В общем, девушки вышли, и Мика осталась вдвоем с принцем. Правда, рядом был Лисенок, так и не отходивший от нее. Она сидела в кресле, а пес лежал у ее ног и периодически вопросительно смотрел на нее — мол, что это ты перестала чесать меня за ухом? В его присутствии было спокойнее. Мика чувствовала себя пусть немного, но защищенной.

Несколько мгновений они молчали. Мика невольно опустила глаза, полагая, что начать разговор должен тот, кто его затеял, то есть принц. При этом ощущала на себе полный горечи и сожаления взгляд Гаронда. И нельзя сказать, что эти его чувства совсем ее не трогали…

— Во-первых, Мика, — наконец произнес Гаронд. — Я прошу по возможности простить меня.

Что?! Извиняется? Вот так просто берет и извиняется, что чуть не угробил ее?!

— Я за всеобщую любовь, ваше высочество, а любовь прощает. Так что я постараюсь вас простить. Искренне постараюсь, — ответила она то, что думала. Но не выдержала и продолжила: — Просто я не понимаю, как можно говорить о любви, говорить, что понимаешь, какая она… а потом так сильно рисковать жизнью другого человека?!

— Подожди! — поднял руку Гаронд. — Сперва выслушай важное. Первое — я вовсе не собирался подвергать твою жизнь опасности. Мне в голову не приходило, что болезнь примет такую тяжелую форму. Я был уверен, что будет по-другому.

— Как это не приходило? — не выдержала и взъярилась Мика. — Тогда на катке ты сам мне сказал, что если я заражусь — то может быть что угодно! В том числе тяжелая лихорадка с возможным летальным исходом!

— Совершенно верно! Но потом я провел анализ. И пришел к выводу, что так не должно быть. Господи! — он вдруг тоже потерял контроль над собой и на мгновение посмотрел в сторону, видимо, чтобы скрыть досаду и боль в своем лице. — Мне стоило больших трудов объяснить все Пайрину! Он стал бешеным, когда все это произошло… Прошу тебя, Мика, выслушай меня внимательно и попробуй понять! Все может быть не так, как тебе кажется!

— Ума не приложу, как еще может быть… — сердито пробурчала Мика. — Но ладно, я уж послушаю.

— Вот и послушай, — спокойнее произнес Гаронд. — И для начала ответь мне на вопрос. В нашем мире ты впервые ощутила влюбленность в Пайрина после вашей встречи в коридоре? Или ты ощущала некоторую влюбленность… в кого-нибудь и раньше? Например, когда только-только приехала в мой замок… Прошу тебя, ответь искренне, это очень важно.

У Мики похолодело сердце. Она ощутила, что за этим вопросом кроется для нее нечто… трагичное. Нечто, что может перевернуть ее представления о себе с ног на голову. Беда в том, что принц смотрел в суть. Она ведь и правда была влюблена в Осира, когда приехала в замок. Вернее, эти чувства можно назвать и как-то по-другому.

Теплое влечение.

Доверие.

Полное принятие.

Может быть… даже любовь.

Ну, и влюбленность, и восхищение тоже!

Да и сейчас больше всего на свете ей хотелось, чтобы Осир вернулся. Увидеть его, прижаться к его широкой надежной груди. Пусть даже это все не взаимно.

И пусть кто-нибудь попробует сказать, что он старый. Он не старый! Он мужчина сильный, зрелый, полный энергии. Он самый лучший!

Только делиться с Гарондом этими чувствами к лорду совершенно не хотелось.

Но и ответить нужно! Ко всему прочему она чувствовала и то, что ее ответ жизненно важен и для нее, и для Гаронда, и, возможно, для Осира.

— Что-то такое было, — тихо ответила она Гаронду.

— Так я и думал, — горько усмехнулся принц и крепче сложил руки на груди. — Можешь не рассказывать детали. Я понимаю, что у тебя нет никакого желания это делать. Ты была влюблена в Осира, когда он привез тебя.

Мика опустила взгляд. Отрицать очевидное она не могла. Тем более что тогда, во время их первого разговора, Гаронд уже предполагал это. Просто не называл вещи своими именами.

Лисенок ободряюще прижался к ее ногам боком, подсунул голову под ее руку. Мика машинально принялась чесать его.

— И его собака любит тебя, — сказала Гаронд, усмехнувшись. — Если помнишь, я догадывался, что наш лорд тебе очень понравился — тогда, ночью, когда страшно напугал тебя. Когда я хотел «взять быка за рога» и решить все свои проблемы одним махом. Помнится, тогда я популярно объяснил тебе, что намерения Осира были вполне очевидны — он хотел, чтобы ты попала в мои руки. Надеялся, что твое отношение к нему изменится. И мне удалось посеять в тебе тень сомнения. Но, кажется, на твое отношение это не очень-то повлияло… — он опять отвернулся, кажется, чтобы скрыть горечь в лице.

— Не понимаю, как все это связано с моей болезнью и тем, как поступил ты… — сказала Мика.

Правда, видя искреннюю горечь Гаронда, она как-то автоматически совсем перестала на него сердиться. Сердце уже однозначно подсказывало — да, он действительно совершенно не хотел рисковать ее жизнью. Просто тут все очень-очень странно…

— Сейчас поймешь. После нашего катания на коньках я все же волновался, что ты могла подцепить заразу. И решил изучить материалы в библиотеке… Вдруг найдется что-нибудь о том, как она протекает у попаданцев из других миров. И нашел весьма интересные данные. Например, о том, что такие случаи, оказывается, были. В прежние времена, когда было много порталов. Но! Ни в одном из случаев болезнь не протекала тяжело на физическом уровне. Просто у попаданцев и попаданок наблюдался интересный эффект. У всех жителей нашего мира объектом мнимой влюбленности становится какой-то один представитель противоположного пола. А сама болезнь длится недолго. У попаданцев же могла наблюдаться другая картина. Болезнь имеет смазанное течение, длится долго, а объектами становятся разные мужчины… Как бы латентные периоды сменяются приступом, во время которого человек испытывает влюбленность в новый объект… Причем, когда возникает влюбленность в нового, то чувства к прежнему объекту тоже не уходят до конца. Человек находится как бы в состоянии «постоянной легкой влюбленности»…

— Не может быть! — ужаснулась Мика. — Ты хочешь, сказать, что ты подумал… что я подцепила болезнь, как только попала в ваш мир? И сразу «влюбилась» в Осира?

— Скажем так, — ответил Гаронд. — Я пришел к таким выводам. Дальнейшие мои поступки объяснялись ими.

— Как именно объяснялись? — грустно вздохнула Мика.

Думать, что ее чувства к Осиру — всего лишь самый первый приступ заболевания, ей не хотелось… Это было больно.

Это было той самой трагедией, которую она предчувствовала.

Слезы запросились на глаза.

Ну как же так…

Она сглотнула и сдержала слезы. А Гаронд в очередной раз горько усмехнулся.

— А объяснялись они следующим образом. В этих источниках я нашел предположение, что новые приступы у попаданцев возникали после повторного контакта с инфицированными. У тебя такой контакт произошел — ты побывала в компании несчастного Бамбара. Ему тоже несладко пришлось… Впрочем, не об этом сейчас речь. Я знал, что ты в коридоре встретила Пайрина. И предположил, что второй приступ влюбленности у тебя будет в него. Поэтому я решил пригласить Пайрина прийти во время нашего свидания. С двумя целями. Первая — чтобы, если мое предположение верно, то эта влюбленность реализовалась… И прошла. В надежде, что третий приступ будет уже… влюбленность в меня… — теперь уже Гаронд сглотнул, словно сдерживал слезы. И Мике вдруг опять стало очень жаль его. Если, конечно, он говорит правду. Пристально посмотрел на нее. — Потому что… можешь не верить… но я не просто хотел, чтоб ты влюбилась в меня. Но и потому что ты действительно мне небезразлична! Проклятье! Но это до сих пор так.

— А вторая цель? — тихонько спросила Мика.

— Чтобы проверить свое предположение. Интересно ведь, — пожал плечами Гаронд. — Можешь возмущаться, что это не повод рисковать чужой жизнью. И я даже согласен с этим. Просто… пойми ты, я был уверен, что у тебя будут приступы влюбленности. Но не такой жар, не такая лихорадка! Когда мы выходили из комнаты, ты была сильно влюбленная, но температура у тебя поднялась не сильно… Да, я идиот! Но не убийца… Можешь не верить мне… Пайрин поверил — не сразу, но поверил. А ты… Как хочешь. Я могу лишь надеяться, что ты поверишь, простишь и, может быть, даже поймешь…