Тот остался безмолвным. Лишь с улицы изредка доносились глухие раскаты грома.

Бориска поклонился, сделал шаг назад, и в этот момент услышал звон тревожного колокола, разносящийся над детинцем. Его сердце рухнуло вниз.

Это могло значить только одно. Дозорный увидел врага.

– – -

Тысяцкий вглядывался как мог, но за стеной ливня ничего не было видно. Дозорный клялся, что во вспышке молнии видел двигающийся к Восточным воротам пеший отряд.

Неужели ингварские воины подобрались так близко? Почему же не прискакали вестовые с дальних постов?

И вдруг в очередной вспышке молнии тысяцкий увидел то, от чего у него волосы встали дыбом.

К воротам действительно приближались воины, но… Они были в остроконечных шлемах, в кольчугах, с круглыми щитами за спиной. Один из них высоко держал истерзанный стяг князя Бреслава.

– Хорас всемогущий! – потрясенно прошептал тысяцкий. – Это же наши!

– Открывайте ворота, люди добрые! – послышалось снизу. – Встречайте героев с победой.

– Открывать? – прошептал тысяцкому сотник. – Али хитрость какая?

– Открывай, – кивнул тысяцкий после короткого раздумья. – Этот голос я узнаю всегда.

Весть о невероятном возвращении дружины быстро донеслась до детинца, и оттуда повалил народ. Ликующая толпа быстро окружила построившихся на площади воинов, но чем больше лучин освещало их лица, тем более давящая тишина повисала вокруг.

Бориска с трудом протиснулся в первый ряд в надежде увидеть великих героев, но тут же отшатнулся назад.

Лица воинов, видневшиеся из-под шлемов, были мертвенно- бледными, с паутиной проглядывающих синюшных сосудов на шеях. Чьи- то лицо рассекали страшные раны, но из них не текла кровь. У ближнего к Бориске дружинника шея держалась на узком лоскутке кожи, и ему приходилось поправлять ее на каждом шагу. У другого была отрублена рука по самое плечо, но воин не выражал никакого недовольства этим.

Их стало еще меньше, около полусотни человек, и все они выглядели жутко. Многие из них были обожжены, будто вышли из огромного костра.

Небо озарила ветвистая вспышка молнии невероятной яркости, осветив лица оторопевших горожан. Затем оглушительный удар грома сотряс воздух, так, что Бориска втянул голову в плечи. Ощутив на своем плече чью- то руку, он обернулся и с облегчением увидел отца.

– Вражеская рать разбита! – громко крикнул Бреслав. – Наше княжество выстояло в самой страшной войне, грозившей похоронить волю моего отца, уничтожить единство, которое он так долго строил! Завтра же мы выступим в поход против предателей, наплевавших на священные узы братства с нами, и покараем их! На всей земле нашей снова воцарится мир под первенством Темного княжества!

Раздался звон меча, извлекаемого из ножен. Толпа расступилась, и Бориска увидел тысяцкого, стоящего с мечом посреди дороги, ведущей к княжескому двору.

– Я знаю светлого князя Бреслава с малых лет, – негромко, но уверенно сказал он. – А его отец, Великий князь Святослав доверил мне охранять этот город и первый престол, на щадя живота своего. Поэтому, кто бы ты ни был, отродье Темнобога, не сидеть тебе на княжеском престоле! Где Верховный волхв? Слуга света не вернулся с вами! Это ли не доказательство твоей темной сущности?

Лицо Бреслава – если его можно было так назвать – исказила кривая ухмылка. Он раскинул руки и вышел в центр толпы. Люди недоверчиво расступались, некоторые держались за свои амулеты и что- то шептали.

– Вы что, не узнаете своего князя? Князя Бреслава Святославича, сына Великого князя, давшего вам мир, покой и процветание? Меня, для которого нет выше награды, чем защищать вас и нести свет Солнеликого по этой земле? Клянусь честью своего рода, что я есть ваш князь! Прошу великий род моих предков, ведущий начало от первых полубогов, вышедших из небесного Светограда – подтвердите, что я не лгу!

Он воздел руки к небу, и через несколько мгновений тучи внезапно расступились, в небольшой просвет заглянуло солнце, осветив площадь. Люди задрали головы и с благоговейным восторгом стали перешептываться.

– Могол улетел… Смотрите… Могола больше нет!

И действительно, впервые за долгие три года вокруг солнечного диска не парила фигура гигантской вещей птицы. Старики стали падать в поклонах оземь и возносить благодарности богам.

– Вы видите! – вскричал князь. – Кто теперь осмелится встать против меня и моих предков? Кто пойдет против своего князя, заступника и благодетеля, которому клялись в верности? Говорите!

Никто не произнес ни слова. Взгляды толпы потянулись к тысяцкому, все еще стоящему напротив князя с поднятым мечом. Он неуверенно переминался с ноги на ногу и голосил, ища взглядом поддержки:

– Люди, не верьте этому исчадию Темнобога! Вы же видите, что в нем уже нет жизни! Нас всех ждут великие беды и проклятия! Хорас отвернется от нас, если на престол сядет порождение Черной стороны!

Князь, улыбаясь и раскинув руки, медленно наступал на тысяцкого, будто пытаясь обнять его.

– Подчинись князю или умри, – тихо сказал он.

Тысяцкий решился и резким движением нанес удар в голову князя.

Князь не уворачивался. В любом другом случае этот удар стал бы для него смертельным. Но он просто поднял руку и остановил несущийся к лицу клинок своим запястьем. Мощнейший удар пробил крепкие наручи и застрял в кости князя. Но тот даже не поморщился. Он шагнул вперед схватил тысяцкого за горло, приподнял и одним движением кисти свернул ему шею.

Вытащив меч из своей руки, он кинул его рядом с телом тысяцкого, упавшего лицом в размытую дождем землю, и обернулся к толпе.

– Есть ли еще те, кто не признает во мне своего князя? – грозно крикнул он.

Кто- то из толпы первым упал на колени, а затем и все остальные присоединились к нему, склонив головы. Бориска с испугом смотрел на молодого и красивого князя, теперь похожего на мертвеца, и его недавнее восхищение и преданность сменялись совсем другим чувством.

Страхом.

СВИТОК ПЕРВЫЙ

Сто лет спустя…

– «Так началось великое правление князя Бреслава, подарившее спокойствие и порядок всем народам Темного княжества…» – восхищенно дочитал Ладо последние строки ветхой книги, захлопнул ее и провел пальцами по позолоченному корешку. – Записано Борисом Мудрым. Талантливый был писарь!

Он сидел за столом в своей маленькой комнате волховского терема, удерживая в правой ладони слабенькую Веду Огня. Его умений как раз хватало на то, чтобы читать в темноте, хотя в идеале это боевое заклинание предназначалось для выкашивания рядов противника адским пламенем.

Ладо так и не смог уснуть, волнуясь перед завтрашним днем, и решил дочитать книгу, которую стянул из волховской библиотеки. Этот сектор исторических книг был закрыт для Непосвященных, но интерес Ладо к запретным знаниям от этого только рос. Старый фолиант, испещренный руническими буквами, был скорее похож на личный дневник. В нем не было изображений, красочных изощренных буквиц в начале главы, поучений или похвал в адрес верховных жрецов, князей или бояр, которые профинансировали написание этой книги. Слишком уж дорогое это было удовольствие – ведь книги переписывались вручную и на одни лишь материалы требовалось целое состояние. На этот дневник ушло, наверное, не менее сотни телячьих шкур для выделки пергамента. А ведь каждый лист нужно было выдубить, высушить, убрать ворс и отбелить. А затем особо грамотный писарь с красивым почерком тщательно выводил по одной странице в день.

Так что автор, решивший потратить долгие годы на создание этой книги за свой счет, явно жаждал донести до потомков что- то ценное.

Ладо подпер рукой голову и задумался. Прочитанное не отпускало его. Что же случилось тогда с князем Бреславом? Как он победил во второй битве, совершив невозможное и перевернув историю? Все годы обучения волховству этот вопрос оставался запретным даже для обсуждения. Чрезмерно любопытных ждало исключение из учеников, а без завершения Школы нельзя было получить княжескую грамоту на волхование.