Уважаемый читатель! Вы держите в руках необычное исследование. Изучая архивные документы и восстанавливая имена жертв и пострадавших от политических репрессий, подошел к необходимости разобраться с вопросом: почему это произошло с нашими предками? Что они не сделали такого и почему, чтобы этого с ними не произошло?

Небольшая по объему книга целиком основана на архивных документах.

В концепции государственной политики по увековечению памяти жертв политических репрессий есть замечательные слова: «Россия не может в полной мере стать правовым государством и занять ведущую роль в мировом сообществе, не увековечив память многих миллионов своих граждан, ставших жертвами политических репрессий. Особенно важным в этой связи является осознание трагического опыта России, пережитого страной и ее гражданами после октябрьских событий 1917 года…».

Трагический опыт России нуждается в переосмыслении.

Исследование посвящено вопросам преобразования сельского хозяйства в Челябинской области со времени гражданской войны и в последующие годы и десятилетия. Возможно ли было провести аграрные реформы в интересах общества при существующей политической системе?

Книга рассчитана на возраст 14+, людей любой социальной или национальной принадлежности. Наша главная цель: помнить не только героические страницы истории, но и трагические, которые не должны повториться.

I

.

Коллективизация стала величайшим насилием над крестьянством. Коллективизация, даже без учета ее экономических последствий, оказалась не подготовлена ни в техническом отношении, ни идеологически и организационно. Работа в массах в те времена подменялась угрозами, грубым нажимом. Массовым беззаконием стало так называемое раскулачивание.

Так что же происходило в российской деревне, в российском сельском хозяйстве?

Почему так срочно необходимо было покончить с НЭПом? Неужели НЭП не оправдал себя как программа?

Обратимся к школьному учебнику по истории России для учащихся 9 класса1.

Социально-экономические итоги НЭПа. Наиболее быстро приспособились к НЭПу мелкая промышленность, розничная торговля и деревня. Более медленными темпами шло восстановление тяжелой промышленности. Но внедрение хозрасчета, материальной заинтересованности, реабилитация понятия прибыли все же дали свои плоды.

После страшной засухи 1921 г. и голодного 1922 г. сельское хозяйство стало постепенно увеличивать свои объемы. К 1923 г. в основном были восстановлены дореволюционные посевные площади. В 1925 г. валовой сбор зерна почти на 20,7 % превысил среднегодовой сбор наиболее благоприятного для России пятилетия 1909 – 1913 гг. К 1927 г. в целом довоенный уровень был достигнут и в животноводстве.

В 20-е гг. на селе преобладали середняцкие хозяйства (свыше 60 %), кулаков насчитывалось 3 – 4 %, бедняков – 22 – 26 %, батраков – 10 – 11 %. (Стр. 99).

Альтернативы НЭПу. В шумном хоре различных мнений постепенно определились две противоположные точки зрения. Первая была наиболее отчетливо сформулирована Е. А. Преображенским, крупным финансовым руководителем страны. Он заявил, что Октябрьская революция произошла в стране, в которой не было создано необходимой промышленной базы для претворения в жизнь социальных программ коммунизма. Все капиталистические страны создавали свою промышленность за счет средств, полученных от эксплуатации колоний. Социалистическую индустрию в нашей стране можно создать только за счет эксплуатации «внутренней колонии» – крестьянства.

Вторую точку зрения отстаивал Н. И. Бухарин, главный редактор «Правды». Он считал, что война с крестьянством чревата для Советского государства пагубными последствиями, как экономическими, так и политическими. Поэтому развитие экономики страны необходимо базировать на союзе с крестьянством, обеспечивая крестьянам возможность повышения производительности труда, организуя кооперативы, поддерживая формы рыночного обмена. В 1925 г. Н. И. Бухарин произнес свои знаменитые слова, обращенные к крестьянам: «Обогащайтесь, развивайте свое хозяйство и не беспокойтесь, что вас прижмут».

Эти две конкурирующие программы не были лишь плодом теоретических, кабинетных изысканий их авторов. Они отражали противоречивую ситуацию, сложившуюся в стране. С одной стороны, стало зримо проявляться недовольство рабочих новым социальным неравенством, порожденным НЭПом. С другой – предпринималась попытка более полно учесть интересы крестьянства, из-за позиции которого в конечном счете и был затеян когда-то НЭП.

Не будем дискутировать на данную тему, но отметим, что были и другие программы, о которых можно прочесть даже в учебниках по истории России, издаваемых в конце 80-х, начале 90-х годах прошлого века. Но почему-то эти программы развития российского сельского хозяйства не принимались во внимание ни в конце 20-х, начале 30-х годов и которые, почему-то не стали рассматривать ни в конце 80-х годов, ни в последующие десятилетия, вплоть до сегодняшнего времени. Отметим лишь один момент, что во главе выбора программы развития сельского хозяйства стояла не экономическая подоплека, а политическая…

Для убедительности обратимся еще к одному учебнику2, в котором очень кратко описаны последствия насильственной коллективизации:

«С января 1933 г. по ноябрь 1934 г. действовали политические отделы при МТС, во главе которых находилось около 25 тысяч направленных в село кадровых партработников (из них 10% имели дооктябрьский партийный стаж). На долю политотделов выпало завершение чистки деревни от «классово чуждых элементов». Заодно они перетряхнули колхозное руководство, сняв с должности почти половину вызывавших подозрение в своей благонадежности председателей и завхозов артелей.

В целом трагическая эпопея по коллективизации крестьянства закончилась к середине 30-х годов.

Динамику коллективизации (в процентах к числу входивших в колхозы крестьянских дворов) показывают следующие цифры:

Январь 1930 г.

Март 1930 г.

Август 1930 г.

Ноябрь 1930 г.

Июнь 1931 г.

Июнь 1932 г.

Июнь 1935 г.

Июнь 1937 г.

22

56

21,4

22,8

52,7

61,5

83

93

Последствия разгрома векового хозяйственного уклада в деревне были крайне тяжелыми. Производительные силы сельского хозяйства оказались подорванными на многие годы: за 1929 – 1932 гг. поголовье крупного рогатого скота и лошадей сократилось на одну треть, свиней и овец – более чем в два раза. Голод, обрушившийся на ослабленную деревню в 1932 – 1933 гг., унес жизни свыше пяти миллионов человек. От голода, нехватки продовольствия и непосильного труда погибли и миллионы «раскулаченных».

И все же большевистские руководители, исповедовавшие стародавний принцип «цель оправдывает средства», праздновали еще одну победу. При том, что численность крестьян сократилась на треть, а валовое производство зерна практически не увеличилось, его государственные заготовки в 1937 г. по сравнению с 1928 г. выросли почти в три раза. Была обретена независимость от импорта хлопка и ряда других важных сырьевых культур. С увеличением числа тракторов в МТС повысился и уровень механизации сельского труда. Отныне три четверти пахоты проводилось тракторами, половина уборки зерновых – комбайнами. В короткий срок аграрный сектор, где господствовала мелкотоварная, слабоуправляемая стихия, оказался во власти жесткой централизации, администрирования, приказа, превратился в органическую составную часть директивной экономики».