вытеснив собой все иные цвета. Вот ведь… Реально помер. Прошёлся по грани и не сумел устоять. Вы можете назвать меня идиотом, но мне не жаль. Я сделал всё, что мог. Выжил в четырёх мирах, сумел отстоять право на жизнь человечества на Гео. Отбился от Абаддона, отбился от Судей, спас неисчислимое количество смертных и бессмертных. Почти смог вновь спасти всех близких… Оставалось надеяться на счастливую пенсию, но такие, как я, никогда до неё не доживают. К счастью или к сожалению — решать уже вам. А, вы хотите спросить, почему же? Что ж. Я постараюсь вам ответить.
Был у меня один друг, обожавший крепкий алкоголь и хорошие душевные посиделки. Печально, но он был обычным смертным. Одним из немногих, кому я смог доверить своё истинное Я, как Хранителя. На одной такой встрече, уже на закате жизни, он выдал мне фразу, которую я запомнил надолго. Он добавил, что она уж больно точно отражает истинный смысл бытия Хранителей. И сейчас, уже у ворот в небытие, она почему-то всплыла в моей голове.
Я вам её переведу, чтобы вы не мучились.
Aliis inserviendo consumor.
Свечу другим, сгорая.
Глава двадцать первая. Обмани меня
Кто-то очень сильно нажал на мою грудную клетку, вызывая хруст рёбер, а затем — судорожный вдох. Мозг изо всех сил сопротивлялся, отказываясь принимать факт того, что я всё ещё жив. Новый тычок, затем крик, будто прорвавшийся через толщу воды. Громыхнуло совсем рядом, лицо покрыла земля, вспоротая чем-то небольшим. Невольно закашлявшись, я открыл глаза, чтобы тут же их закрыть, ведь яркий свет никто выключить не соизволил. Да и плевать, если честно. Порой быть живым куда больнее, чем мёртвым. Знал я парочку некромантов-архимагов…
— Джон! — обратился наконец крик в речь.
Пришлось напрячь мышцы, чтобы поднять верхнюю часть туловища. Снова кашель, хриплый, но без вылетающей изо рта крови. Значит, восстановление идёт полным ходом. Или уже прошло. Едва глаза привыкли к бледному солнцу, я бегло осмотрел сначала конечности, а затем и мир, в который попал. Руки и ноги в полном порядке, дырки в груди всё ещё кровавые, но это скорей проблема эстетики, а не выживания. Стоило двинуть головой, как очередной приступ отхаркивающих звуков не заставил себя долго ждать. Не верю, что повреждения оказались серьёзными для регенерации. Я и конечности отращивал, и даже голову как-то раз. А здесь — пулевые ранения.
Возле меня, тихо матерясь, хлопотала Анна. Бывшая Хранительница то и дело меняла язык, на котором ругалась, и на вашего скромного слугу лилась то чистая латынь, то отборный русский мат, подцепленный Анной в периоды наших крестовых походов в лучшие трактиры по всему обжитому континенту. Не осуждайте нас, мы тоже устаём. И нам тоже хочется расслабиться, пусть и делаем мы это в не совсем привычной простому смертному манере.
В правое плечо ударил поток тепла, и боль, отбойными молотками бившая по всему телу, немного отступила. Исцеляющее заклятье? Директивная магия, раз я сумел почувствовать её физически. Сил на слова не нашлось, а потому я просто благодарно кивнул. Анна слабо улыбнулась, посмотрев мне в глаза. И на этом моменте я понял, что что-то здесь не так. Почему моя боевая подруга во плоти, да ещё и лечит меня? Почему я не смог почувствовать передачу маны через чары, если магия в мире, в который нас выбросило, имеется? А самый главный вопрос — почему во взгляде Анны я увидел сочувствие? Будто к неизлечимо больному человеку, к уже совсем старому родственнику, будто к…
К мертвецу.
Серая, частично покрытая моей кровью земля окружала нас. В воздухе стоял туман того же цвета, что и почва, не давая разглядеть пространство впереди, справа и слева. Туман разгоняли разноцветные всполохи: скорей всего, там велось интенсивное сражение. Очередная яркая вспышка прорезала плотный воздух, и в нём, словно тень, я увидел массивную фигуру великана, сжимавшую два коротких клинка. Но миг — и предо мной снова серая пелена. Кажется, это просто пыль, поднятая в воздух.
— Где… мы… — прохрипел я. Боги, будто несколько суток не пил. В горле ощущалась сильная сухость, и слова дались мне с большим, большим трудом.
