Города, в которых обитает много призраков и привидений, в ночном свете луны сам город становится призраком, но он намного реальнее и живее, чем все, что вокруг.

Сон клоуна

Лестница, ведущая по тропинке в горы.

Горы вокруг.

Старый дворец, затерянный среди кипарисов, роз и лотосов.

Он вспоминает, что уже был там, когда их приглашали с выступлениями в Испанию.

Гранада, Альгамбра. Горы Сьерра-Невада…

Он сидит в беседке. Вокруг ни души. На верхнем этаже что-то говорит девушка, обращаясь к нему.

Он отвечает. Он знает здесь каждое дерево, каждый камень. Это

его дом.

Он просыпается от стука в дверь и спохватывается в поисках часов.

Он спит уже полдня. Сон его так не хочется прерывать.

Но сон, прервавшись во сне, снова возвращается, и снова лабиринты улочек, где кто-то убегает, кого-то догоняют, он пытается кому-то помочь.

Там в вышине, где-то за облаками, где он только что был, его дворец, сейчас надо преодолеть огромное количество лабиринтов и лестниц, чтобы подняться к нему.

Знакомая мелодия внезапно разбудила его. Звонил его мобильный. Значит, день начался. Он медленно должен возвращаться в действительность, но она с некоторых пор не так сильно отличается от сонной яви. Он чувствовал, как что-то в его мире начинало меняться.

В городах много людей, отношений, звуков.

Между городами в пути один человек, один звук – звук степи, одно отношение – отношение Пути. Если Путь не в духе и не благоволит спутнику, трудно будет добраться до места назначения. Еще труднее возвратиться.

Кочевники больше всего боялись потерять это чувство – чувство пути.

Когда его нет, лучше сидеть на прежнем месте и не ждать от судьбы удачи.

Свою дорогу кочевник омывал белым кумысом, просил благорасположения у Тенгри, и налегке, с минимумом одежды и пищи, отправлялся в путь, полностью вверяя себя ему, Пути, от которого теперь зависело все.

История музыки

Май приехал в город из маленького городка на равнине и первое время не мог привыкнуть к низкому небу, цепи гор вокруг города и к постоянным спускам-подъемам на улицах.

Вечерний горный воздух заставил его понять, что он уже никогда не сможет без такого воздуха жить, а горы тянули к себе постоянно.

Постепенно из раздраженной какофонии городского шума он уже мог выделять основные мелодии и пытался воспроизвести их на своем компе.

Май сразу нашел себе работу, диджеи везде востребованы, тем более если ты еще сам сочиняешь собственные композиции.

Самые классные темы получались после горных поездок. Горы вдохновляли и дарили щедро новые мелодии.

Больше всего Май любил горные реки, когда в воде, кроме ее собственной мелодии, начинали звучать звуки гор, на которые все окружающее вокруг мгновенно реагировало потрясающей тишиной.

Звуки заполняли все пространство, как будто даже очищая цвет вокруг, делая краски ярче.

Май записывал природные звуки суперчувствительными приборами, а потом обработав, накладывал музыку для party’s, иногда усиливая, уменьшая громкость звучания, а однажды, после суперстремительного трека, в полной тишине были только горные звуки. На следующий день все только и вспоминали эти минуты, минуты настоящей тишины.

В городе, исследованном им вдоль и поперек, еще было множество звуков, которые хотелось узнавать, и Май, полный впечатлений и работы, почти все дни пропадал в студии.

Звуки города уже открыли ему звуки гор, горы стали постепенно открывать новые звуки, древние, удивительные, не знакомые доселе. За горами… над облаками… у Великого Тенгри… там, где Степь…

Новая мелодия звучала еще пока неосознанно тихо, но среди множества тем она уже была завораживающе знакомой, ее уже можно было узнавать.

Степная мелодия открывала совершенно неведомые предметы и вещи. И Май начинал неосознанно воспроизводить ее на компе, чувствуя, что именно она станет основным звуком этого города.

История архитектуры

Тамерлан приехал по контракту архитектурной фирмы и долго не мог привыкнуть к своему новому месту пребывания. Хотя языкового и национального барьера почти не было, родители его сами когда-то жили в здешних местах, очень много мелких бытовых проблем не давало возможности сосредоточиться, хотя бы немного узнать город поближе.

И даже если каждый день он видел новые места, посещал дружеские вечеринки, ездил за город, но город так и не становился ближе. Тамерлан уже свыкся с мыслью, что он так и останется только на фотографиях и в его резюме, пока не увидел, возвращаясь с очередной рабочей поездки, потрясающий закат в этих местах.

Степное солнце, казалось, обитало ночью именно здесь, так долго, прилежно, загадочно оно уводило с вечернего небосклона свои лучи.

Впервые после всех спешек Тамерлан хотя бы немного отдохнул, его глаза, привыкшие так долго обозревать один предмет, не могли оторваться от увиденного.

Он въезжал в город, пытаясь его узнать, понять, ощутить. В голове крутилось много новых идей и почти все проекты, которые он разрабатывал со своей командой, казались ему сейчас неинтересными, слишком неодушевленными, сухими.

Этот город сам пытался подсказывать архитектурные решения, дерзкие. Слишком яркие. Но совершенно новые.

Тамерлан стал просиживать вечера в Интернете, пытаясь узнать больше об истории и культуре города, поражаясь тому, как много сокрыто за маленькими, приветливыми улочками, и радуясь, что встреча с городом все-таки состоялась.

У каждого дома стала появляться своя история, определенные детали старых домов просились заполнить уже появляющийся в голове Тамерлана новый замысел.

История Камня

Спустившись с гор во время очередного селевого потока, он остановился самым последним почти в центре города, на тротуаре возле гостиницы.

Потом, возможно, из-за лени служащих заведения, или по какой-то другой причине, его оставили в саду, и вот уже больше двадцати лет он был немым свидетелем всех встреч, расставаний, восходов, дождей и солнца в этом городе.

Камень помнил не только городскую летопись, он знал историю гор, откуда пришел, и историю степи, откуда впервые появился.

Место, где он лежал, стало излюбленным местом детей, для них та-кой огромный, с прожилками разных цветов, он напоминал древнюю черепаху, большую рыбу, целый корабль.

Институт был совсем недалеко, и Тайя вместе с подругами любили ходить пешком. Горы осенью становились еще выше. Воздух вокруг вершин был прозрачным и краски от этого ярче.

Сквозь листву желто-бирюзово-красную плыли солнечные лучи, обволакивая аллеи парка огромными солнечными паутинами света.

Горы были очень-очень далеко, но их присутствие отражалось даже в самых низких окрестностях города.

Тайя от «Ассы», акварели и бессонной ночи чуть смелее воспринимала все окружающее, хотя всегда очень много усилий ей нужно было для того, чтобы выразить что-то понравившееся или ответить собеседнику. Внутри торжествовали невероятная тишина и спокойствие, так бывало когда-то в детстве, до школьной поры.

Ощущение непонятной, но огромной защиты было внутри.

Впереди, видимо, тоже направляясь к институту, шел молодой человек с рюкзаком и большой папкой для бумаг и эскизов. Его походка напомнила Тайе почему-то утро, и уже заходя в институт, она вспомнила раннего прохожего с летящей походкой, которая была потрясающе легкой.