Орел-Галинга, Медведь-Делгоро и немногие оставшиеся на конях дауры хищной стаей кинулись вослед. Отступающие дючеры так боялись задержаться и нарваться на выдуманные орды страшных лоча, что побросали арбы и телеги и спешно отступили.

Горе-атаман смотрел на опустевшее поле боя. Усеянное сотнями трупов и почти сотней безхозных обозных телег.

— Надо брать, — пожал он плечами, но тут же обессиленно осел на землю.

По счастью, с таким делом, как грабеж каравана, остальные союзники прекрасно справились и без своего атамана. Тютя с конными даурами вернулся с радостной вестью: всё войско Минандали спешно отходит на юг, вниз по реке. Командиры решили, что у них есть, как минимум ночь. С дальнего берега снова вызвали притаившихся бираров. И начали разгребать маньчжурские богатства.

Тимофей Старик, правда, от этого дела отошел и собрал несколько мужичков, чтобы подобрать раненых. Для них прямо на берегу запалили жаркие костры, ибо ночной холод может убить быстрее раны.

Дурной порывался помочь тем или другим, но, сделав несколько шагов, снова садился и смотрел куда-то тупо перед собой. Из этого состояния его вывел Галинга. Вместе с Делгоро и Науръылгой он подошел к атаману и тихонько встряхнул его.

— Эй, лоча! Ты не ранен? — бесцеремонно поинтересовался старый князь.

— Да нет… — Дурной в растерянности начал даже ощупывать себя.

— Тогда чего расселся! — тут же гневно заклекотал Галинга. — Все сражались! Все устали! Нам надо обоз распотрошить! Нечего отлынивать, Сашика!

Санька с трудом поднялся. Лицо полыхало — наверное, он опять заболевает. Но беглец из будущего кивнул и нетвердо пошел к реке.

— Эй! Куда ты, лоча бестолковый! Вот же телега стоит. Берись за нее, да проверь, что там в мешках?

Дурной послушно повернулся и пошел к ближайшей телеге. Странно, но в ней лежал всего один мешок. Санька дернул его, да тот оказался больно тяжелым.

— Что там еще… — нахмурился атаман, развязал горловину и сунул руку внутрь. — Тряпье какое-то… Ай!

Он укололся обо что-то твердое и холодное. Потянул: ага, вот оно тяжелое.

Костры полыхали совсем рядом, так что Санька без труда рассмотрел находку. Большое тяжелое ожерелье, переходящее в нагрудник, сплетенное из множества колечек, отлитых фигурок и чеканных пластинок. Из чистого золота.

Пектораль Бомбогора.

Старый Галинга стоял поодаль, что-то машинально выговаривал Делгоро (всегда найдется, за что отругать сына), а сам косился на вытянувшееся лицо Дурнова и хитро улыбался.

Конец первой книги.