— Это время с тобой на Наджари было потрясающим, — тихо начинаю я, не отрывая взгляда от пола. — Я знаю, что ты врач и что исцеляешь людей, но не думаю, что понимаешь, сколько исцелений я получила с тех пор, как ты вошел в мою жизнь. До того как встретила тебя, не могла смотреть на себя, потому что чувствовала себя уродливой и испорченной, но потом ты сказал мне, что я красива, и я действительно поверила в это. Тогда ты эмоционально поддержал меня во время горя после смерти моих родителей.

Я одариваю его дрожащей улыбкой.

— Это было самое трудное в моей жизни — принять, но с каждым днем я все больше примиряюсь с тем, что произошло, потому что предпочитаю сосредоточиться на тех воспоминаниях, которые у меня остались о них. Ты научил меня этому. Но это еще не все. Ты научил меня, как открыть свое сердце и быть уязвимой. Я люблю тебя, Брэкстон, и доверяю тебе больше, чем кому-либо еще в мире. И именно из-за этого мне нужно рассказать тебе о том, что я скрывала от тебя.

Он застывает рядом со мной и двигает челюстью из стороны в сторону, но остается спокойным. Я не уверена, хорошо это или плохо, но это не имеет значения. Не в силах смотреть на него, пока делаю свое признание, снова перевожу взгляд на пол.

— Однажды ты сказал мне, что хочешь детей, и я видела, как ты смотрел на малышей сегодня вечером. Но это то, чего никогда не смогу тебе дать, потому что я бесплодна. Я надеялась найти способ помочь другим женщинам, таким же как я, потому что знаю, какую боль они испытывают. Это причина, по которой я изучала анализ ДНК.

— Скайлар, я…

Поднимаю руку, заставляя его замолчать.

— Пожалуйста, дай мне закончить, или я не смогу. Прости, что не сказала тебе раньше, но я так волновалась, что ты больше не захочешь меня. И просто молюсь, чтобы ты любил меня так же сильно, как я люблю тебя, и чтобы это не встало между нами. Однако, если это произойдет, тебе придется использовать свои медицинские знания, чтобы сохранить мне жизнь, потому что это убьет меня.

Брэкстон поднимается на ноги и встает передо мной. Затем опускается на колени и берет мои руки в свои. Они теплые по сравнению с моими, холодными и дрожащими. Он наклоняется и запечатлевает поцелуй на моей ладони, затем на другой. И когда наконец смотрит на меня, я вижу любовь в его глазах.

Это та же самая безусловная любовь, которую видела в глазах Колтона, когда он смотрел на своего сына, так же как Камилла всегда глядит на меня, и так, как это делали мои родители.

— Скайлар, я никогда не думал говорить тебе, что люблю тебя, потому что слова были такими мелкими и незначительными по сравнению с тем, что чувствую к тебе. Теперь понимаю, что это было неправильно с моей стороны, потому что если бы ты знала, как сильно я люблю тебя, тогда бы не беспокоилась о том, что я оставлю тебя. По любой причине.

Он прижимается лбом к нашим соединенным рукам и выдыхает.

— У меня нет слов, чтобы передать, что ты значишь для меня, но могу с уверенностью сказать тебе, что если ты оставишь меня, я наверняка погибну от своей собственной руки. Мысли о том, что ты ушла, я не смогу вынести. Но детей, какими бы замечательными они ни были, недостаточно, чтобы заменить тебя.

Я опускаю голову, даже не пытаясь сдержать слезы. На этот раз это слезы счастья, а не те, что рождены от горя, ревности или стыда. Возможно, я не совсем дравианка, но в глубине души знаю, что у меня есть брачная связь с Брэкстоном, и после этого она никогда не будет разорвана.

Он поднимает голову, и я задыхаюсь от блеска слез в его глазах. Я крепко сжимаю его руки, мой пристальный взгляд изучает его.

— Что не так?

Он медленно качает головой, как будто не может поверить в то, что собирается рассказать.

— Ты беременна, Скайлар.

Я пристально смотрю на него непонимающим взглядом.

— Когда ты упала без сознания и я поднял тебя на борт «Чарвикса», то провел ряд тестов, — признается он. — После полного сканирования тела я увидел рубцовую ткань на твоей матке и восстановил ее, полностью вернув тебе способность иметь детей. Мне следовало спросить тебя первым, но я был эгоистом, потому что подозревал, что ты моя пара. Однако, как только узнал, что ты беременна, понял, что никогда не пожалею о своем решении. — Он кладет руку мне на живот, и одинокая слеза скатывается по его щеке. — Прости меня, но, пожалуйста, не отказывай мне в своей любви или в нашем ребенке.

Мои глаза закатываются, и я падаю спиной на кровать почти в обмороке. Брэкстон заключает меня в свои объятия за считанные секунды, его руки размыто скользят по моему телу.

— Если ты сейчас же не заговоришь со мной, клянусь, я сойду с ума, черт возьми! — кричит он.

Я моргаю, глядя на него снизу вверх.

— Я так счастлива.

Он останавливается, а затем обхватывает ладонями мое лицо.

— Правда?

— Абсолютно.

— Ты прощаешь меня за то, что я скрывал это от тебя? — спрашивает он.

— Только если ты простишь меня за то, что я не сказала тебе с самого начала. Я действительно думала, что все это время сознательно лишала тебя детей.

Брэкстон тянется ко мне и прижимает к своей груди.

— Здесь нечего прощать.

— Хорошо. Я бы хотела выплакать все глаза, хорошо?

Он кивает, поглаживая мои волосы, а другой рукой ласкает мою спину.

И я плачу, пока у меня не начинается обезвоживание, и Брэкстон заставляет меня остановиться.

— Этого достаточно, — говорит он, нежно вытирая мое лицо.

— Я все еще так счастлива.

Он вздыхает.

— Тогда я не должен рассказывать тебе о твоем сюрпризе. У тебя уже было достаточно волнений для одного дня.

Я сажусь в его объятиях и поджимаю губы.

— Пожалуйста, скажи мне. Я обещаю не плакать.

Он бросает на меня взгляд, ясно выражающий его сомнение, но игнорирую его.

— Серьезно, — молю я. — Я буду держать себя в руках.

— Очень хорошо. Я договорился, чтобы Камилла приехала в Наджари, чтобы могла присутствовать при родах и провести некоторое время с тобой после. — Он косится на меня сверху вниз. — Ты сказала, что не будешь плакать, Скайлар.

Я громко шмыгаю носом.

— Я не плачу. — Затем прикусываю губу, чтобы заглушить вырывающиеся из груди звуки. Немного визга, немного причитаний, но все в полном порядке.

Он прижимает мою голову к своей груди и гладит меня по щеке.

— Ты могла бы уже прекратить.

— Спасибо, — говорю я, прежде чем снова заплакать. На самом деле не уверена, что когда-нибудь успокоюсь.

— Я не могу представить, что после беременности все станет хуже, как сказал Колтон, — бормочет Брэкстон. — Твои гормоны — это нечто. Вот как я узнал, что ты беременная. Хотя проверил тебя, чтобы подтвердить, потому что не мог дождаться, когда ты мне скажешь. Но теперь очевидно, что ты не знала.

Он кладет руки мне на бедра, удерживая меня, пока я продолжаю плакать.

— Однако все эти слезы ничто по сравнению со слезами радости, которые мы испытаем в будущем, — продолжает он. — Я верю, что это всего лишь прелюдия к тому, что должно произойти.

Вытерев лицо, поднимаю на него глаза.

— Ты уверен, что не философ, замаскированный под врача? Клянусь, что это твое истинное призвание.

Он выгибает бровь и одаривает меня игривой ухмылкой.

— Ты спрашиваешь совета? Я мог бы поклясться, что ты сказала, что никогда этого не сделаешь.

— Заткнись. — я целую его, позволяя своим губам задержаться на долгое время, прежде чем отстраняюсь. — Что я хочу знать, о мудрейший, так это то, как этот момент может быть еще более совершенным?

Брэкстон чешет подбородок, как будто в глубоком раздумье.

— Я думаю, ты должна снова сказать мне, что любишь меня.

— Я действительно люблю тебя так сильно.

— И я люблю тебя, — отвечает он. Затем на мгновение замолкает, изучая меня. — У меня есть для тебя еще один сюрприз.

Я стону и подмигиваю ему.

— Не думаю, что смогу выдержать гораздо больше. Но, — растягиваю слово, — я хочу знать.