– Стены так себе, ремонта просят. Ладно, я пошел.

И маленький наглец направился к дверям. На пороге озорно обернулся и дал совет:

– Не зовите Анну на свидание. Не придет.

Психолог колебался между желанием дать пинка и профессиональным долгом хранить спокойствие. Пока он колебался, мальчик вышел из кабинета.

Психолог взял папку с документами, которую накануне занесла учительница, чтобы он заранее познакомился с «интересным кадром».

На папке было написано «Георгий Осокин». Георгий, значит. Он же Гога. Он же Гоша. Судя по дате рождения, парню десять лет.

Психолог открыл свой ежедневник и написал: «Почистить компьютер от вирусов». Потом задумчиво погрыз ручку и вычеркнул надпись: «Пожаловаться руководству портала на Анну».

В тринадцать лет Гоша собрал свой первый компьютер. Он не любил про это вспоминать. Из-за этого компьютера поссорились родители. Вообще это случалось довольно часто, их отношения искрили, как неисправный кабель, но тогда ссора вышла особенно грандиозной.

Дело было в день Гошиного рождения. Он специально подгадал этот день, чтобы в торжественной обстановке рассекретиться перед родителями. Долгая и тщательно спланированная операция подошла к финалу. Гоша готов был показать своего Монстрика, свое детище. Он собрал его из деталей, купленных на сэкономленные от школьных завтраков деньги. Монстрик создавался в условиях строжайшей конспирации. Уходя в школу, Гоша убирал его под кровать, низко, почти до пола опустив покрывало.

И вот настал день явить Монстрика миру. Гоша радовался, что у них один день рождения на двоих. Все как положено: тортик, детское шампанское и надутые шарики. Родители возбужденные и красивые. Гоша предвкушал общую радость от пополнения семьи на целого Монстрика. Тем более что братика или сестренку ему все равно не дождаться, это он уже понял.

Гоша заранее разгреб рабочий хлам на своем столе и установил по центру Монстрика. Для пущей радости украсил его веточкой укропа. Вышло, по мнению Гоши, нереально красиво.

Под торжественное «та-та-та-там» Гоша потащил родителей в свою комнату, где на столе возвышался новорожденный Монстрик. Гоша был его единоличным родителем. Получалось, что папа с мамой должны познакомиться с внуком.

Родители, как и ожидалось, ахнули, охнули и демонстративно офигели. Потом спросили: что это такое?

– Компьютер.

– Откуда?

– Сам собрал, – честно признался Гоша, – из деталей разных.

– А детали откуда? – спросила мама.

– Купил.

– А деньги где взял? – спросил папа.

– От завтраков оставались, – уклончиво ответил Гоша.

Родители переваривали информацию. Оба догадались, что Гоша ничего не ел в школе, чтобы сэкономить деньги и купить детали. Мама засветилась изнутри и кинулась обнимать, норовя поцеловать хотя бы в макушку. До нее было трудно добраться. Гошины волосы напоминали шерстку бобра – как водоотталкивающий шлем.

– Мой сын – мужик! Настоящий! Решил и сделал! Горжусь! А оно работает?

Гоша не любил телячьи нежности и ловко уворачивался от поцелуев. Но «мужик» ему понравилось. У мамы вообще был меткий язык, которым она прикладывала и друзей, и врагов. Да и вся она была какая-то открытая, скорая на реакцию. И любить, и орать начинала с полоборота, с места в карьер.

Папа совсем другой. Он долго разгонялся и имел длинный тормозной путь. С ходу не реагировал, брал время на размышление. Вот и сейчас он затих.

Гоша с мамой ждали.

– Ну? Чего молчишь? – не выдержала мама.

– А чего тут говорить? Наш сын вырос вруном. – Папа поджал губы. – Мы давали деньги на завтраки, а он обманывал нас. Изо дня в день он систематически нам врал. Разве не так?

– Не так! – мама кинулась в бой. – Он хотел… Как ты не понимаешь? Он сам! Ничего не прося у нас! Голодал, но шел к цели! Это же… взрослый поступок!

– Если взрослость измерять мерой вранья, то да, он не по годам взрослый. У нас с тобой разные представления о мужественности. Я все сказал. – Папа повернулся спиной к ним. К маме, к Гоше и к Монстрику.

Гоша заранее знал все, что будет дальше. Разгорелся грандиозный скандал.

Мама кричала на папу, намекая, что он вряд ли способен отказаться от завтраков ради высокой цели. Папа делал вид, что не понимает намеков, и стоически молчал, всем своим видом показывая, что крик не является аргументом в споре. Маму трясло от бессилия доказать то, что ей казалось очевидным. Папе казалось очевидным другое, прямо противоположное.

«Как они живут вместе? – подумал Гоша. – У них же внутри разные программы, совсем разные».

Про Гошу забыли. Он задумчиво жевал веточку укропа, сняв ее с верхней панели Монстрика. Потом включил своего нового друга, надел наушники и погрузился в игру, где все было устроено разумно и логично, в отличие от обычной жизни, в которой люди чудили и страдали. Как его родители.

Дверь хлопнула так громко, что даже в наушниках Гоша вздрогнул. Это папа ушел из дома. Обычно он уезжал после скандалов на дачу и возвращался через пару дней.

Гоша снял наушники и прислушался. Давно обкатанный сценарий работал безотказно. Мама побежала в ванную, чтобы плакать там под шум воды. Конспирация так себе, на троечку. Но неудобно же ей сказать, что все слышно.

Гоша пошел в комнату, где был накрыт праздничный стол, и отрезал два куска торта – себе и своему компьютерному другу.

– С днем рождения, Монстрик! – сказал Гоша, стараясь изобразить веселость. Все-таки в тринадцать лет тяжело делать вид, что все хорошо, когда папа хлопает дверью, а мама плачет в ванной.

– С днем рождения, Гоша! Не унывай, мы с тобой взломаем самый главный компьютер и помирим их, – ответил Монстрик. В силу технического несовершенства за Монстрика пришлось говорить Гоше, имитируя механический голос, каким говорят роботы в кино.

Это как-то ободрило Гошу. Сначала он съел свой кусок торта, потом помог другу.

А что, если и правда есть самый главный компьютер, который называют Богом? И если его взломать, то можно подправить программы мамы и папы, сделать так, чтобы они не ссорились. Да много чего можно сделать. Например, запретить войны…

Гоша яростно захотел исправить несовершенство мира, такое отчетливое, когда тебе тринадцать лет.

Награждение победителей турнира было запланировано на следующий день. А пока ребятам объявили свободное время. Свободное – значит, можно делать все что угодно. Но особых вариантов у ребят не было. Во-первых, от переутомления они валились с ног, и самым разумным было просто как следует выспаться. А во-вторых, в Эмиратах трудно купить алкоголь, что резко сокращало возможные варианты досуга. Поэтому сон оказался вне конкуренции. Ребята пошли в отель.

Гоша одобрил такой сценарий. И не только потому, что устал как собака. Он знал, что ребята не принимают его в свою компанию. Отдают должное его способностям, безоговорочно уступают ему майку лидера, но только на время турнира. Стоит им отойти от компьютеров, как вспоминают, что Гоша всего лишь школьник. Хуже того, странный школьник. Они в его годы бились за ЕГЭ, мечтали поступить в престижный вуз, а Гоше это все до лампочки. До сих пор не знает, куда будет поступать. Говорит, что вообще не уверен, что ему нужен вуз. Ему все по барабану, кроме компьютерных страстей. Он, конечно, гениальный малый, но по большому счету придурок.

Гоша не обижался. Он привык к тому, что его рассматривают как странное существо, которое можно и нужно использовать по назначению – например, чтобы выиграть турнир. А после турнира он им не нужен, им и без него хорошо. Такое отношение было фоном его жизни. Для всех он был немного странным. Только мама считала его нормальным, обыкновенным гением.

Мысли о маме оживили в памяти размер премиального фонда, вполне достаточного, чтобы купить ей машину. Гоша шел и думал о машине, представляя свою темпераментную маму за рулем. Он заранее сочувствовал инспектору, который встанет на ее пути. Мама похожа на ураган, только очень добрый, приносящий дождь в пустыню. Хотя зачем там дождь?