– Ты что творишь? – злобно шипела на ухо Диана, – Ты бы ещё за версту от меня ушёл! Ближе прижимайся! Это танго, а не вальс! Ты совсем танцевать разучился, что ли?

Мы кружили под ритмичную музыку в довольно большом зале среди ещё таких же примерно двадцати пар. Разучился? Для того, чтобы разучиться, надо сначала научиться, а я подобным никогда не занимался! И куда уж ближе-то? Она и так почти не отлипает от меня! Ещё и наряд этот провоцирующий, который почти ничего не скрывал. Ни у неё, ни, что самое ужасное, у меня… Надо ли говорить, что этот танец для меня превратился в настоящую пытку? Ещё удивительно, как я ей все ноги не оттоптал. Всё-таки, видимо, что-то это тело помнило. Пора приступать к плану Б, – понял я, увидев, как лицо партнёрши все больше и больше наливается багровым цветом, а глаза метают настоящие грозовые молнии.

– Приболел я немного… – прошептал я ей примиряюще, – Не хотел тебя подвести, вот и не стал никому об этом говорить…

– Чарторыйский! С-скотина… Не знаю, чем ты там заболел, но если из-за тебя мы не выйдем дальше, лучше сам себя добей, чтобы не мучиться. Я же тебя тогда… – она продолжила что-то шипеть сквозь зубы, но я уже не слушал, абстрагировавшись от ситуации, сосредоточившись на других мыслях. Сегодня предстояла поездка домой, и надо будет постараться не облажаться там, чтобы никто не догадался о подмене. Всё-таки одно дело морочить голову приятелям, и совсем другое – близким родственникам. Особенно – матери. Вот, кстати, Монах говорил, что там мать у Дмитрия заболела, а это важно. Что, интересно, с ней случилось? Память предшественника об этом молчала. Мама, кстати, у него была очень красивая и совсем ещё не старая. Чуть больше сорока лет, но на вид больше тридцати ей не дать. Звали её Елизавета. И никаких Лиз! Все, даже отец, обращались к ней именно так – Елизавета, уж не знаю, почему. Была она довольно строгой и требовательной, но при этом, очень любила своих детей, которых у неё было целых пять! У Дмитрия было два старших брата, и две младших сестры. Мама нигде не работала, и занималась домом, а отец практически всё время пропадал на работе допоздна, иногда даже по выходным, так что был шанс, что сегодня я его не увижу. Старший брат, как я уже говорил, был военным и служил в одной из частей московского гарнизона, средний учился в Юридической академии и при этом помогал отцу на заводе, сёстры ходили в младшую школу. Мать своего младшего молчаливого сына любила и выделяла из всей троицы сыновей, и именно она настояла, чтобы Дмитрия отправили служить по дворцовой линии, а не как хотел отец – в кадетский корпус отправить. Спасибо тебе за это, святая женщина!

– Дмитрий! Дмитрий, хватит меня уже кружить, музыка закончилась давно! – вырвал меня вдруг из раздумий разгневанный голос Дианы, – Да что с тобой сегодня?

– Извини, увлёкся, – нелепо отмазывался я, нервно оглядываясь по сторонам. Немногочисленные зрители аплодировали участникам, которые все уже ушли с танцпола, и только мы с Дианой замерли посередине, приковывая к себе все взгляды.

– Увлёкся он, – проворчала она, беря меня под руку, и уводя к скамейке у стены, – То топчется как деревянный, то вдруг чудеса эквилибристики показывает. Совсем закружил меня, изверг…

Упс! Кажется, пока я отвлёкся на мысли о семье, тело оказалось предоставлено само себе, и вспомнило всё, чему его учили, – дошло вдруг до меня. Блин! Надеюсь, моих косяков в начале хватит для того, чтобы мы, не дай бог, дальше не прошли? Как-то вот не стремлюсь я делать карьеру танцора от слова совсем!

– …и в следующий этап проходят Вениамин Грохотов и Анна Шуйская, Сергей Шаповалов и Ирина Чемезова, и последняя пара… – нагнал жути председатель жури, высокий толстый дядька, – Дмитрий Чарторыйский и Диана Одинцова!

– Да-а-а! – заорала и запрыгала рядом партнёрша, а потом вдруг запрыгнула на меня и поцеловала в щёку.

– Не-е-е-ет!! – мысленно вопил я, но меня никто не слышал…

***

Я думал, что после школы мне придётся как-то своим ходом домой добираться, но оказалось, что за Дмитрием всегда машина приезжала с нашим личным водителем. Этот момент как-то не отложился у меня в памяти, так что для меня оказалось приятным сюрпризом, что когда я вышел из ворот школы, то чуть в стороне увидел Демьяна, махавшего мне рукой, видимо, чтобы я быстрее нашёл нашу машину в целой веренице припаркованных тут автомобилей. Не знаю, как так срабатывала память моего предшественника, но как только я увидел махавшего мне здоровенного мужика в кожаной куртке, в голове сразу вспыхнуло – Демьян, наш семейный водитель, который чаще всего возил по делам и магазинам мать, и всегда забирал меня по пятницам из школы, а в воскресение вечером отвозил обратно.

– Доброго денёчка, господин, – гулко поприветствовал он меня, и изумлённо вытаращился на меня, когда я вдруг протянул ему руку. Блин! Опять косяк! Ну не принято тут было здороваться за руку с прислугой, так что я скорректировал её движение, поднял вверх и помахал ему.

– Привет, Демьян! Как дела? – дружелюбно оскалился я, и он вытаращился на меня ещё сильнее, так как Дмитрий никогда ему ничего не говорил, и лишь кивал при встрече.

– Спасибо, господин. Дела-то в целом, не плохо… Мда-а… – озадаченно выдохнул он, открывая мне дверь чёрного высокого внедорожника, неизвестной мне марки.

– Твою ж мать… – тоскливо подумал я, усаживаясь в машину, – Ещё выехать не успел, а уже косяк за косяком делаю… Что же дальше будет? Я переключился на виды за окном, с интересом рассматривая такую и знакомую, и незнакомую при этом Москву, где причудливым образом переплетались абсолютно несовместимые вещи. Рядом с каким-нибудь даже на вид древним особняком могла стоять огромная башня из стекла и металла, частенько проскакивали станции метро, линии которого то и дело выскакивали из-под земли и уходили высоко вверх, туда, где летали редкие магомобили. Хотя чему я удивляюсь? В той Москве тоже древность соседствовала с современностью. Но там царствовали пробки, а тут… Не успел я додумать мысль, как мы встали в пробку. Сглазил, походу, – вздохнул я, устраиваясь поудобнее.

– Вот же гадство… – мрачно проворчал Демьян, – Ведь ещё час назад тут свободно было! Вот ведь…! Москва…

Я глубокомысленно промолчал, и мы продолжили тащиться к дому. В итоге, поездка, которая при обычных условиях без пробок занимала у нас двадцать минут, затянулась на целых полтора часа, и домой мы приехали уже затемно. Похоже, пробки Москвы в любом мире неизменны, – философски решил я, поднимаясь по ступенькам к дери трёхэтажного особняка.

***

– Димка приехал! – радостно взвизгнули две какие-то девчонки, бросаясь мне на шею. С непривычки, я чуть не принялся отдирать их от себя, но вовремя сдержался. Это же сёстры этого тела. Придётся потерпеть. Звали два этих стихийных бедствия Наташа и Даша и были они близняшками. Именно близняшками, а не двойняшками, то есть, были похожи друг на друга как две капли воды. Если я и братья были больше похожи на отца, все такие же как он высокие мощные брюнеты, то близняшки были копиями матери, которая была невысокого роста, чуть за метр пятьдесят, с миниатюрной фигурой, длинными русыми волосами и голубыми как небо глазами. Только у матери веснушек не было, у этой же мелочи были усыпаны ими и нос и щёки. Так, и чё мне с ними делать? – даже как-то растерялся я. Вроде, Димон обнимал их, кружил, а потом по очереди вверх подкидывал… Ну что же, не будем менять программу выступления. Под их радостные визги я крепко обнял их и закружил, после чего стал подкидывать вверх, борясь со страстным желанием не поймать их. Не то, чтобы я не любил детей. Скорее они меня раздражали.

– Кто-то дома кроме вас и матери есть ещё? – поставил я их, наконец, на пол под их недовольное фырчание. Мол, маловато будет.

– Все дома! – радостно отрапортовала то ли Наташа, то ли Даша. Хрен разберёшь, в общем. По-моему, с этим даже у Димона проблемы были. Пара их розыгрышей его у меня тут в памяти всплыло вдруг по этому поводу.