— Скорее! На помощь! — принялся кричать Минандали стоявшим вдали отрядам местных племен.

Но разве этих быстро организуешь! Дикие варвары, не слушающиеся никого, кроме своих вождей, да и тех не всегда — никак не могли собраться в кулак, чтобы броситься на выручку даурам. Да, наверное, не очень и жаждали снова идти под стены к злым лоча. За это время сотни Тугудая были окончательно опрокинуты и начали отступать от крепости, потеряв очень многих. Возникла угроза того, что сделавшие вылазку враги нападут уже на маньчжуров с тыла. Заметив это, воины Белого знамени остановили штурм и стали осторожно отходить, закрываясь щитами. Над крепостью густел дым — лоча стреляли из своих ружей-няоцян, не переставая!

— Отводите всех, — глухо бросил Минандали и ушел в свои апартаменты, не дожидаясь исхода боя.

Всё, что он делал последующие дни: отдавал один и тот же приказ обстреливать крепость из пушек и непрерывно жег дрова, чтобы хоть как-то согреться в этой ненавистной ледяной земле.

«Они сдадутся, — твердил себе дутун. — Не могут не сдаться».

Но лоча не сдавались. Да и обстрел шел весьма вяло: даже бесконечные запасы пороха уже не казались такими бесконечными. А еще хуже обстояли дела с другими запасами.

Единственный выживший после штурма командир ниру набрался смелости и зашел в шатер к командиру, чтобы сказать ему правду.

— Войско скоро начнет голодать, мой повелитель.

Глава 62

На внезапно созванный военный совет предводители отрядов шли не спеша. Минандали на это не на шутку разгневался, однако, промолчал, увидев мрачное лицо Тугудая. После второго штурма у него в живых осталось всего сотни три воинов. А здоровых — и того меньше.

— Старик, — обратился дутун с лидеру диких солонов. — Нашему войску требуется продовольствие. Поскольку вокруг — ваши земли — я повелеваю тебе прислать нам запасы еды.

Клочковатый грязный солон вскинулся в изумлении.

— Большой вождь, весна — самая голодная пора! — развел он руками. — Нечего давать людям… Но даже если ты повелишь забрать всё до последнего куска мяса… И я соглашусь… Мне придется до зеленой травы объезжать наши Хинганские горы, чтобы собрать достаточно еды на такое огромное войско.

Это было очень заковыристое, но однозначное «нет». Минандали и сам засомневался: откуда у этих диких охотников наберется еды на несколько тысяч человек! Поневоле взгляд его перешел на Тугудая.

— Ничего нэт, — мрачно ответил тот, не дожидаясь вопроса. — Мы слэдовать прыказ Сын Неба и ушли с Темна рэка. Тэпер здес и низко-низко рэка никто не жить. Никто не сэет хлэб… Даже лоча. Наверх река еще мало-мало даур жить, но одни страх пэрэд сэверны демон, другой… Другой вообще никто нэ указ.

— Насколько у нас осталось запасов еды? — повернулся Минандали к своему помощнику.

— Если иметь умеренность, то на 20 дней точно хватит. И даже поболее…

— Отлично! — дутун ударил кулаком по бедру. — Этого точно хватит, чтобы добить проклятых лоча! Они наверняка на пределе…

— Господин! — не удержался один из маньчжуров. — Нам только до Нингуты идти полную луну. Идти по пустым землям…

Минандали сник.

— Три дня, — выдохнул он обреченно. — Мы продолжим обстрел еще три дня. Если за это время чужаки не сдадутся, мы уйдем.

Но это был уже конец. Пушкари стреляли лениво, остальные откровенно сворачивали лагерь. Особенно, недисциплинированные северные дикари. Минандали понимал: если вдруг сейчас лоча сделают вылазку, он даже не сможет заставить их вступить в бой. Варвары настроились на уход из-под злой крепости, так что скорее побегут, чем вступят в сражение с чужаками, которые перебили уже столько народу. Кроме маньчжуров драться станут разве что головорезы Харходэ.

Но Небо хранило армию империи, и лоча не догадывались о разброде, царящем в великом войске.

«Ничего, — успокаивал сам себя Минандали. — Я всё равно могу сообщить об успешном походе. Я взял в осаду крепость лоча, многих убил и пленил, показав могущество нашей державы. Я непременно уничтожил бы врага, но помешали обстоятельства, в которых я неповинен. Мое войско было недостаточно снабжено провизией, а местные подданные не стали делиться своими запасами. К тому же, местные реки в ближайшее время вскроются ото льда, что может задержать войско, лишенное запасов провианта — и погубить его окончательно. Я не отступаю — я спасаю войско!».

Описание возможных бедствий так вдохновили дутуна, что он тут же велел достать письменный прибор и принялся составлять донесение в Запретный Дворец. Даже не дожидаясь, когда его воинство доберется, хотя бы, до Мукдена. Или Нингуты.

Утром четвертого дня все командиры и вожди ждали у шатра дутуна с самого рассвета. Их глаза (даже глаза надежных восьмизнаменных офицеров) одинаково ждали ответа на вопрос: уходим ли?

— Собирайте обоз, — только и сказал им Минандали, с ненавистью покосившись на чернеющие бревенчатые стены.

Лагерь сворачивали долго. И, разумеется, это невозможно было скрыть от врага.

— Мынандали! — Тудугай спешно подъехал к возку дутуна. — Крэпость шумно. Лоча что-то зло мышлят!

Дауры по приказу командующего не сворачивали общий лагерь и всё это время следили за врагом. Минандали встревожился не на шутку. Даже зеленый сяоцисяо знает, как уязвимо войско в небоевом состоянии: во время переправы или, как сейчас, во время сворачивания лагеря.

— Всё ли готово к выступлению? — поинтересовался он у ближайшего командира ниру.

— Нет, мой господин, — покачал головой офицер. — Еще собирают боеприпасы…

Минандали смотрел на сумятицу в лагере. Видел, как фэйяка, аджали и другие племена уже начинают уходить. Да и прочие смотрят на юг.

«Нельзя сейчас принимать бой, — ясно понимал дутун. — Ни в коем случае… Это будет разгром, который я уже не смогу утаить».

— Выступаем! — приказал он. — Уходим с тем, что уже погружено.

Трем ниру Истинного Белого знамени и даурам Минандали приказал прикрывать отход, а с самой полной по составу ниру возглавил походную колонну. Харходэ и прочим дикарям он строго-настрого повелел идти сзади, с обозом. Неторопливым южным буйволом, которому лень выбираться из топкой лужи (но надо!) войско поднялось, растянулось тонкой кишкой и двинулось вниз по правому берегу реки Черного Дракона. Та всё еще была подо льдом, но дутун уже боялся выводить на него большую людскую массу.

До конца дня воины всех племен, спеша изо всех сил, ушли более чем на 20 ли. Минандали постоянно слал гонцов к прикрывающим частям. После заката стало ясно, что лоча не стали преследовать его войско.

«Отлично! — потирал руки мудрый дутун. — Скорее всего, их задержало то, что осталось в лагере. Возможно, они сейчас сами передрались из-за дележа награбленного. Это я хорошо сделал, что оставил там часть запасов».

Довольный собой, Минандали собрал вечерний совет, на котором объявил, что назавтра войско пойдет привычным походным порядком.

— Нам предстоит пройти большое расстояние, — добавил он. — Тогда мы сможем достичь нашего старого ночного бивака. И переночуем с большим комфортом.

Настроение у всех улучшалось. Минандали знал, как это приятно: возвращаться с уже закончившейся войны. И командующему и, особенно, простому воину. Снова просыпается радость жизни, снова появляются планы и мечты… Старый полководец даже слегка завидовал этому абстрактному простому солдату. В отличие от него, Минандали в своих мечтах придется быть поумереннее. Все-таки большой победой такой поход назвать никак не удастся. И о возвращении титула шаншу можно больше не мечтать…

Но он сделает всё возможное, чтобы извлечь из войны максимальную выгоду.

Новое утро выдалось крайне хмурым. Последние дни радовали теплом, снег по берегам стремительно таял, но сегодня Небо напомнило: это всё еще ледяной север. Низкие тучи давили сверху, стылый ветер лез под одежду. Даже мелкий снежок сыпал время от времени.

Войско выступило рано. Впереди шли маньчжуры с даурами, следом шла пешая рать Харходэ… А вот северные варвары никакого порядка соблюдать не желали. Небольшие отряды уже не отставали, а напротив, шли вперед, прямо по льду, пользуясь тем, что людей у местных вождей было немного, и шли те налегке. Солоны же вообще растворились в гористых лесах правобережья. Даже не простившись.