— Объясни свои причины, и я попрошу у других.

Боже, он всегда таким был?

— Мне, в общем-то, всё равно сколько ты напишешь и напишешь ли вообще.

— Тебя совсем не волнует судьба одногруппника?

На нас начинают коситься, и знакомый шепот становится всё различимее.

— Сам её усложняешь.

Взгляд преподавателя нашел мой, и я сердито уткнулась вниз.

Вот ведь! И чего пристал?!

— А ты вредина, — вновь неожиданно заявляет он, и я с недоумением кошусь на его лицо. Он улыбается и, кажется, нисколько не злится.

Какой странный…

Я оставляю его замечание без ответа.

Что там только что нужно было записать? Чёрт, и не спросить…

— У меня есть деньги, — шепчет он. — Давай я куплю её у тебя?

Я стиснула крепче зубы.

Что он несёт? Так сложно взять несчастную ручку у другого? Тут полно народу, что дадут её без проблем. Зачем обострять весь этот ненужный шум вокруг меня?

— Отдам даром, если заткнёшься, — шепчу в ответ, протягивая ему свою, заполненную лишь на половину.

Он странно глядит на меня и ухмыляется, не торопясь принимать жест щедрости.

— Ну?

— Ты странная, — ставит он вердикт, продолжая гляделки. — Выбираю второй вариант.

Недоуменно хмурюсь и по его хитрой улыбке понимаю, что с этим типом вообще не стоило заводить разговоров.

Да что за…?! Кого он из себя строит?!

— Как хочешь, — грубо отзываюсь, отдавая всё внимание диктуемой теме.

— Нужно было просто дать мне, — поясняет на ушко сосед, и краем глаза я всё ещё вижу на его губах противную ухмылку. — Теперь так просто от меня не отделаешься.

С тех пор уровень моего мастерства по игнорированию подвергся ужасающим пыткам и был опущен до слабенького подмастерья.

— Снова идешь домой одна? — долетает со стороны до боли знакомый голос, и я, не оборачиваясь, прибавляю шагу.

Пышное цветение весенней поры скрывает моё позорное бегство от посторонних глаз.

— Ну подожди, куда ты так летишь? Нам же по пути! — прикрикивает он, и я в очередной раз удивляюсь неожиданному известию несколько месяцев назад о его переезде в мой район. — Не убегай от меня.

Его ускорившиеся шаги по тропинке из гравия я слышу вполне отчётливо, но срываться на бег не позволяет гордость.

И как всё пришло к этому? Каждый день он выкидывает что-то невероятное! Наша известность уже становится абсурдной…

— Эй-эй, ты что, снова не в духе? — смеётся он, догоняя. — Тебе стоит почаще улыбаться, а то так и в старушку молодой превратишься.

— Тебя не касается, — привычно грублю в ответ, отчего-то находя его слова безобидно нелепыми, а не болезненно жгучими, как раньше.

— Как так?! Я же вижу тебя каждый день, представляешь какого мне ежедневно лицезреть эти морщины? — восклицает он. — Это же психологическая травма в самом чистом виде!

Невольно скривила губы.

— Так не смотри на меня.

— А кто же тебе тогда о новых складочках говорить будет? — усмехается он, вышагивая рядом.

— В этом не нуждаюсь, — поджала я губы, вдруг снова, как всегда прежде, ощущая себя в окружении пустой, замкнутой комнатки с одним единственным окном.

Почему, когда я только-только решаю, что нашла эту потайную дверь в мир оживших желаний, он безжалостно даёт понять, что всё это лишь иллюзия? Так больно…

— Ты что, снова обиделась на меня? — удивляется он. — Из-за такой ерунды? Ну что за прелесть?! Такая гордая и неприступная на вид, а такая ранимая, — умиляется он, взяв за основу реагировать на меня как на маленькую, забавляющую его девчонку. — Или… не может быть, тебя уже так волнуют морщинки?

— Нет, идиот, просто ты меня достал.

— Ну не ври, по тебе же всё видно! — отмахивается он, так и норовя поймать ответный взгляд.

И когда он стал так хорошо понимать меня?

— Тебе кажется.

— Да ну? — он ловко оборачивается ко мне, перекрывая путь. Его лицо оказывается над моим, и я невольно ощущаю смущение, которое в последнее время так настойчиво прорывается в наши холодные отношения. Мне страшно поднять глаза, ведь узнай он о моей слабости, его издевательства нашли бы свою цель.

— Уйди с дороги. Ты задерживаешь меня.

— А ты куда-то торопишься? — смеётся он, уже зная, что в доме сейчас кроме ноутбука и книг ждать меня некому.

— Разумеется, — вру я, недовольно потянувшись в сторону, чтобы обойти препятствие самой, но руки парня вдруг сжимают мои плечи.

Непроизвольно я вскинула голову вверх и от взгляда, что был устремлён на меня, жар пронёсся по телу к щекам.

— Ты чего? — выдыхаю, испугавшись странной перемены своего постоянного соседа по парте.

— А ты чего? — вдруг как-то сердито отзывается он в ответ. — Сколько ещё собираешься позволять другим ранить себя? Сколько ещё собираешься прятаться в себе, отвергая всех вокруг? Если тебя донимают — ответь, наори, ударь, да хоть что-нибудь! Перестань всё собирать в себя и делать вид, будто тебя ничего не волнует. Тебя окружают люди. И не только те, кому ты безразлична. Знаешь, как им может быть больно смотреть на такую тебя?

— О чём ты? — шепчу почти беззвучно.

— А ты не понимаешь? Думаешь, если ты всё держишь в себе, никто не замечает, как это беспокоит тебя? Не прячь свои чувства — расскажи! И не только тебе станет легче, но и другие начнут понимать тебя. Я столько времени хочу добиться от тебя хоть чего-то больше презрительного взгляда и игнора, но ты… ты такая… закрытая, такая недоступная… Тебя считают изгоем, ненормальной, а всё потому, что ты терпишь! Терпишь всё, чего бы они не сказали, даже не понимая, что они хотят видеть тебя такой же обыкновенной как они. Просто перестань держать переживания в себе. Выскажи их хоть кому-то, и мир вокруг изменится, вот увидишь! Судьба улыбнется тебе, а ты ей. Искренне, а не так бесчувственно, как это выходит у тебя.

— Ну извини, что я такая, — отвернулась я. — Но мне, знаешь, в отличии от тебя не хочется срываться… Просто, — оправдания вдруг где-то затерялись, и я выпалила скороговоркой что было, лишь бы он скорей отстал: — Мне просто одиноко, вот и всё. И, чтоб ты знал, меня не волнует чужое мнение… Разве что твоё… ужасно бесит…

— И всё?

Я подняла глаза.

— Тебе мало?

— Само собой, я ведь ожидал твоего срыва! Чёрт, ты вообще когда-нибудь накричишь на меня? Я столько всего тебе наговорил, а ты?!… Ты бесчувственная, право слово. Как мне тебя достать?

— А ты что, мазохист?

— Вообще-то, похоже на то, — задумчиво кивнул он головой и вдруг улыбнулся. — Разве нормальный стал бы водится с такой…?

— Эй-эй!

Он засмеялся и неожиданно притянул к себе.

— Но не переживай, мне нравится с тобой водиться, — проговорил он, вдруг целуя в макушку. Я сжалась и попыталась отстраниться, но он, будто так и должно было быть, без труда прижал ближе и потёрся ладонью о моё плечо.

— И после такого ты говоришь, что это я ненормальная? — фыркнула я, чувствуя, как горят щеки и как в пустой, глухой комнатке всё ярче проявляются цвета на узорах, давно нанесенных самым откровенным и несносным в мире соседом.