Кроме того, в некоторых бытовых сценах жена Криса Гарднера появится в пижаме, а не в лифчике.

В эпизод с детсадом тоже было внесено небольшое изменение, связанное с тем, что язвительная воспитательница, миссис Чжу, на самом деле добрый человек. Для этого всего лишь потребовалось добавить несколько новых реплик и сцен. Крис Гарднер настолько бедный, что даже не может заплатить за детсад. Задолженность накапливается, но миссис Чжу не прогоняет его сына, наоборот, в тот день, когда Крис поздно приходит за сыном в детсад, она готовит для Криса-младшего лапшу. Пусть миссис Чжу жёсткая на словах и заведует не ахти каким детским садом, в душе она хороший человек.

Существовала ли в реальности язвительная миссис Чжу? Нет, не существовала. В реальности Крис Гарднер в то время находился в Нью-Йорке, а его сын не ходил в детсад. Зачем было делать такое изменение? Ван Ян сам являлся частью китайского квартала и признавал, что здешние детские сады были довольно низкого качества. Но ему не хотелось, чтобы единственный в фильме китайский персонаж с именем, миссис Чжу, был ужасным человеком. Это ведь его родной китайский квартал Сан-Франциско! Ван Яну следовало прославить данное место.

Два слова на стене быстро высохли. Гордон ещё немного поработал над ними, чтобы казалось, будто их написали давным-давно. Когда съёмочную площадку закончили оформлять и массовка распределилась по местам, Уилл Смит встал возле входа в детсад, мужчина, игравший китайца, не умеющего разговаривать по-английски, взял метлу и начал делать вид, что подметает листву и мусор на земле.

Ван Ян, стоя позади камеры, посмотрел на окружавших членов съёмочной группы, увидел Уолли Пфистера, Гарри Джорджа и ещё много знакомых лиц со времён «Классного мюзикла». Готовы? Второй плёночный фильм! Ван Ян улыбнулся и, уставившись в видоискатель, крикнул:

– Начинаем!

Далее Уолли включил камеру, помощник режиссёра выкрикнул название эпизода и порядковый номер сцены и стукнул хлопушкой.

– Мотор! – Ван Ян возбуждённо вскинул кулаки. Этот отрезок его жизни называется “съёмки фильма”!

Глава 76: Этот отрезок называется «счастье»

С тех пор как был подписан контракт, Уилл Смит за время организационного этапа фильма отпустил усы, вдобавок сел на диету и сбросил около 10 килограммов. Естественно, это делалось для создания образа Криса Гарднера – истощённого, подавленного мужчины средних лет, пережившего немало житейских бурь. А после того как поработал визажист, у Уилла появилось немного седины в волосах, лицо выглядело смуглым и постаревшим. Это был абсолютно новый для него образ, в котором он смотрелся весьма неплохо.

Как только Ван Ян дал команду “мотор”, из детсада вышел Уилл с коричневой кожаной сумкой на плече и рентгеновским устройством в руке. Возле входа подметал китаец. Уилл, проходя мимо него, сказал: «Простите», а сделав пару шагов, увидел на стене с детскими рисунками два английских слова.

На улице одновременно снимали две кинокамеры. Одна снимала крупным планом, другая – средним. На стадии монтажа получившиеся кадры склеят нужным образом. Ван Ян стоял позади камеры с крупным планом и через видоискатель наблюдал за представлением. Камерой со средним планом управлял Уолли Пфистер.

– Извините, это вообще когда-нибудь смоют? – Уилл со слегка тревожным видом указал на слово “damn” на стене.

Китаец, окинув его взглядом, продолжил подметать и произнёс на кантонском диалекте:

– Я не понимаю английского, мне не о чем с тобой говорить.

Уилл, покосив голову и нахмурившись, выслушал китайца, после чего беспомощно махнул рукой. Это было всё заранее отрепетировано, никаких проблем не возникло. Далее Уилл указал на букву “y” в слове “happyness” и серьёзно сказал:

– Здесь ошибка, я уже говорил об этом много раз. В слове “happiness” должна быть буква “i”, а не “y”.

– Стоп! – крикнул Ван Ян, выключив камеру, вытянул голову вбок и промолвил: – Уилл, тебе следует играть чуть посдержаннее, особенно это касается голоса, который должен звучать спокойнее, но при этом в нём должны быть слышны нотки безысходности, а ещё решительность… Это дело касается не только твоего сына, ты ещё и как бы к себе обращаешься: «В счастье нет “почему”, есть только “я”. Стремясь к счастью, нужно полагаться лишь на самого себя, я обрету счастье и сделаю счастливым сына…» (*Здесь игра слов на английском, почему=why=y, я=I=i*)

Посмотрев на стоявшего рядом Ван Яна, который до сих пор объяснял свои мысли, затем посмотрев на внимательно слушавшего вдалеке Уилла, Гордон Сим невольно ахнул про себя: голливудская звезда первой величины Уилл Смит вынужден выслушивать указания 19-летнего режиссёра! Такое, пожалуй, происходило впервые в мире! Хотя Ван Ян, будучи режиссёром, имел полное право отдавать указания, много ли голливудских звёзд наподобие Уилла Смита воспринимали бы его всерьёз?

– Хорошо, Ян, я понял, – кивнул Уилл, выслушав Ван Яна. Он и не думал игнорировать указания или работать спустя рукава, потому что, согласившись на эту роль, он согласился поверить в режиссёрские способности Ван Яна. Он сделает всё возможное, чтобы достичь того результата, который требовался режиссёру.

– Тогда ещё раз, – Ван Ян перевёл взгляд обратно на видоискатель и дал знак Уолли. Двое людей включили камеры, Ван Ян, дождавшись, когда помощник режиссёра выкрикнет: «Дубль второй», уже собирался дать команду “мотор”, как обнаружил возле себя неизвестно когда подошедшего Трея.

Рядом с камерой стоял одетый в джинсовый комбинезон мальчик с причёской “афро” и с любопытством за всем наблюдал: вот две большие игрушки, вот папа выступает, вот дядя Ян что-то говорит, а ещё вокруг столько дядей и тёть, это и есть съёмки фильма?

– Парень, ты как тут оказался? – хихикнул Ван Ян.

Он был так занят, что забыл про Трея. Взглянув на Уилла, Ван Ян выключил камеру и, взяв мальчика за руку, повёл его в детский сад:

– Иди за мной.

Трей должен был сидеть в детсаде и играть в игрушки. Пусть он и не появится в данной сцене, зато это поможет Уиллу лучше прочувствовать своего героя.

Пристроив Трея, Ван Ян вернулся к камере и снова приступил к съёмке, крикнув:

– Мотор!

Уилл вышел из детсада и быстро сыграл эту сцену. Указав на букву “y” на стене и взглянув на сына через окно, он словно внезапно что-то почувствовал, затем посмотрел на китайца и, осознавая, что тот ничего не понимает, все равно решительно произнёс:

– Здесь ошибка… В слове “happiness” должна быть буква “i”, а не “y”!

– Я тебе сказал, что не понимаю по-английски… – ответил по-кантонски китаец, раздражённо замахав руками.

Уилл беспомощно сжал губы и некоторое время поглядел на сына через окно, после чего развернулся и отправился к выходу из переулка, взглянув на свои наручные часы. Рядом задвигались актёры массовки.

Камера с ближним планом уже завершила свою задачу, а Уолли Пфистер постепенно поднимал камеру со средним планом, пока она не засняла уличную вывеску. Заметив, что Уолли показал большой палец, Ван Ян ощутил некоторое возбуждение и крикнул:

– Снято! Готово!

На улице мгновенно раздались бурные аплодисменты, все члены съёмочной группы, улыбаясь, захлопали в ладоши, Гарри Джордж засвистел, находившийся в здании Трей тоже с радостным криком вскинул руки, подпрыгнул и выбежал наружу. Возвратившийся обратно Уилл со смехом взял сына на руки и обратился к Ван Яну:

– Эй, приятель, а играть в биографическом фильме и впрямь здорово!

Ван Ян, похлопывая по камере, кивнул и с улыбкой ответил:

– Мне тоже нравится снимать!

Во время отпуска он каждый день мог получать радость и удовольствие от прогулок, свиданий, спокойного чтения книги и будоражащего просмотра спортивных игр. А с началом работы, с началом съёмок кино Ван Ян чувствовал, как весь наполнялся силой, подталкивающей его непрерывно двигаться вперёд. Ему больше всего нравилось снимать одну сцену за другой, это позволяло ему ощущать себя безмерно счастливым.