– Спасибо большое и еще раз спокойной ночи.

Захлопнув перед ошарашенным мужчиной дверь, съехала по ней, рухнув на попу и уткнувшись в рюкзак, жалобно застонала.

– Ну, ты и сумасшедшая, Лара. Почему, когда я рядом с ним, такая глупая?

Посидев недолго на полу и попинав себя разными словами, поднялась и, скинув ношу на стеклянный столик, поплелась в душ.

Мне срочно нужно было освежиться. Желательно под прохладной водой.

Остудить тело и голову. Срочно! Иначе я за себя не отвечаю.

Уж слишком неадекватна у меня реакция на этого мужчину.

Не-а-дек-ват-на. Кошмар.

Выйдя из душа, на ходу вытиралась и мелко потрясывалась от холода, в глубине души радуясь, что холодная вода помогла-таки остудить мысли. Открыла рюкзак, тут же вслух застонала.

Кроме запасного горнолыжного костюма, аптечки и куска веревки, в рюкзаке ничего не осталось. Скорее всего, остальные вещи вывалились при падении или когда мужчина нес меня в дом.

Я осталась без одежды. И даже без нижнего белья, кроме того, что было сейчас на мне.

Что же делать? Не спать же голой, я так не привыкла.

Лихорадочно закрутив головой, наткнулась на черную длинную майку, в которую меня переодел мужчина. Сцапав ее и сразу надев, почувствовала себя много лучше.

Устало вздохнув, вытряхнула содержимое рюкзака на кресло, перебирая его.

Мои глаза сразу же нашли вроде бы живой телефон. Осторожно взяв его в руки, радостно улыбнулась.

Телефон был живой, но вот заряда было совсем мало.

Надо будет завтра спросить у Айсара, может, у него есть зарядка.

Проверив телефон на наличие пропущенных, увидела, кучу пропущенных звонков и сообщений. Господи… Даже думать не хочу, что мои родные себе надумали. Несколько раз звонила и писала матушка. И… двадцать три раза ― Алинка.

Н-да, от подруги-то я больше получу тумаков, чем от родной матери.

Нервно хихикнув, положила мобильный на столик, решая, что лучше завтра утром проверю голосовые сообщения и обязательно перезвоню, улеглась в кровать и почти мгновенно уснула.

А рано утром меня разбудил чей-то очень пристальный взгляд и… громкое урчание-мурчание.

Не сразу понимая, что меня разбудило, сонно разлепила ресницы и, увидев, что, а точнее кто, стал причиной такого раннего, приятного, но в то же время тревожного пробуждения, широко распахнула глаза. Громко взвизгнув, кубарем слетела с кровати, в один миг очутившись в углу комнаты, вжавшись в него.

Тяжело надсадно дыша, смотрела на, мать его, большую, просто огромную кошку, развалившуюся там, где совсем недавно спокойненько лежали мои ноги.

Мамочки! Что же это? Как?!!

Как оно! Смогло пробраться в домик Айсара и, более того, пробраться в мою комнату?!

Так, стоп! А почему это оно меня до сих пор не сожрало? Вон как плотоядно смотрит.

И почему на мой визг не пришел сам мужчина? Неужели ничего не услышал?

А мне, мать его, что делать?

Сглотнув слюну с привкусом крови ― видимо, от страха прокусила губу, ― напряженно посмотрела на здоровенную кошку, которая внимательно гипнотизировала меня своими голубыми, светящимися в утреннем мраке глазищами, и… не двигалась с места.

«Почему она не двигается?» – как тараканы, пробегали в голове панические мысли. – «Почему сразу не сожрет, играет с едой?»

Мамочки!

Крепко зажмурившись, боясь шевелиться, вспомнила все, что я знала о таких вот животных. Но из-за животного – как ни смешно ― страха не могла вспомнить, к какому виду относилось данное животное.

В голове стало совсем пусто. И только храбро-трусливая мыслишка проскользнула:

«Так, Лара, соберись! Подумаешь, кошка. Кошек раньше не видела? Ой, мамочки… Та-аки-их ― точно нет».

Тяжело вздохнув, осторожно приоткрыла один глаз, взглянула на утробно урчащего и принюхивающегося зверя, тихо хмыкнула – это, нервное, от того, как при, хм, вдохе кошка забавно шевелила белыми усищами.

«Занятно, а это он или она?» – заинтересованно подавшись вперед, пристальней взглянула на зверя, фиксируя краем сознания совершенно белую красивую гладкую шерстку.

Кошка настороженно замерла, но не двинулась, рассматривая меня в ответ.

Испугавшись, медленно отпрянула, дала себе мысленный подзатыльник:

«Господи, Лара, эта зверюга спокойно может сожрать тебя в любую минуту, и даже такой большой и сильный мужчина, как Айсар, тебе не поможет. Он вообще даже и не услышал твои громкие визги! А ты думаешь о том, какого цвета шкура зверя и какого оно пола! Ну, не тупица ли?»

Блин! Что делать-то, что делать?!

Так и хотелось нервно хихикнуть: Хьюстон, Хьюстон, у нас проблемы.

Тихо застонав, откинулась затылком на стену, пытаясь придумать наиболее безболезненный выход из данной опасной ситуации.

Но, увы, так ничего и не придумала.

Вскинув голову, посмотрела на удивительно спокойного зверя.

Почему оно такое спокойное, а? Неужели именно так должен вести себя дикий хищник? Разве они не должны сразу нападать?

И тут же зло подумала:

«А что, ты бы хотела быть уже сожранной, да?»

Тряхнув волосами и застонав от неудобного положения, уселась на колени. Под, хм, как мне показалось, заинтересованным взглядом зверя – бред, не иначе.

Я уже, похоже, двинулась мозгом, ― и не мудрено!

Проглотив вязкие слюни, тихо произнесла то, от чего не раз сама стонала, когда в прочитанных мною книгах героиня встречалась вот с такими вот зверями, угу, в фэнтезийных романах. Правда, там было про оборотней… Ну, не суть. В общем, да, билась головой об стену при подобных фразах, но как оказалось, сама не лучше.

Кошмар.

– Хорошая киса. Ты же не будешь есть меня? Я не вкусная. Правда, правда…

Кошка неожиданно села, обернув длинный, но не слишком пушистый хвост вокруг лап – и я тихонечко завыла от страха, боясь сделать лишнее движение, ― заинтересованно повела носом и спрыгнула…

Мать его, спрыгнула с кровати, вразвалочку, цокая когтями по ламинату, (блин! Айсар меня, ну, или кошку наверняка за испорченный ламинат придушит) шагнула ко мне.

Я сильнее вжалась в стену и уже как-то обреченно, смиряясь, похоже, наблюдала приближение своей собственной смерти.

Но не смогла выдержать такое издевательство над своей психикой, зажмурилась и даже, наверно, перестала дышать, готовясь к смерти.

Молясь, чтобы эта самая смерть произошла быстро и, желательно, безболезненно.

Малодушно, не спорю.

Ну, а кто в моей ситуации думал бы по-другому, а?

Но, на мое удивление, судя по дуновению ветерка от ее приближения, кошка остановилась напротив моей тушки и замерла.

Не веря в происходящее, медленно открыла глаза, встречаясь с изумительными, небесного цвета глазами зверя и пораженно раскрыла рот, восхищенно – явно от потекших от страха мозгов, не иначе, ― негромко воскликнула:

– Какая же ты красивая!

Явно проступившее изумление на морде зверя и затем ехидное такое выражение мордочки, заставило меня тихо расхохотаться, ― тоже, похоже, от потекших мозгов, ― и тоже, от тех самых потекших мозгов, протянуть руку к ее (его, так и не поняла, какого оно пола) лобастой голове, неуверенно уточнить:

– А можно погладить?

Зверь комично округлил глаза, отчего я смешливо фыркнула, и сам подставил под мою руку голову.

Невероятно…

Осторожно провела ладошкой по гладкой, удивительно приятной на ощупь шерстке, легонько почесав за мягким ушком.

Зверь от удовольствия прищурил глаза и громко затарахтел, потираясь об мою ладонь и порыкивая. А мои губы сами растянулись в блаженной улыбке.

Но тут произошло такое, от чего не только моя психика не выдержала, а вообще мозг отказывался понимать.

Массивное тело зверя окутала легкая белесая дымка, и моя рука очутилась на взъерошенной макушке… мужчины.

«Твою дивизию!» – пискнуло ошалевшее от шока сознание.