Переживать ведь станет.

– Отнюдь нет, – сказал графчик.

– Мистер…

– Можно просто Чарльз, – перебил он. – Раз уж нам предстоит общее дело. Да и ваш брат вчера… Уж не знаю, говорил ли он…

– Что хочет спровадить меня отсюда? Говорил.

– В таком случае отлично. Так вот, как правило, к обретению Дара готовят. Всех. Учат основам, но вы…

– Меня не учили.

Нет, когда-то давно матушка что-то там говорила про правильное дыхание и мы даже дышали на счет, это казалось удручающе нудным, хуже даже игры на клавесине.

Клавесин хотя бы смешно дребезжал, а дышать…

– Это я заметил. Сила часть вас. Как сердце или легкие. Вы ведь не пытаетесь контролировать работу сердца? Представьте, если бы вам пришлось следить за каждым его ударом.

– Свихнуться можно, – представила я и согласилась.

– И Сила – то же самое. Ей нужна свобода.

– А сгореть не боитесь?

– Ничуть. Та Сила, что течет через вас, именуется в классической науке сырой, природной. Любое живое существо, орк ли, человек ли, бледноволосый ли сиу, даже высшие животные и те способны пропускать сквозь свое тело Силу.

– То есть моя лошадь – маг? – поинтересовалась я. А разговор и вправду интересный. В той книжке, конечно, что-то там говорилось, но на диво замудрено.

– Нет. Сейчас установлено, что общий процент одаренных не так и велик. Среди людей способностями оперировать сырой Силой обладает едва ли каждый сотый. У орков – каждый десятый. У сиу…

– Каждый, – отозвался Эдди.

– Каждый третий.

– Каждый. – Ухо братца дрогнуло. – Просто не все хотят.

– В каком смысле?

Вот ведь, и надо ему было влезать в наш разговор? Хорошо ведь ехали. Я усваивала науку… честно, я люблю учиться. И читать сама стала, и писать. Правда, матушка говорит, что поскольку училась я сама, то и почерк у меня сложился такой, который прочесть способен лишь Эдди. И даже пыталась переучивать, но после сдалась, заявив, что я слишком упряма.

Упряма.

Так и есть.

– У них меньшие колобродят, – сказал Эдди, перекидывая винтовку поперек седла. Он нахмурился, вглядываясь во что-то впереди. И я вгляделась, но ничего-то помимо скал, что поднимались все выше и выше и уже прорезались красной короной хребта, не увидела. – А старшие – те больше земли берегут. В леса свои уходят. И Силу коль используют, то чтобы дороги отвести, да… А меньшие – они глупые, им войны охота.

– Гм… не буду спорить.

И правильно. С Эдди спорить – что с козлом бодаться: оно, конечно, никто не запретит, да только толку мало. Мне ли не знать.

А на Восток я поеду.

Поучиться.

А как научусь, стану магом, так и домой вернусь. Муж, дети – не мое это. Вот совершенно. Только Эдди о том говорить не стоит, ибо… В общем, по той же причине, по которой спорить бесполезно.

– Итак, возвращаясь к нашей теме. – Проблема сиу графчика заняла ненадолго. И он про меня вспомнил. – Обычные люди, пропуская энергию мира через себя, этого не чувствуют. Разве что если вдруг окажутся в местах магических аномалий, где уровень внешней Силы ничтожно мал, то ощутят некоторое неудобство.

И переносицу красную потер.

Это он зря.

Но с другой стороны, матушка бальзам свой положила, так что как шкура слезать начнет, а она несомненно начнет уже к вечеру, так я и намажу. Я добрая.

– Также они, как и животные, способны ощущать места с повышенным уровнем энергии. Именно в таких и возникали первые города и селения. Впрочем, некоторые ученые утверждают, что дело именно в животных, которых вокруг источника было множество, а уже древние люди приходили следом. И оставались. Не суть важно. Главное, сама энергия мира оказывает на тело и сознание людей влияние самое благотворное. Рядом с источниками люди редко болеют, дети рождаются сильными, здоровыми… в общем, сплошная польза.

Я кивнула.

Источники… Помнится, возил меня Эдди к одному такому, который из скалы пробивался. И было это там, куда соваться одному не следует. Но с Эдди можно. У Эдди в волосах не зря перья кардинала. Он, может, и не маг и не спалит никого, но видит больше, чем я.

Правда, болтать о том не след.

– Маги отличаются от обычных людей способностью накапливать внешнюю Силу в себе, а также преобразовывать ее в иные формы энергии.

Об этом в книге тоже писали.

Теперь я понимаю. Но как-то хитро писали, что раньше непонятно было, а теперь вот и дошло. Тут я кивнула. А где-то высоко вновь заорал сип, и другой ему ответил. А перед нами встала темно-красная скала.

– Как-то здесь неуютно, – сказал графчик и поежился.

А то.

Места ведь дикие.

Скалы.

Вот никогда-то Чарльз горы не любил, даже те, облагороженные, подчиненные воле человеческой, где встал известный ныне курорт «Снежные выси». И там действительно выси в наличии.

И острые пики, укрытые сине-зелеными палантинами льдов. И снег. И аккуратные домики, где к услугам гостей… да чего там только нет. Но даже там, сопровождая маменьку и Августу, которая как раз к горам относилась с детским восторгом, Чарльз чувствовал себя до крайности неуютно. Все ему казалось, что, опутанные пеленой заклятий, стабилизирующих породу, эти горы вот-вот очнутся. И встряхнутся, и…

В общем, в следующий раз маменька отправилась туда в сопровождении дальней родственницы и трех ее сыновей, которые к горам относились безо всякого предубеждения. А Чарльз трусливо отговорился собственной занятостью.

Нет, он и правда занимался делами, но…

Здешние горы стабилизированы не были.

Эти горы и не старались притвориться хоть сколько-нибудь цивилизованными. Они поднимались красно-бурой стеной, словно прорываясь оттуда, снизу, разодрали жилы земные и перемазались кровью. Она, спекшаяся, покрывала камни.

– Тут остановимся. – Эдди спешился первым и огляделся. – Там дальше дорога неудобная.

И винчестер в руке подбросил.

А Чарльз едва сдержал облегченный выдох. Нет, он понимал, что придется ехать, что в горы, что через них, но обрадовался отсрочке, пусть и недолгой.

И радости этой стыдился.

Августа, верно, и не надеется, что ее ищут. А каждая минута промедления оборачивается для нее… чем?

Сверху раздался протяжный нервный звук, будто по стеклянной струне ногтем провели.

– Падальщики. – Эдди прищурился. – Есть хочешь?

Есть не хотелось совершенно. Стоило спешиться, и Чарльз с удивлением понял, что недолгий этот переход дался ему с трудом. Ноги ныли. Спину ломило. А ведь он неплохо держался в седле, только, выходит, этого мало?

Он ослабил подпругу. Конь фыркнул и отвернулся.

– Держи вот. – Эдди протянул флягу. – Пей. Тут скоро источник, можно будет свежей набрать.

Собственная фляга Чарльза опустела, и за это тоже было стыдно. Он вдруг явственно осознал, что здесь, в тени огромных гор, не имеют значения ни титул его, ни образование, которым он гордился, ни даже орден Алого сердца, врученный Его Императорским Величеством лично. Что горам и пескам, расстилавшимся по обе стороны их – а Чарльз не поленился, отыскал в прикупленном атласе карту окрестностей, – глубоко плевать и на вереницу благородных предков, и на Бархатную книгу родов, и на то, что он, Чарльз, является третьим по силе магом в Штатах.

Сипам, впрочем, тоже.

Над головой мелькнула огромная тень, и Чарльз едва удержался, чтобы не пригнуться.

– Живых они не тронут. – Его страх не остался незамеченным. Впрочем, глядел Эдди без насмешки, за что Чарльз был ему благодарен. – Разве что ослабеешь крепко. Вот слабых добивают. Если койоты или волки не успеют раньше.

По спине поползла струйка пота.

И что-то мерзонькое очнулось в душе, нашептывая, что Чарльзу вовсе не обязательно ехать самому. Зачем? Можно ведь кого-то нанять… предложить больше денег. Или еще что-нибудь. Денег у него хватает. А стало быть…

Он отряхнулся и воды глотнул.