Вьющиеся каштановые волосы, правильные задорные черты лица, рост 180 см при параметрах 95–59—95. Спортивное телосложение с длинными до бесконечности ногами и стремительным метаболизмом – никакие пирожные не страшны. (Чем Анна всегда с удовольствием пользовалась.)

Как ее сестры из пробирки, она получила известное звонкое имя, случайным образом выбранное Бурликиным. Но книжную Каренину с ее глупыми истериками Анна не выносила. До школы – пока не научилась читать – вполне терпела, подавленная авторитетом Толстого. Потом же имя привязалось к ней и побежало впереди – вызывая любопытство. В итоге Анна назначила себя – истинной Карениной. Возможно, Лев Николаевич не разгадал тайну ее характера, поторопился сдать рукопись в печать. Нафантазировал о ней невесть что.

– Каренина?

– Да, та самая! – отвечала она.

– Вы читали… этого? – спрашивали при знакомстве.

– Этого? Читала, – уверенно утверждала девушка, зная, что в современном мире только она прочла роман.

– Вы смотрели сериал? А кино Бондаренко? Ваше мнение?

– Великолепно! Само совершенство.

Так отзывалась Анна о тезке, имея в виду прежде всего себя.

Появление Карениной на свет божий сопровождалось стрессом военного представителя. Ведомству показали двадцать новорожденных солдат, выращенных согласно техническому заданию.

– Тут написано: «Бесполая особь». А ваши существа, как мне кажется, девочки! – Прибывший на приемку работы майор ткнул пальцем в новорожденных младенцев и в бумаги.

– Не факт, – мягко оспорил чуть вспотевший Бурликин.

Под потолком вокруг липкой ленты кружила толстая муха. Профессор, поправив очки в роговой оправе, вздохнул, поставив на нее свою судьбу. Противное насекомое решило рискнуть, сев на ловушку.

– Что же мы будем делать? – спросил военный. – Даже если ваши существа бесполы, в чем лично я сильно сомневаюсь, у каждого не хватает дополнительных рук.

– С руками действительно ничего не вышло, – попробовал возразить и одновременно согласиться Бурликин.

– Нам нужны солдаты. Посмотрим, какие результаты даст ваш эксперимент.

– При правильном воспитании из них выйдут отличные бойцы, – деликатно вступился за свою работу ученый.

– Это мы обеспечим.

Муха, издав вертолетный рокот, вырвалась из западни, со скоростью истребителя устремившись к открытому окну. Профессор выдохнул.

По просьбе Бурликина все девочки получили фамилию Каренина.

– Да, – кивнул майор, – это удобно для учета.

– Вы можете дать каждой имя, – предложил профессор.

– Занятно. Хорошо, пойдем по списку.

Майор взял в руки смартфон, набрал в поисковике «женские имена», попросив медсестру записывать под диктовку на подготовленных бирках.

– Итак-с, начнем: Анна, Анастасия, Алла, Алеа…

«Боже мой!» – про себя возмутился прямолинейному мышлению майора профессор. Когда все бирки были заполнены, офицер, сложив стопочкой, передал их Бурликину.

– А теперь, – майор хитро улыбнулся, – исполните роль Бога: дайте существам имена.

Бурликин начал надевать бирки на ручки девочек. Этикетку с именем «Анна» он откладывал на последний момент. Майор заметил это, а когда имя «Анна» осталось единственным, забрал бумажку.

– Этот солдат назначается Анной! – сказал военный, надев малышке бирку «Анна Каренина».

Бурликин, майор и медсестра посмотрели на ее ручку так, словно мир посетило чудо.

– Как вас зовут? – спросил майора Бурликин.

– Адам Моисеевич.

– Весьма символично, – многозначительно произнес профессор.

Медсестра перекрестилась.

Анна любила вспоминать веселое, беззаботное детство. Сестры были похожи друг на друга как капли воды. Они жили и учились в пансионе воспитанниц Министерства обороны СССР в Ленинграде. Летом выезжали в спортивные лагеря на Север. Помимо обычных предметов, девочек обучали военной подготовке и карате. После пансиона всех определили в Военную Академию благородных девиц на факультет бистриктуалистики – изучать сущность компьютерных сетей, их свойства, виды и обитателей. Потом они прошли курс повышения квалификации. К окончанию учебы девушкам было по двадцать шесть лет, все имели звание капитан Вооруженных Сил Империи.

Бородатый и прихрамывающий на правую ногу, куратор курса называл себя Дядькой Черномором, сожалея, что у него на потоке не тридцать три, а всего двадцать курсантов. На выпускном построении он выдал сестрам золотые дипломы – это подчеркивало статус Черномора, как идеального педагога. Но Анне достался обычный зеленый.

– Анна! Кто-то должен быть царевной-лягушкой. Специально даю диплом зеленого цвета, чтобы в этой жизни вам повезло больше, чем в прошлой.

– Я это запомню, товарищ начальник, – расстроенно ответила Анна.

Вместе с дипломом Каренина получила сразу три хороших, по словам Черномора, варианта распределения:

Финская губерния – пост пропуска электронных сообщений недалеко от Иматры;

Могадишо – Центр управления головой президента;

Аль-Бион – специальная служба сотрудничества, то есть контрразведки и диверсий.

«Почему бы не Аль-Бион?» – подумала Каренина. Но Лондон, столица Империи Любви, имел весьма дурную репутацию. После Славной Революции гопников – перехода власти в руки индо-азиатских группировок – он пользовался славой города, перепаханного анархией и химическими препаратами, местом оргий и шабашей. Викторианский шарм туманных грез исчез. Лондон неподражаемого Шерлока Холмса и доктора Ватсона, Альберта и Виктории растворился в дымке прошлого. Миру осталось преступное сообщество Джека Потрошителя.

– Нет ли у вас места вроде Москвы? – на всякий случай переспросила Анна, решив, что Аль-Бион подпортит имидж царевны, а у Черномора перед ней образовался должок.

Если вы родились в Ленинграде, вам не нужно объяснять, почему ленинградцы мечтают переехать в Москву.

– Стремление жить в Москве, – вздохнув, сказал Черномор, – одна из особенностей ленинградского характера, рудимент ненависти к пасмурной, дождливой погоде. Мы с вами земляки, я вас хорошо понимаю.

Куратор задумчиво взглянул на Каренину. Та прямо посмотрела в ответ. Этому взгляду Черномор противостоять не мог.

– Хороший ты солдат, Каренина. И глаза у тебя хорошие. Зря я дал тебе зеленый диплом… Зря! Ладно, обмозгую.

А через три дня он принес ей новость:

– Есть для тебя вакансия!

Добытое место стоило ему дорого. Он был офицером, высоко ценил честь, не привык просить привилегий для себя и других. А тут – звонил, упрашивал, дошел до генерала Сычева – боевого товарища по конфликту на озере Виктория, которого вынес буквально из-под носа разъяренного носорога. Однако генерал словно забыл об этом.

– М‐да, – протянул он. – Тебя, Черномор, я не помню. Видать, спас ты моего однофамильца… Но за это спасибо. Выделю для тебя одну вакансию в столице. Люблю бесстрашных и бесшабашных! Если бы все у меня в Управлении были такие, как ты!

Офицер удивился этим словам:

– Благодарствую, товарищ генерал. Служу Советскому Союзу!

– Служи! Но больше не звони.

Генерал, конечно, помнил Черномора, но высокая должность мешала в этом признаться. Однако в благодарность за спасение просьбу исполнил.

Через несколько дней на утреннем построении курса Черномор прощался с выпускницами. С грустью осмотрел стоявших в ряд по стойке «смирно» девушек.

– Ну, Каренины два точка ноль. Пришло время расставаться. Выросли вы из подгузников. Будь я помоложе, женился бы на каждой из вас. Поэтому о вашей женской доле не беспокоюсь, скорее завидую ей. Если кто назовет вас козявками из пробирки, двиньте ему куда следует. Этому я вас научил.

Черномор подошел к каждой и всем нашел что пожелать.

Альпине сказал:

– Не оплошай, Альпина!

Агриппине пожелал:

– Агриппина, не оплошай!

Анне молвил:

– Не подведи меня, Анна! Вот тебе направление на соискание должности в Управлении Мира и Порядка в Москве. Пройдешь испытание – будешь жить и работать в столице. Пиши, не забывай.