Литмир - Электронная Библиотека

— В Таллин.

— Что же ты там делаешь?

— Работаю.

— Вот как…

— А что ты летом делал? — спросила Леа.

— Работал, — ответил Аарне.

Перед домом Леа остановилась. Быть может, она ждала еще чего-то, но Аарне не видел ее лица.

— Ну что ж…

— До свидания, — сказал Аарне и протянул руку.

— До свиданья, — ответила девушка нерешительно.

Аарне возвращался домой, сожалея, что вообще вышел. Но успокаивал себя тем, что заснуть он все равно не смог бы.

Упали первые капли дождя. Посмотрев на запад, Аарне увидел на горизонте узенькую красную полоску. Было до смешного грустно. Пошел дождь. Только через сутки Аарне увидит своих друзей.

Андо.

Индрека.

И Эду… К чему Эда? В самом деле, почему он подумал о ней? Чепуха! Аарне не хотелось будить мать, и он забрался на сеновал. Время приближалось к двенадцати. По крыше шуршал дождь. Ветер шумел за стеною в лесу и бил по крыше мокрыми ветками. Наступила осень.

Дождливый день

ВСТРЕЧА С ТЕТЕЙ ИДОЙ БЫЛА ИМЕННО ТАКОЙ, как ее представлял себе Аарне.

Пили кофе, ели пирожные.

На столе красовалась чистая скатерть, над тремя чашками с ароматным кофе поднимался пар, на тарелке лежали бутерброды и нарезанный кекс. За столом сидели тетя Ида, ее почти слепая сестра Амалия и Аарне.

— Как там мама, здорова? — спросила тетя Амалия.

— Да, — ответил Аарне.

Тетя Ида очистила яйцо, аккуратно собрала скорлупу и заметила:

— Завтра и Линда должна приехать… Девочка так привязана к своему дому, что не торопится уезжать оттуда.

Аарне уловил в этих словах какой-то упрек. Он приехал в город за два дня до начала занятий, а Линда… Так же как и Аарне, она снимала комнату у тети Иды, была его соседкой и одноклассницей.

Тетя очень любила Линду.

— Она будет хорошей матерью, — говорила тетя часто. И это было все, что она могла сказать. Аарне иногда думал, что, может быть, этого и достаточно… Может быть.

После кофе тетя Ида собрала посуду, сложила и убрала в шкаф белую скатерть. И они перешли в другую комнату.

За два года здесь все стало привычным: старая мягкая мебель, на окнах занавески, большой, закрывающий всю стену ковер, на подоконнике — герань и алоэ. Сонно тикающие часы со светящимся в темноте циферблатом. Ничего не изменилось… Весна и лето не заглянули в эту комнату. Тишина… На полке мирно ужились «Земля и народ» Сирге, «Земля отцов» Гайлита, «Промышленность ЭССР на подъеме» и «Прости, Лоори» Куртс-Малера. Чувствовался едва заметный специфический запах пыли, пожелтевших книг и пустого флакончика из-под парижских духов.

— Ты будешь спать здесь, — сказала тетя. — Раскладушка в соседней комнате за шкафом. Полку я тебе освободила. Можешь ставить свои книги. Несколько вешалок я для тебя найду.

Немного помолчав, она добавила:

— Аарне, я надеюсь, в этом году у нас не будет недоразумений, не правда ли?

Аарне вынимал из чемодана книги. Тетя Ида продолжала:

— Мы ведь старые друзья… Ты к тому же, наверное, повзрослел за лето… Ну иди сюда… Подойди к своей старой тете!

Тетя Ида села на диван и улыбнулась.

Аарне подошел к ней и сел рядом.

Скрипнули пружины. Отложив вязанье, тетя осторожно погладила Аарне по голове.

— У тебя, дружок, такие жесткие волосы, — сказала она и посмотрела на юношу. — Ты не забыл еще, как я показывала тебе ночью луну, когда ты был маленьким? Да… Хочется верить, что в этом году наша жизнь будет спокойнее. Не так ли?

На мгновение их взгляды встретились; нежность в глазах тети почему-то исчезла. Аарне вернулся к чемодану. Тетя, печально вздохнув, взялась за спицы. В комнате установилась тягостная тишина. Жестяная крышка от коробки с рукоделием хлопнула неожиданно громко.

Аарне подошел к окну и отвел в сторону пожелтевшую кружевную занавеску. Ветер гнал серые тучи. С листьев скатывались крупные дождевые капли. Какой-то мужчина вез на тележке кресло, прикрытое бумагой. Прошла старушка с мальчиком. У него была красная шапка с помпоном. Ничего не изменилось: деревья были те же, люди были те же, небо было то же. Жизнь на окраине тянулась по-прежнему медленно и лениво. Только виднелись леса нового трехэтажного дома.

— Аарне, ты, конечно, хочешь прогуляться?

— Не знаю. Скоро, наверное, пойду…

— Только учти, в пол-одиннадцатого мы уберем ключ.

Аарне посмотрел на тетю, что-то вязавшую из серой шерсти. Красивая, тонкая и мягкая шерсть. Тетя Ида опять получила посылку из Швеции. Заграница все-таки…

К черту! В этом доме невозможно бездельничать, здесь сойдешь с ума, если тебе нечем заняться, такой уж это дом. Аарне временами казалось, что он здесь задохнется, поэтому при первой же возможности он старался уйти куда-нибудь.

Но после десяти вечера запрещалось и это. Тогда он просто открывал окно. Ветер шевелил занавески, на улице слышались шаги запоздалых прохожих. Но входила тетя Ида, говорила, что это вульгарно и приказывала закрыть окно. Оставалось только сходить с ума.

Было пять часов. Аарне быстро оделся и вышел.

ТУЧИ, РАЗРЫВАЯСЬ, ПЛЫЛИ НА ВОСТОК, местами проглядывало голубое небо. Мокрая трава брызгала на ботинки. Асфальт и воздух были свежими, только что вымытыми.

Скоро Аарне выбрался из района желтых домов. Как-то он мысленно разделил город на четыре зоны, или круга. В центре — зеленая площадь. После войны здесь были развалины. Затем шли новые дома, высокие, с большими окнами. Дальше — старые дома, сначала двух-, потом одноэтажные. Затем начинался новый город, большой и разросшийся. Модные индивидуальные дома — частью готовые, частью недостроенные — новый четвертый круг.

Индрек жил на границе третьего и четвертого кругов, на втором этаже поблекшего дома, подыматься к нему приходилось по скрипучей деревянной лестнице.

Дверь открылась, на пороге стоял Индрек в ярко-красной рубашке. Эту рубашку он носил при любом подходящем и неподходящем случае.

— Знаешь, завтра в школу, — сказал Индрек, поздоровавшись, — готов ли ты упорно овладевать знаниями? — он ехидно ухмыльнулся. — Ну как?

Аарне отмахнулся.

— A-а, брось… Только портишь настроение!

— О, а я с нетерпением и радостью жду начала занятий! — засмеялся Индрек и сразу же стал серьезным. — Все-таки последний год, что-то будет?

— Не знаю… Лучше расскажи, как прошло лето.

Индрек растянулся на диване.

— Ужасно скучно. Если не считать двух недель на Сааремаа, знаешь, как там здорово, мне кажется, что остров — желтый, а вокруг, понимаешь, голубое море. А самый синий был — залив Кихельконна. Холодный он был. Один парень… Аксель, не хотел идти в воду, мы затащили его в море насильно и так далее. Сааремаа будет всегда. Вот так.

— А ты?

— Сгребал сено. Сегодня привез свое барахло в город.

Индрек усмехнулся:

— Молодец… Что сказала тетя Ида?

— Ничего особенного… Так, о любви, о молодости.

— Н-да… — Индрек зевнул. — Прости, я очень устал… Пошли в город?

— Пошли.

О многом переговорили они в этот вечер. Было легко и весело. Забот не было, кроме одной: снова в школу, каникулы кончились. Индрек стал напевать. Но Аарне почему-то не поддержал его.

Вечером снова пошел дождь. Всю ночь капли стучали в окно.

Но утро было ясным, и ленты в волосах первоклассниц не намокли.

Первый школьный день

В ЭТОТ ДЕНЬ ШКОЛА ПАХНЕТ ИЗВЕСТЬЮ И КРАСКОЙ, кругом загорелые лица и необыкновенно ясные глаза.

Все собрались в актовом зале. Учителя говорили напутственные слова, разъясняли задачи, стоящие перед выпускниками. А на улице было почти лето; солнце, пробиваясь сквозь окна в зал, грело ласково и усыпляюще. Трудно было сосредоточиться. Выступал Корнель, классный руководитель Аарне.

Каждое новое поколение приносит с собою что-то новое, и каждое умирающее поколение уносит в могилу что-то старое. И никогда мир не станет настолько совершенным, что нечего будет убавить или прибавить. Каждый должен знать свое место в жизни, приносить людям добро, только тогда он будет человеком.

2
{"b":"833735","o":1}