Что же касаемо губной помады… Ну, тут не каждая старшеклассница осмеливалась даже на танцы в клуб! Соседи, не дай бог, увидят, родителям донесут… Ну а в школе с такими модницами вообще разговор короткий – половой тяпкой по губам и шагом марш в уборную – «все это позорище» смывать! То же самое касалось и туши для ресниц.

– Слышь, Жень… – Миновав площадь, Катерина хитро глянула на подружку. – Давно спросить хотела. У тебя с Алексом как? Ты это, извини, если что…

Алекс – он же Алексей (Леха) Кошкин, известный озерский стиляга, учился двумя классами старше и по Женьке – все знали – вздыхал, постоянно снабжая ее самодельными пластиночками на рентгеновских снимках, «на костях». А может, и не вздыхал, может, ему просто нравилось с Колесниковой общаться: та тоже музыкой увлекалась, а «рыбак рыбака видит издалека».

Именно через Алекса Женька познакомилась не только с многочисленными рок-н-роллами, но и с «Битлз», и теперь частенько напевала «Э тест оф хани» и «Айлл фоллоу зе сан» – вот уж привязались песенки! В свою очередь, именно Женя давала послушать Алексу джаз и «французов», и не только выпущенного в СССР Ива Монтана, но и то, что в Союзе не выходило: Генсбура, Франс Галь, Франсуазу Арди. Все это богатство в виде маленьких, с большой дыркой, пластиночек для музыкальных автоматов привозил ходивший в загранку муж старшей сестры, той самой, из Риги.

Что же касается личных отношений… то, их, пожалуй, и не было. Да Алекс особо в воздыхатели и не напрашивался, скорее, ему было просто приятно с Женькой общаться, ну, с кем еще-то практически единственный в Озерске стиляга мог поговорить о Гленне Миллере или сравнить Билла Хейли с Элвисом Пресли. Теперь вот «Битлз» прибавились…

Наверное, в Озерске о них только двое и знали – Женька и Алекс. В прошлом году они даже как-то вместе пришли в библиотеку, в читальный зал, где читали ругательную статью о «Битлз», напечатанную в журнале «Крокодил». Статья называлась «Жучки-ударники и жук-претендент», в ней «Битлз» почему-то сравнивались с сенатором Барри Голдуотером, и предсказывалось, что «жучки» не смогут долго продержаться на гребне успеха: «не тот калибр».

На эту тему юные озерские меломаны даже заспорили: Алекс утверждал, что «Битлз» еще себя покажут, Женька считала, что «поживем – увидим». Тем не менее те битловские песенки, что она слышала, девчонке очень даже пришлись по душе.

В прошлом году в «Литературной газете» вышла еще одна ругательная статья известного композитора Никиты Богословского «Из жизни «пчел» и навозных «жуков», после чего старшая школьная пионервожатая Тая попросила Женьку рассказать о «Битлз» в таком же критическом духе на классных часах в пятых или шестых классах. Попросила со всей серьезностью, «как комсомолец комсомольца», вернее, комсомолку…

Колесникова тогда от этой почетной обязанности отказалась, заявив, что в творчестве «Битлз» не разбирается, а больше любит джаз… Ругать джаз уже было неактуально, и Тая отстала.

Алекс, не окончив десятый класс, перевелся в областное культпросветучилище. Как его туда взяли – с коком на голове, в узеньких брючках, в ботинках на «манной каше», в модной курточке-«хулиганке»? Скорее всего, по большому блату – как-то, приехав под Новый год, Алекс проговорился про своего дядюшку-начальника…

– Никакая у нас с Алексом не любовь, если ты об этом, – замедлив шаг, улыбнулась Женя. – Мы с ним просто друзья, как и раньше. Да что говорить? Он же у нас теперь ленинградец!

– Это да-а. – Покивав, Катерина вытащила из сумочки зеркальце, посмотрелась…

Женька фыркнула:

– Да хороша, хороша!

– Ах, Женечка… Сама знаешь, сколько девок вокруг Толика вьется!

– Да уж, Анатолий Иванович – мужчина хоть куда!

Анатолий Иванович Резников появился в Озерске недавно, то ли в конце зимы, то ли в самом начале марта. Просто приехал и устроился на работу в Дом пионеров – вести фотокружок и еще на полставки – ночным сторожем. Молодой двадцатишестилетний красавец-брюнет с загадочно-туманным взором сразу же привлек к себе внимание всей девичьей части Озерска.

Еще бы – холостой мужчина, да еще с налетом некоей загадочности и тайны. Какой черт принес его в эти края?

Всегда чисто выбритый, пахнущий дорогим одеколоном, Анатолий Иванович (для друзей и начальства просто Толик), даже приехав в провинцию, одевался изысканно и со вкусом. Кремовый заграничный пиджак, темные зауженные брюки, штиблеты с длинными носами и светлый супермодный свитер-водолазка! Да уж, это вам не доморощенный стиляга Алекс, пополнявший свой гардероб у знакомой портнихи. Здесь сразу же угадывался утонченно-шикарный фирменный стиль…

И что такой человек потерял здесь, в Озерске? Откуда он приехал, зачем, почему? Над этими вопросами сломала голову не одна девчонка… коих новый кружковод отнюдь не чурался, но и головы не терял.

В конце концов через отдел кадров и директора, а кое-что Толик и сам рассказал, выяснилось: Резников приехал из Тарту, что в Эстонии, собственно, не так уж и далеко, почти рядом. Просто сбежал от нелюбимой жены, с которой развелся, но, как оказалось, зря! Некая загадочная возлюбленная – не жена, другая – бросила Толика ради красивой жизни, выйдя замуж за капитана торгового судна (более осведомленные говорили – за первого секретаря местного райкома партии). Как бы то ни было, несчастный молодой человек вынужден был уволиться с работы и переехать… в Озерск, потому как его бабушка или мать были отсюда родом.

– А вообще, я и рыбалку люблю, и природу фотографировать, – сразу же пояснил он директору. – А места здесь у вас – красивейшие. Да и, скорее всего, ненадолго я к вам – год-другой… Хотя, если вдруг встречу свою судьбу, кто его знает?

Директор Озерского Дома пионеров и школьников Аркадий Ильич Говоров новому сотруднику очень обрадовался: должность надо было закрыть срочно, до конца первого квартала, иначе в гороно грозились срезать ставку. Так что нового кружковода Говорову послал сам господь бог… в лице начальника отела кадров местного горисполкома товарища Раскатова, а вот кто попросил его? Как понял Аркадий Ильич из телефонного разговора – какой-то старый знакомый, профессор из Тарту… Ну, профессор так профессор, да кто бы ни попросил – как раз все сошлось! Бежавший от жизненных неурядиц Анатолий Резников нашел на какое-то время приют для своей мятущейся души, а директор Дома пионеров закрыл горящую ставку новым сотрудником.

– Ну что ж, Анатолий Иваныч, хоть на какой-то срок… благодарю за откровенность. Да в иное, честно говоря, и не поверил бы… У вас образование какое?

– Четвертый курс Института культуры… Академический отпуск…

– Ага… Очень хорошо – незаконченное высшее. Только вот, Анатолий Иваныч, с зарплатой у нас, сами понимаете… Ставка кружковода – семьдесят три рубля. Правда, есть еще возможность на полставки подработать ночным сторожем…

– Отлично! – Новый кружковод выглядел вполне довольным. – Так и сделаем. Да, я еще публикую свои фотографии в журнале «Советское фото». Неплохо платят.

– Да? Вот не знал…

Так и появилось в Озерске новое лицо, на женский вкус – довольно-таки симпатичное. С подачи директора новый кружковод без особого труда получил комнату в двухэтажном деревянном доме в самом начале улицы Школьной. Комната, конечно, требовала ремонта, как и сам дом, но это уже не так важно, главное – свое жилье!

Трудился Анатолий Иванович вполне добросовестно, группы набрал быстро и даже инициировал покупку новых фотоаппаратов для своего кружка. Лично ходил в исполком и выбил деньги, на которые и были приобретены четыре фотоаппарата марки «ФЭД-3» с объективами «Индустар», автоспуском и оптическим видоискателем с дальномером. Да уж, «ФЭД» – это вам не какой-нибудь там «Любитель» или «Школьник» – вещь серьезная!

Миновав клуб, выстроенный на пригорке сразу за стадионом уже после войны пленными немцами, девчонки обогнули песчаный карьер, немного прошли лесом и, свернув на Школьную улицу, выбрались к Дому пионеров. Не по-деревенски длинное здание, обшитое досками, с высоким крыльцом и большими светлыми окнами, располагалось на самой окраине городка, невдалеке от автобусной остановки, разрисованной местной шпаной разными непотребностями, словно какая-нибудь доисторическая пещера! Костер жгли, вино пили, заодно углем рисовали да писали разные мерзости – неандертальцы, что уж поделать. Участковый Дорожкин их гонял, но так, время от времени – ему куда более важных дел хватало. А народ жаловался – мол, с такими-то пещерными остановками мы никогда коммунизм не построим. Так ведь и не обещал никто коммунизм в ближайшем обозримом будущем! Это раньше обещали, когда волюнтаризм был.