Огорчаюсь, что часто откладываются занятия с Васептэ и Хыты. Находятся тысячи причин. Вот и сегодня нам всем идти за куропатками. Возвратившись с охоты, тотчас улеглись спать. Каждый убил по четыре куропатки, а Ачептэ принес 12 штук.

Идет первый весенний дождь.

2 июня. Снова в пути. На половине дневной дороги разделились, как было уговорено раньше: одна группа идет к Большой Балахне, другая — остается с важенками и телятами.

По крайней мере неделю я не увижу Васептэ. Это очень плохо: из всех нганасан только он один более или менее свободно говорил по-русски. Расстались мы с ним весьма сердечно.

4 июня. Тундра буквально водоточит. Со всех холмов стекают бурлящие потоки. Образуются небольшие речки. Идем без отдыха: надо попасть к Большой Балахне, пока она еще не тронулась.

Сапоги чавкают в грязи. Оставшийся кое-где снег совершенно мокрый. Вымокла вся одежда. Весна в полном разгаре, и идти весело. На сердце так легко и радостно, что хочется петь. В синем воздухе плывут караваны гусей. Обнажилась черная земля с бледно-зелеными вкраплинами оленьего мха. Ни одного даже самого тоненького кустика кругом. Воздух свежий, полный здоровых запахов земли, травы, воды. К вечеру вышли на холмик, откуда до Большой Балахни всего полкилометра.

18 июня. Надела болотные сапоги, майку, полушубок, берет. Завела на прощанье патефон — придется оставить его в балке. Прослушали три пластинки.

Перед отъездом женщины подошли к своим санкам и нартам. Каждая ударяла палкой свои нарты и приговаривала, чтобы вещи не сердились за то, что их оставляют. Ведь остаются они до осени, а осенью хозяйки вернутся к ним и принесут гостинцы — кусочки жира оленя.

Амыль подала и мне палку, чтобы я попрощалась с балком. Но я сказала, что, если медведи не разорят наши вещи, они будут целыми к нашему возвращению. А от медведя заговоры не помогут.

После прощального обряда весь аргиш тронулся в путь.

Вскоре попалась небольшая речка. В тундре никаких мостов нет. Реки переходят вброд или переезжают на лодках. Васептэ первым вошел в воду, наметил дорогу и благополучно провел аргиш.

Остановились на высоком берегу Большой Балахни, в устье той речушки, которую мы переходили утром. Быстро поставили палатку: отныне она будет служить мне домом. После балка и чума палатка кажется просторной и светлой. Столик, покрытый зеленой клеенкой, чистая постель, скамеечка — все это делает ее очень уютной, напоминающей дачную комнатку.

Вечером повесила сетку для волейбола. Все мужчины приняли участие в игре, причем играли с азартом, но девушки дичились и, несмотря на мои приглашения и подзадоривания, избегали мяча, боялись брать его в руки.

После ужина я пошла встречать Васептэ, который осматривал пущальни^[30]. Под обрывом плескалась вода.

Васептэ еще издали радостно махал мне руками: значит, улов был удачный. Оказалось, что река подарила нам 68 жирных чиров.

После сытного ужина с удовольствием посидела над рекой на высоком мысу. Птицы носятся в воздухе, несмотря на ночь. Солнце стоит высоко над горизонтом. Продолжая свой путь по небосклону, в шесть утра оно заглянет в мою палатку.

Трава подымается все выше и выше.

19 июня. Пришел Андрей Александрович Попов. Наши стойбища расположены недалеко друг от друга, и он время от времени совершает прогулку по тундре. Знакомлю его с новыми нганасанскими словами, а он помогает мне разбираться в произношении, в записи букв, помогает и в моей работе, выполняя очень важную роль переводчика. Язык долган^[31] нганасаны знают хорошо, и рассказывать им что-либо лучше на этом языке. А Попов владеет им в совершенстве.

Воспользовавшись приходом Попова, устроила читку Конституции и беседу об этом великом историческом документе. Меня радовало, что на этой беседе присутствовали все взрослые члены нашего стойбища.

24 июня. День выдался на редкость тяжелым. Сделали громадный переход. Пересекли три высоких хребта, то взбираясь в гору, то спускаясь в ложбинку, чтобы снова брать крутой подъем. Устала.

2 июля. Борей^[32] рассердился на нас.

С севера подул резкий морозный ветер. 2 градуса тепла. Не верится, что сейчас июль, лето. Никто не выходит из чумов. Мужчины сидят, втянув голову в са-куй, и согреваются своим дыханием. Я следую их примеру и отсыпаюсь после утомительного путешествия.

12 июля. Мы с Васептэ изрядно устали за последнее время, так как большую часть пути идем пешком. Сегодня Асянду запряг в саночки пять оленей, и мы с ним помчались впереди аргиша. Раньше предполагалось, не заходя на реку Гусиху, идти прямо к озеру Кунсалых. Но в этом случае пересечь придется «пустую землю». Без запаса рыбы это равносильно длительной голодовке. Пришел Васептэ.

— Ама, как ты думаешь, не будет худо ломать план, идти на Портнягино озеро?

— А рыба на Портнягином есть? — спросила я.

Он ответил утвердительно, и я посоветовала «ломать план».

Четверка оленей очень быстро доставила нас в стойбище у озера Портнягино. В чумах уже дымились костры: на озере плавали ветки^[33] с рыбаками, но к ужину не добыли ни одной рыбы. Убили домашнего оленя и утолили голод.

20 июля. Озеро Большое Портнягино огромно и величественно. Даже летом оно покрыто льдом толщиной до 25 сантиметров, и лишь у берегов неширокие полосы чистой воды. 17 июля мы остановились на высоком северном берегу, сплошь изрезанном оврагами. День выдался теплым, в воздухе тоненько зазвенели первые комары.

А рыбы опять нет…

Уходим от негостеприимного озера в тундру, туда, где черной громадой с белыми прожилками снега высится хребет Нерада. Кусочек вареной юколы^[34] оказался совсем слабой заправкой для тяжелого пути. До Нерады далеко, но тундра уже начинает холмиться. Идти трудно, с севера дует сильный холодный ветер. От недоедания страшная слабость и усталость. А завтра опять аргишить, вперед на Север!

Васептэ пошел ловить оленей, но аркан не держится в его ослабевших руках. Вернулся, сказал хмуро:

— Однако, сестра, аргишить сил нет…

Снова поставили чумы. Потом зарезали оленя — которого по счету? Наелись досыта. После ужина, показывая альбом о Красной Армии, подробно рассказала о верном страже нашей Родины. Все с таким увлечением рассматривали снимки кавалерии, самолетов, что не хватило времени досмотреть альбом до конца.

Уже конец июля, а в этих местах озера почти сплошь закрыты толстым слоем льда. Даже цветов здесь мало и трава не зеленая, а скорее желтая. Сильный морозный ветер усложнил и без того трудный путь. Предстояло пересечь довольно глубокую речку, середина которой освободилась ото льда. Вода с ревом неслась по ледяному коридору, и при переправе мы промокли до костей. В довершение всех бед на месте стоянки не оказалось тальника.

Дрожа от холода, легли спать, согреваясь собственным дыханием. Даже дымный и чадный костер оказался недосягаемой мечтой.

23 июля. Проснувшись, с ужасом увидела, что в палатке полно воды. Вымокли книги и газеты, которые читала перед сном, вода была в чашках, в банке с солью, везде, где только она могла скопиться. Проливной дождь шумел по палатке. Ведь какое ночью было голубое небо!

После завтрака, несмотря на непогоду, мужчины пошли смотреть пущальни. Десять больших кунж — плод их трудов.

Потом, когда все вернулись в чумы, я решила провести беседу о временах года. О том, что такое год и месяц. Как ни трудно было возить с собой глобус, я не расставалась с ним. Глобус мне оказал неоценимую услугу при проведении астрономических бесед.

Нганасаны — прекрасные слушатели. Они на веру ничего не принимают. Пока не поймут существа предмета, будут допытываться, отказываться дальше слушать.

— Пошто ты говоришь, земля круглая, кругом воздух, более ничего нет? А пошто твоя маленькая земля нога есть? — показывали они на подставку глобуса.

И я долго и терпеливо отвечала на все их вопросы. После беседы Васептэ попросил сделать ему календарь.