– Аналогично строению мужского полового члена, – подтвердил он мою догадку. – Плюс, определённые вещества… в общем, пантокрин по праву считается чем-то вроде натуральной виагры. Если хотите, я могу подарить вам упаковку чистого вещества для вашего жениха. Будете подмешивать ему в кофе.

Меня накрыло острой смесью стыда и гнева:

– Спасибо, ему не требуются стимуляторы.

Стыдно мне, разумеется, было не за себя или Витторио, а за этого не ведающего стыда и такта грубияна.

Он пожал плечами:

– Просто я подумал, что у него такая активная невеста: всего день не виделись – и она уже кидается на других мужчин…

Я вспыхнула:

– Как вам не стыдно! Вы прекрасно знаете, что это была лишь уловка!

– А вам не стыдно? Думаете, ваш жених одобрил бы такие уловки?

– Тимур Ильич, давайте, пожалуйста, держаться в рамках обсуждения вашей компании и не трогать мою личную жизнь.

– Согласен! Но только если мою тоже не будем трогать.

– Насколько мне известно, там и трогать-то нечего.

– А вы довольно беспардонная журналистка!

Вам под стать! – этот выпад я сдержала. Сосчитала до десяти, выдохнула:

– Простите. Разумеется. Я не стану задавать вам вопросы про личную жизнь.

– Прекрасно… Хм… что ж, рассказать вам про растительные основы для нашей продукции?

Я кивнула.

– Вот, например, красный корень – эндемик Горного Алтая. Занесён в Красную книгу России.

Я усмехнулась:

– Как же вы делаете препараты из краснокнижных растений?

– Очень просто. Мы их выращиваем.

– И для чего используется этот… корень?

– Также чудодейственное средство: стимулирует иммунитет, укрепляет сосуды, выводит из организма тяжелые металлы и токсины, решает проблемы в интимной сфере у мужчин и женщин…

Разрази меня гром, похоже, этот человек только и думает, что о половой сфере и её проблемах… Я воздержалась от комментариев, но Тимур продолжал испытывать моё терпение:

– Он содержит эстрогены – женские половые гормоны. Применение красного корня помогает нормализовать гормональный фон, сохранить красоту и продлить молодость.

Вот, сейчас спросит, не отсыпать ли мне бочонок. Чтоб я нормализовалась, а то нервная какая-то. Но он промолчал. Точнее, продолжил говорить:

– А содержащиеся в нём флавоноиды устраняют застойные явления в предстательной железе и оказывают противораковое действие.

– Чудесно! – промямлила я. – Но эту информацию, наверное, можно и в интернете найти. Давайте лучше поговорим о вас. Как вы познакомились с Юрием?

– В университете. Учились вместе в академии Плеханова.

– Почему выбрали этот ВУЗ? Почему не пошли по стопам отца в этнологию?

– Потому что не хотел. Вы ведь тоже не антрополог, должны понимать меня… или вы пошли по стопам матери?

Я вздрогнула. Нет, эту тему ему лучше не затрагивать.

– Я пошла своим собственным путём. Так что с вашей специальностью?

– Я её не получил. Бросил на третьем курсе.

– Почему?

– Там было скучно. Белое образование – это потеря времени. Возьмите любую толковую книжку по менеджменту – и получите в разы больше информации, чем за год слушания нудных устаревших лекций.

– Для этого надо знать, какая книга толковая. Иначе можно и всю жизнь потерять.

– Ну, к счастью, я – знал. Родство с Ильёй Петровичем Алексеевым давало мне карт-бланш на общение с умнейшими людьми современности. Я всё детство читал, отец подкидывал мне новые и новые интересные книги, а потом, уже в университете, на меня обрушилась следующая волна.

– Так почему всё-таки финансы и менеджемент? Разве вы не прониклись исследованием культурной жизни различных народов? Как вы вообще выбирали профессию?

– Мне хотелось овладеть чем-то полезным. Тем, что можно применить на практике и получить ощутимые результаты.

– Тогда почему не "Бауманка"?

– У меня нет склонности к технике.

На всё-то у него есть логичный ответ. Так вот и впадаешь в иллюзию, что разговариваешь с homo sapiens – то есть, человеком разумным, а не вот этим неандертальцем, который час назад у меня на глазах рвал зубами сырое мясо.

– Как складывались ваши отношения с однокурсниками?

– Мы ведь договорились не обсуждать личную жизнь.

– А я как раз интересуюсь вашей ПУБличной жизнью.

– Нормально складывались.

– Вы с кем-нибудь дружили, кроме Юрия?

– Какое это имеет значение?

– Я пытаюсь составить ваш портрет.

– Составляйте его, пожалуйста, из тех фрагментов, которые я сам готов вам предоставить.

– Тогда на нём останутся белые пятна.

– Главное, не превращайте их в тёмные.

– У вас прекрасный словарный запас, – ляпнула я, обратив внимание на то, как легко мне разговаривать с Тимуром, но не сообразив, что это прозвучит оскорбительно.

– А вы думали, что я двух слов связать не могу?

Улыбка непроизвольно растянула мои губы:

– Не согласитесь ли, что и сами поучаствовали в создании такого впечатления о себе?

– Я имею в виду ваши ожидания до нашей встречи.

Я задумалась.

– Не утруждайтесь, – махнул он рукой. – Это распространённая ситуация. У вас есть ещё вопросы или, может, сделаем перерыв до завтра?

Я кивнула:

– Вы проведёте мне экскурсию по производству?

– Хорошо. Проведу.

– Отлично. Постараюсь завтра и завершить этот неприятный для всех опыт.

Может, даже на "Ласточку" успею! Но это, конечно, вряд ли: тут ещё колесить до Курска чуть не полдня.

Тимур отчего-то не выразил восторга от моих предположений: поджал губы, сощурил глаза и даже дёрнул ноздрями. Он злится из-за моего желания поскорее оставить его в покое? Странный… странный и непоследовательный человек.

– Ну как там, Никусь? – взволнованно поинтересовался отец. – Всё нормально? Не обижал он тебя больше?

Я на секунду задумалась, можно ли считать обидой тот нахальный поцелуй. Но в любом случае не стоит рассказывать о нём папе: он и так на нервах из-за моей предыдущей истерики, а ведь у моего родителя очень тонкая душевная организация. Кажется, даже я получилась более толстокожей, хоть и слабого пола. Поэтому пришлось отрицательно покачать головой:

– Ничего. Я справлюсь. Завтра пойдём на производство. А потом… пап, я хотела бы послезавтра выехать домой.

Папа вздохнул:

– Ну… дорогая, конечно, если там всё так невыносимо… как я могу тебе запретить? Честно, милая, я не предполагал, что всё ТАК запущено. Думал, ну, чудачества какие-то – это с богатыми людьми часто бывает, но чтоб по дому в шкуре ходить и сырое мясо есть за столом…

Ох, папа, это-то как раз не самое страшное. К счастью, о притязаниях Тимура на совместный со мной антропогенез я не обмолвилась отцу даже под напором эмоций. Зачем ссорить старых приятелей? Конечно, странно, что Илья Петрович всё детство провёл с сыном и так и не сумел воспитать его как следует, но на самом деле, с учёными такое бывает сплошь и рядом: они могут строить невероятные теории, открывать тайны природы и мироздания и при этом быть абсолютно беспомощными в обычных социально-бытовых вопросах. А что касается воспитания своим примером, то я не особенно верю в эту теорию, так как в одной семье порой вырастают совершенно разные люди.

Тимур

Неприятный. Опыт. Он ей неприятен. Вы посмотрите на неё! Королевишна московская! Нет, я понимал, что сам, нарочно старался сделать этот опыт как можно более неприятным для журналистки, и всё-таки коробил тот факт, что она приехала сюда уже с этим предубеждением. Будто я кусок мусора, на который и смотреть противно. С какой стати?!

Мне нужно было утешение, дружеская ласка, порция принятия, поэтому из гостиной я почти сразу отправился к Саран, завернув к себе лишь на минуту – переодеться. Мою унэтэй не смутишь диким видом, но производить на неё какое бы то ни было впечатление мне без надобности. Саран принимает меня любым. С радостью и удовольствием. Поэтому она до сих пор живёт в моём доме, уже третий год.