Сегодня я понял, что торопиться больше некуда. Уже физически не могу никуда идти и продолжать, то чем занимался последнее время. Странное чувство, с одной стороны – я почти сорокалетний, безработный неудачник, которого бросила жена, стоящий одной ногой в могиле (может уже и двумя). С другой – я наконец то почувствовал себя спокойным, почти счастливым.

Не успею закончить всё, что планировал. Пока есть силы, обязан написать или наговорить на диктофон то что видел, слышал, чувствовал за последний год. Не могу не рассказать, не имею такого права, ведь я им обещал… Самое сложное в этом деле, как и в любом другом, начать, потом как – то само пойдёт.

Трудно объяснить, как так случилось, что я – Олег Ясенков, ещё совсем недавно был мужем, другом, чьим – то соседом по лестничной площадке, был даже когда – то работником месяца, а несколько месяцев назад, понял, что всё это пыль и шелуха. Обрёл себя настоящего, раскапывая могилы, засыпанные окопы и обвалившиеся блиндажи, общаясь с мертвецами.

Будет трудно, но я попробую… С чего же это началось? Может с первого приезда в «Мясной бор» и первого «копа»? Или может с отрывка из книги этого немца? Нет. Всё началось немного раньше…

Если он прямо сейчас не заткнётся, то я его ударю и…уже не смогу остановиться. – Пронеслось у меня в голове, за секунды до того, как я начал избивать эти «сливки общества» и своих несостоявшихся коллег.

Лучше было бы встать из-за стола, взять за руку жену и молча уйти. Ещё разумнее было вообще сюда не приходить.

Первые полчаса застолья в фешенебельном московском ресторане «Гондольер» я пытался быть спокоен. Веселил себя мыслью, что ресторан для посиделок они выбрали удачно, в зале нет ни Венеции, ни атмосферы, даже ни одной гондолы, а вот гондольеров вокруг полно.

Находясь в окружении этих лоснящихся и самодовольных ублюдков, представлял, что я слесарь – ассенизатор и просто вынужден, по рабочей необходимости, терпеть дерьмо и как-то с ним работать. Не получилось…

Ассенизатору проще, он работает с обезличенной, молчаливой, пусть и вонючей субстанцией. В моём случае, дерьмо за столом разговаривало, пыталось острить, громко по – лошадиному смеялось, чавкало, хлюпало – втягивая в себя устрицы, тут же запивая пищу изысканным пойлом и снисходительно похлопывало меня по плечу.

Больнее всего было видеть, как блестят глаза у жены, смотреть, как она ловит каждое их слово, смеётся над их шутками, пытается стать для них своей, приобщится к «богеме». Думает, что наконец – то мы вышли в люди, поднялись по социальной лестнице. Я же, как только сюда зашёл и занял место за одним с ними столом – представил, как лечу вниз по лестнице эволюции. Физически ощущал, что чем дольше нахожусь в этой компании, тем сильнее начинаю смердеть, превращаться в такую же бездушную фекальную массу.

Это – не люди, просто аватары, всю жизнь носящие маски, под которыми одна лишь слизь. Вся их жизнь – позерство, нет никаких идеалов, нет нравственных табу, всё напускное, взятое у кого – то и надетое на себя, как плохо пошитый и подогнанный по фигуре костюм. Всё ради того, чтобы вот так – каждый день поглощать устрицы, пить дорогое вино, делать удачные снимки в городах и точках мира недосягаемых для простых смертных, а потом снимать видео или писать об этом в свой блог. Вот и вся их «борьба с режимом». Любой ценой, быть, точнее казаться, не такими как остальная «безвольная масса», эти даже мать продадут, лишь бы возвыситься над окружающими.

Что же это за публика?

Имён многих из присутствующих я не запомнил, даже не старался. Для меня они все просто опарыши и крысы, распространяющие чуму. Себе, за последние без малого тридцать лет, они придумали много эпитетов: «совесть нации», «свободные люди», «настоящая русская интеллигенция» и прочие названия, которые для простого, работающего человека стали плотно ассоциироваться со словами – «крыса» и «коллаборант».

За этим столом не было самых одиозных морд, самые оголтелые, те кто давно на слуху – уже свалили за кордон, туда «где им дышится легче», где можно не бояться ощутить дыхание «товарища майора» и услышать щелчок наручников за спиной. Убежавшие успели обрасти недвижимостью и жирком за пределами «Мордора», им работодатели пообещали «корыто с хрючевом» на новом месте.

Здесь же остались совсем бесполезные или совсем бедные, по их меркам. За большим столом было пару блогеров – либерах, пару помощников бывшего главного редактора какого-то ультра – модного, в их тусовке, онлайн журнала (названия не помню, то ли «Сноб», то ли «Жлоб»), несколько начинающих инфо – цыган и прочие гендеры.

Были даже такие, кто у них находится на «испытательном сроке», кто «замарал» себя работой на государственные медиа и теперь очень обижен на власть, за отлучение от бюджетной кормушки. Из таких получаются самые отвратные «идейные борцы». Им вообще плевать по каким правилам и за какую команду играть, главное быть на виду и у корыта. Все за этим столом мечтали в ближайшее время доказать свою нужность и важность, тем кто свалил, надеялись получить гарантии сытой стабильности. Готового места для эмиграции пока у них не было, а менять локацию, бичевать где – то в Грузии или Прибалтике им не хотелось.

Господи, как я здесь оказался? Как докатился до этого?

Было бы мне лет двадцать, я бы кайфовал и восторгался от того, что меня – менеджера среднего звена и историка – любителя, по совместительству, удостоили вниманием такие серьёзные тёти и дяди. Я бы млел от того, что на мою писанину обратили внимание. Мысли о собственной значимости ласкали самолюбие, а мечты о новых возможностях и грядущих заработках грели бы пустой карман.

Но мне давно не двадцать, в мою костную сформировавшуюся личность уже невозможно впихнуть их гнилую и однобокую картину мира. Даже за деньги и перспективы изменить свой семейный быт в лучшую сторону. Не умел, не хотел притворяться и мимикрировать в эту мерзкую среду. Пусть и дальше моим потолком будет летний отпуск в Турции и Крыму, готов и дальше сидеть у себя в подмосковной Балашихе, менять одну нелюбимую работу на другую и писать, время от времени, исторические статьи на военную тематику.