Дело в том, что на том самом месте, где лежало, а затем и горело тело лисёнка, теперь находился мальчик. Абсолютно живой, но очень напуганный мальчик. Который, увидев Анабель, вскочил на четвереньки и издал протяжный рык.

– Р-р-р

– Т- ты кто такой и как здесь оказался? – испуганно проблеяла девочка.

– Р-р-р- ответил мальчишка.

– Ты замёрз? – спросила Анабель, глядя на мальчишку, который трясся от холода, подобно осиновому листочку, потому как был абсолютно нагой. Она сняла с себя пальто и протянула его мальчишке. В ответ, тот окинул её непонимающим взглядом.

– Возьми, это тебе. – Произнесла Анабель. Мальчишка оскалился, но, всё же, принял пальто из рук девочки.

– Надо тебя покормить. – Задумчиво проговорила Анабель, с любопытством наблюдая, как мальчишка пытается надеть пальто. – Только вот не думаю, что няньки будут рады твоему появлению. – Призналась она.

– Анабель Вуд! – раздался оглушительный крик. Девчушка обернулась и увидела мистера Хила и мадам Прайс бегущих к ней на встречу.

– Я передумала! – торопливо сказала она. – Тебе лучше уйти! Уходи! – крикнула она и сделала шаг навстречу к своим мучителям. – Беги в лес! – поспешно проговорила она. – Я найду тебя там, обещаю!

Последнее, что увидела Анабель, перед тем как тяжёлая рука мистера Хилла легла на её костлявое плечо: мелькнувшие в темноте зелёные кошачьи глаза с медным отливом и вертикальными зрачками.

Заметив высокий огненный столб, мадам Прайс и мистер Хилл поспешили к месту событий, дабы собственными глазами узреть виновника столь непозволительного деяния. Конечно же, они понимали, что это проделки одного из их подопечных, но они даже не могли представить, что за всем этим стоит тихая терпила Анабель Вуд. Надо было видеть их красные, раздутые от гнева лица. Они наперебой, брызжа слюной, кричали на девчушку, бранили её, бросались обвинениями и запугивали.

– Какого дьявола, ты подожгла эти кусты? – забыв о приличии, прокричал мистер Хилл.

– Я их не поджигала. – Склонив голову, прошептала Анабель.

– Они что ж, сами себя подожгли? – вторила ему мадам Прайс.

– Нет, конечно. – Ответила, девчушка.

– Посмотрите на неё Элфи, – возмутилась мадам Прайс – она же просто смеётся над нами!

– Я, правда, не поджигала эти цветы! – Попыталась отстоять себя Анабель. – Да и зачем мне это?

– За тем, что ты маленькое мерзкое создание, желающие привлечь внимание к своей поганой персоне, дабы хоть как-то разнообразить свою и без того никчёмную жизнь! – плюясь ядом, ответила мадам Прайс. – Элфи! – рявкнула, разъярённая женщина. И тот, сильно сжав девчушку за плечо, повёл её к зданию приюта. Все окна сиротского приюта были облеплены мальчишками и девчонками, которые с интересом наблюдали за троицей. Они жужжали и размахивали руками, как мухи, угодившие в паутину. Тыкали пальцами в склонившую голову Анабель и смеялись, давая понять, что наказание от мадам Прайс – это малое, через что ей предстоит пройти. Анабель понимала это и тихо надеялась, что найдётся кто-нибудь, кто вытворит что-нибудь похлещи и освободит её от позорного клейма чудилы.

Стоит ли говорить о том, как сильно влетело Анабель за проделки, которые она не совершала? Хорошенько отхлестав девчушку деревянной линейкой, мадам Прайс заперла её в тёмной кладовой на 3 дня без еды.

– Хорошенько подумай о том, что ты сделала! – посоветовала мучительница. – И о том, как будешь ходить в такие морозы без пальто! – бросила она, задвинув засов на двери. Всё время вне воли Анабель пролежала на рваном матрасе, который положили ей в качестве постели. Она не плакала и не билась в закрытые двери, умоляя её отпустить. Она приняла случившуюся несправедливость и просто ждала, когда всё это закончится. Она думала о мальчишке, о мёртвом лисёнке и о злосчастных кустах. Она думала об этом так много, что произошедшее стало казаться ей, ничем иным, как плодом её собственного воображения.

Первое время, после освобождения из чулана, показалось Анабель хуже пытки. Она и прежде была белой вороной, но теперь эта самая ворона надела сапожки едко – малинового цвета. А что может быть привлекательнее для осуждающих глаз, чем нелепая птица альбинос в ужасных ярких сапогах? Косые взгляды и ехидные ухмылки были повсюду. Анабель не могла отделаться от них даже во время молитвы в часовне. И в тот момент, когда девчушка решила, что больше не в силах нести бремя изгоя – её удочерили.

Случилось это в одно холодное утро. Мадам Мэдисон Прайс, вошла в комнату ещё спавших девочек и необычайно сладким голосом пропела: – Доброе утро, маленькие леди! Поднимайтесь из своих кроватей, умывайтесь, причёсывайтесь и надевайте свои лучшие платья. Сегодня важный день для всех нас! – слова директрисы были встречены недоумевающим молчанием, которое вывело женщину из равновесия:

– Пошевеливайтесь! – заорала она. Услышав привычную медь, девчушки повыпрыгивали из своих кроватей и, толкаясь локтями, принялись выполнять указания жестокой руководительницы. В полдень, на пороге приюта появилась пожилая дама, разодетая в меха и драгоценности. Её седые волосы были уложены в аккуратную причёску, поверх которой красовалась небольшая шляпка изумрудного цвета.

– Госпожа Редмунд! – воскликнула мадам Прайс. – Добро пожаловать в нашу скромную обитель! – Лебезя перед женщиной, пропела она. Надеюсь, дорога Вас не слишком утомила?

– Я ещё не так стара, чтобы получасовые расстояния меня утомляли! – сухо ответила Госпожа.

– Вы абсолютно правы! – с натянутой улыбкой подхватила мадам Прайс.

– Где комната девочек? – пропуская мимо ушей фальшивые любезности, спросила дама.

– В конце коридора. – Промямлила директриса, указывая на потёртую белую дверь.

Госпожа Редмунд не стала дожидаться, когда её проводят. Она взяла инициативу в свои руки и, молча, проследовала по указанному маршруту, заставив челюсть мадам Прайс звучно брякнуться на пол. Зайдя в очень скромное, а попросту говоря нищее, помещение дама одарила каждую девочку своим холодным взглядом, вызвав тем самым, холодные мурашки на спинах испуганных сирот.

– А вот и наши чудесные девочки! – притворно улыбаясь, проговорила подошедшая мадам Прайс.

– Эти замарашки? – брезгливо спросила дама.

– Видите ли, – начала оправдываться директриса. – Наш приют сейчас переживает не самое лучшее время…

– Разве? – перебила её Госпожа Редмунд. – А как же те деньги, что я даю на нужды Вашего приюта?

– Понимаете…

– Ещё как понимаю! – заявила госпожа. – Понимаю, что вся та помощь, которую я оказывала Вашим воспитанникам годами, до них так и не дошла!

– Эм… ммэ…ммм… – давилась воздухом красная как рак мадам Прайс.

– Но, зато я вижу чудесные золотые серьги в Ваших ушах. – Продолжила дама. – А камни, неужели бриллианты? – притворно удивилась она. – Женщина моего положения может позволить себе подобную роскошь, но Вашего – вряд ли. – Она смерила взглядом дрожащую мадам Прайс и громко позвала: – Винсент!

Послышались торопливые шаги и удары деревянной трости, и минуту спустя, в комнату вошёл крепкий мужчина с сединой в волосах.

– Госпожа! – обратился он к даме.

– Винсент, будьте так любезны, подготовьте бумаги об увольнении мадам Прайс! – Отчеканила она. – И займитесь поиском нового директора. Незамедлительно!

– Но Госпожа… – слезливо проговорила мадам Прайс. – Я столько лет отдала этому приюту, Вы не можете так поступить.

– Нет, могу! – с высокомерием заявила дама. – И поступаю!

– За что?

– Видите ли, Мэдисон, занимаемая Вами должность, предусматривает наличие не только власти, но и дальнозоркости! – заметила Госпожа Редмунд. – А Вы, как видно, ограничились только первым. Потому как, если бы Вы обладали дальнозоркостью, то смогли бы предвидеть тот факт, что столь откровенное воровство не может быть незамеченным!

– Но, я могу всё исправить! – с жаром ответила воровка. – Я могу всё вернуть! Всё до последнего цента!