– Дина… – Лев Иванович, когда Крячко забрал Викторию и уехал, решил все-таки сам позвонить и подготовить одноклассницу к их визиту. – Через полчаса к тебе приедут и расскажут, где Айнура.

– Ты нашел мою девочку?! Где она? С ней все в порядке? Почему ты сам не приедешь? – засыпала его вопросами Дина.

– Да, ее нашли, кажется. Не я, но по моей просьбе. И тебе… – Гурову тяжело давались слова. – Тебе нужно будет с ними поехать. Сам я не смогу приехать. Я приеду к тебе потом, ближе к вечеру. Договорились?

– Ты сказал «ее нашли, кажется». Что это значит? Что с Айнурой? Говори прямо. Она в больнице? В коме? Без сознания? Говори же! – в отчаянии крикнула Дина.

– Нет, она не в больнице, – глухо ответил Лев Иванович. – Нашли тело девушки… Тело, понимаешь? По описанию она очень похожа на Айнуру. Тебе нужно будет ее опознать, – выдохнул полковник и быстро добавил: – Но мы могли ошибиться и принять за Айнуру кого-то еще, поэтому…

– Я это чувствовала, – перебила его Дина охрипшим голосом. – Я знала, что не увижу ее больше живой…

– Ты погоди, может, это и не она вовсе, а просто кто-то похожий на нее, – пытался успокоить то ли ее, то ли себя Лев Иванович, но Дина уже дала отбой, и в трубке у Гурова раздался длинный гудок.

– Черт, – выругался он и стукнул кулаком по столу так, что кружка с остатками кофе, ноутбук, а заодно и сидевший перед монитором Рустем подскочили. – Извини. – Гуров растерянно посмотрел на техника, взъерошил волосы, прошел к нему, обогнув стол и сев рядом, сказал: – Давай еще раз просмотрим эпизод, где наш предполагаемый дилер с внешностью актера подходит к стойке бара, а потом идет в зал со столиками.

– В каком клубе? Алексея Козлова? Это тот момент, когда он о чем-то болтает с барменом?

– Да-да, тот самый, – рассеянно кивнул Лев Иванович.

Он все еще мысленно не вернулся после разговора с Диной в кабинет Рустема, а потому был задумчив и взволнован.

Оказалось, что Крячко и Виктория уже были знакомы друг с другом. Пару лет назад они встречались на одном из праздничных корпоративов, устроенных в честь Дня работника уголовного розыска. Ни Гуров, ни Станислав не были любителями подобных новомодных мероприятий и сразу же после торжественной части всегда норовили улизнуть домой. Но в тот раз, в отсутствие Гурова, который уезжал в очередную командировку, генерал Орлов какой-то хитростью сумел заманить Станислава на одну такую вечеринку. Станислав тогда тихо маялся, забившись от подвыпивших коллег в самый дальний угол, и только знакомство и беседа с Викторией спасли его от неминуемой смертной скуки. Но потом, после этого вечера, пути их как-то не пересекались, и Крячко забыл об интеллектуалке, которая весь вечер развлекала его беседой на тему занимательной психологии.

– Так вот, значит, как оно получилось! Теперь ты работаешь с оперативниками из наркоотдела, – улыбнулся Крячко, когда Виктория рассказала ему, как Волгин переманил ее из уголовной полиции, где она работала в Юго-Западном округе Москвы, к себе в управление. – Нравится больше, чем раскрывать убийства?

– Да, там интереснее. Во всяком случае – для меня. Работать с наркозависимыми – это как изучать другую планету. Тут тебе и психология, и психиатрия. В общем, есть за что зацепиться и написать докторскую диссертацию.

– Ого! – восхитился Крячко. – Уже начала писать? Какая тема?

– Все пока только в начальной стадии, в разработке. Готовлю материалы, собираю случаи из жизни и практики для примеров, обдумываю план. А тема… Там сложная терминология. Но суть в том, чтобы выявить генетические, педагогические и психологические причины, которые приводят к наркомании. Конечно же, об этом писали, и очень много, но я хотела бы разобраться в глубинной сути такого явления, как наркомания. Просто я не считаю, как многие мои коллеги или врачи-наркологи и психиатры, что наркозависимость – это болезнь.

– Интересно, а что же это, если не болезнь? – Крячко заинтересованно посмотрел на Викторию.

– По моему мнению – это духовная деградация личности, – чуть покраснев, ответила психологиня. – То есть сначала личность деградирует, разрушается духовно, а только потом становится наркозависимой, а не наоборот.

– Фьють, – присвистнул Станислав, – вон ты куда замахнулась! Интересно, как ты собираешься доказывать то, что в человеческом понимании не является каким-то физиологически-химическим процессом в нашем организме? Я имею в виду наличие души. Ведь духовность без души – невозможна, я так понимаю?

– Ты правильно понимаешь, – смущенно ответила Виктория. – А вот в нашем обществе духовностью считается не наличие у человека души, а наличие внутренних моральных ценностей, традиций, определенного уровня образования, совести, в конце концов. Отчего-то считается, что духовность можно воспитать, привить. Словно это прививка. Но как, скажи мне, можно привить человеку совесть или способность быть добрым, а не злым? Как, отрицая одно, то есть существование души, можно считать наличие другого – духовности – естественным в человеке? А наркоманы и алкоголики, которые, может, и были в свое время воспитаны в нравственных нормах и даже по природе своей добрые – откуда они потом берутся? Почему деградируют и становятся моральными уродами и преступниками?

– Не знаю. Но сейчас ведь многие люди считают себя верующими и имеют понятие о душе… – пробовал возразить Станислав.

– Вот именно, что в большинстве своем только имеют понятие, – с сожалением вздохнула Виктория. – Я, конечно же, понимаю, что такая тема диссертации не совсем подходит к психологии как к науке о сознании и поведении человека. Но я хочу попробовать и найти связь…

– Слушай, очень интересная тема! Как только ты оформишь свои мысли на бумаге – дай мне знать. Хотелось бы почитать, что ты по этому поводу думаешь. А пока пойдем с тобой утешать одноклассницу Льва Ивановича. Уже приехали.

Дверь им открыла недовольная Михайловна. Она узнала Крячко, которого знала столь же давно, как и Гурова, и сразу же на него заворчала:

– Плачет ваша дамочка. Горько так плачет, но мне двери не открывает. Заперлась в комнате и рыдает. Привезли, бросили женщину. А утешить – некому.

– Не ворчи, Михайловна, – покосился на нее Станислав, проходя в квартиру. – Горе у нее, потому и плачет. Наверняка Лев Иванович ей позвонил уже, – повернулся он к Виктории.

– Да-да, звонил ей кто-то, а после она и плакать начала, – поддакнула Михайловна.

– Все-то ты слышишь и знаешь, – усмехнулся Крячко. – В какую комнату стучать?

Но стучать не пришлось. Дина сама вышла им навстречу, заплаканная, с припухшими глазами и лицом.

– Вы от Левы? – спросила она, глядя на Викторию.

– Да, от него, – кивнула психолог. – Что он вам сказал?

– Сказал, что нашли тело девушки и мне надо съездить с вами и опознать его. Сказать точно, Айнуру нашли или нет.

– Да, все верно, – ответила Виктория. – Но для начала вам нужно успокоиться. Пойдемте в комнату, я вам кое-что объясню и расскажу.

Под удивленные взгляды Лютика и Крячко одна женщина сочувственно обняла другую за плечи и повела ее вглубь комнаты, а потом и вовсе закрыла за собой дверь.

– Кофе будете? – Не зная, что еще сказать, Михайловна посмотрела на Станислава.

– Нет, не хочу, а вот водички бы попил, – ответил Крячко.

– И принесите еще один стакан воды нам, – выглянула из комнаты Виктория.

– Ага, сейчас, я мигом, – засуетилась Михайловна.

Они с Крячко прошли на кухню, потом Лютик умчалась со стаканом, а Станислав подошел к окну и посмотрел на улицу. На кухне было накурено так, что дым просто-таки висел густой тучей в воздухе. Станислав открыл пластиковое окно настежь, благо на улице сегодня было тепло. Солнце как раз находилось напротив окон квартиры, и Станислав на пару минут застыл, подставив ему лицо.

– Весна. – На кухню зашла Михайловна. – Помню, в прошлом году она была не такой теплой.