Впервые у него был табель, которым можно гордиться, а не прятать подальше.
Йен, как обычно, прикинется спящим, и если не услышит раздраженных голосов, сделает вид, что они его разбудили; потом, пошатываясь и протирая глаза, поднимется полестнице из своей подвальной комнаты, предоставив отцу возможность обратить внимание на табель. Ну, отец наверняка что-нибудь скажет по поводу "хорошо", но и ему придется согласиться, это практически безупречный табель - для столь небезупречного Йена.
На улице хлопнули дверцей машины, зажужжала автоматическая дверь гаража. Затем приглушенно зарокотал мотор - "понтиак" заезжал в гараж, затем чек-чек-чек - мотор не сразу выключился, потом снова захлопали дверцы, раздались шаги, открылась и закрылась дверь, снова шаги, и из прачечной донеслись негромкие голоса входящих.
- Спит, - произнес хрипловатый голос НП.
Коротко зашипела ее зажигалка.
- Хорошо. И комната почти в порядке. Впрочем, наверняка не помыл посуду.
- И что?
- Ничего. Утром помоет. У нас уговор: я готовлю ужин, а он моет посуду.
И они отправились вверх по лестнице.
Йен собирался встать с кровати и надеть рубаху, чтобы пойти наверх, как на лестнице раздались шаги отца.
Дверь распахнулась. В падающем из коридора свете был виден только силуэт. Йен снова удивился, как это невысокий человек ростом в пять футов и семь дюймов ухитряется казаться таким большим.
Но на этот раз все будет в порядке.
- Хорошенькие дела...
Что-то не так. Голос отца звучал спокойно и ровно. Так он говорил, когда пытался сдерживаться.
- Ну, я хочу сказать, в общем... - непонимающе начал Йен. - Ведь всего одно "хорошо"? Это почти идеально.
Отец фыркнул:
- Ага, конечно. Готов поспорить, ты надеялся, что если согнешь табель и прилепишь его к бару скотчем, я не замечу, что в этой четверти у тебя пять прогулов и семь опозданий. Почему ты мне не сказал? Да, мне не нравится, что ты пропускаешь из-за фехтования школу. Я это как-нибудь переживу, но нельзя сказать, что это доставляет мне удовольствие. Я горжусь твоими успехами на фехтовальной дорожке, но школа важнее. Однако, пока в общем и целом у тебя такие хорошие оценки, мне, наверное, не стоит жаловаться. Просто в следующий раз говори мне сразу... Нет, неплохая работка, сынок!
Казалось, губы отца вот-вот растянутся в улыбке.
Он сделал шаг вперед и...
Йен отпрянул. Пошатнувшись, он толкнул Фрейю, та потеряла равновесие и всем весом навалилась на юношу. Рука Йена до боли крепко стиснула рукоять меча.
- Ну что ж... - Локи пожал плечами. - За спрос не бьют, верно?
- Ах ты, ублюдок... - сказал Йен. Лишь железный самоконтроль удерживал клинок в ножнах. Если не стоило нападать на Локи раньше, то не стоило нападать на него и сейчас. Йен услышал низкое рычание и, осознав, что оно исходит из его собственной глотки, заставил себя стихнуть.
- В чем дело, Йен? - спросил Арни, не сводя глаз с Локи ни на мгновение. - Я видел только, что он на секунду прикоснулся к твоему лбу.
Лицо Фрейи посерело.
- Я поняла, что он сделал. Это жестоко, Братец Лис.
- Вовсе нет, старушка. Честное и прямое предложение. - Локи развел руками, поворачиваясь обратно к Йену. - Я был бы счастлив взять тебя на самую высокую гору и показать тебе все царства мира и славу их, но подумал, что нечто, скажем, более личное и интимное подействует лучше. Ты можешь получить в следующем Цикле и это, и многое другое. Просто давай работать вместе. С какой стати мне нарушать свое обещание? Ты можешь получить все, о чем когда-либо мечтал; все, что ты способен вообразить, будет для меня как капля в море.
Да, все, что Йен способен вообразить. Локи дьявольски умен. Он мог бы пообещать Йену много больше, но он сыграл на его слабости. Отец в видении не был чужаком или незнакомцем; Бенджамин Сильверстейн собственной персоной только нормальный. Абсолютно узнаваемый, за исключением того факта, что он не обращался с сыном как с дерьмом.
Выведай тайный исток чужой боли, и ты сможешь управлять теми, кто недостаточно силен. Йен достаточно силен, но это видение будет преследовать его до конца жизни.
За одно это он был готов прикончить Локи без малейших колебаний, а потом повесить его тело на дерево, на корм воронам. Йен успел вытащить из ножен около шести дюймов "Покорителя"...
- Решай сам, - негромко произнес Арни. - Если что, я рядом.
- Нет, Йен, - сказала Фрейя. - Не здесь и не сейчас.
...и с громким стуком загнал клинок обратно в ножны. Нет. Не здесь и не сейчас.
Но однажды наступит день, подумал Йен... Любого, кто способен подобным образом манипулировать чужими слабостями, следует держать подальше от самоцветов. Пусть эта жалкая пародия на божество мнит, будто Йен не способен себя контролировать; пусть недооценивает Йена. Это хорошо.
Но настанет день, когда он воткнет "Покорителя великанов" сначала в запястье врага и заставит его выронить оружие, а затем вгонит меч между ребрами Братца Лиса.
Йен повернулся спиной к Локи, и они с Арни помогли Фрейе доковылять до дома.
Глава 30
Багровое небо
Яркие и веселые лучи утреннего солнца заливали пространство перед домом, где всего лишь несколько часов назад произошла резня. О лужах крови и трупах напоминали только темные пятна в траве и вонь волчьего дерьма, которая уже начинала выветриваться.
Куда Локи подевал трупы и части тел? Наверное, кое о чем лучше не знать.
Йен откинулся на спинку грубого стула. Он для мягкости подложил под себя тарнкаппе, рядом стояла дымящаяся чашка с кофе... Пусть Фрейя спит.
- Сходить посмотреть, как она там?
Арни Сельмо улыбнулся; старик сидел на соседнем стуле с Мьёлльниром на коленях, как будто не мог расстаться с молотом ни на минуту.
- Конечно, Йен. С ней все в порядке, но сходи глянь.
Йен зажал под мышкой тарнкаппе и зашел в дом. Он не стал ждать, пока глаза привыкнут к полумраку, а вместо этого снял со стены лампу.
Вытянувшись как труп на мостовой, Фрей неподвижно лежала на их с Арни кровати, укрытая тонкой простыней. Ее грудь вздымалась и опадала ужасно медленно. Если бы белое перышко, которое кто-то - Арни, больше некому подвесил на невидимой нити на стропило, не колебалось в воздухе каждые несколько секунд, Йену бы захотелось приложить к ее носу зеркало, чтобы проверить, дышит ли она.
