Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Пройдясь вокруг дерева, она вдруг ощутила острое желание выйти на очередной пикет. Последние два раза ее забирали как раз по делу о дереве. А почему бы не быть третьему? Попить чаю с сотрудниками. Добавить красок в их серые будни. Было бы прикольно. Тем более сегодня. В день, когда она не смогла сделать то, что планировала. Немного поразмышляла об этом, но передумала.

Вместо этого она сфотографировала Большую Суету. Опять. Валерия делала фотографии дерева каждый день с момента, когда было объявлено о планах на эту землю. Вернувшись домой, написала очередной длинный пост от имени дерева. Уже двадцать девятая запись. Дерево призналось в любви к жителям города и сказало, что не осуждает махачкалинцев за то, что они не проявили достаточного желания бороться за его будущее. А еще дерево сказало, что принимает свою судьбу и просит лишь, чтобы после его смерти материалу нашли более полезное применение, чем дневнички для саморазвития. На этом все. Занавес.

Валерия опубликовала запись в своей ленте. Но еще пока она писала текст, решение было принято. Этот день не закончится ее поражением. Она не смогла сделать одно, но попытается сделать другое. Возможно, даже более важное.

В 22:07 Валерия вновь оказалась у подножия Большой Суеты и удивилась тому, что цепь и сломанный замок лежат рядом с лестницей в небо, на земле. Ну что ж. Может быть, ради этого дня последние несколько лет она просыпалась утром и делала зарядку. Ее ожидал еще один бой. Валерия начала свое восхождение.

Глава 6

29 декабря Юсупа Курамагомедова

В начале двухтысячных его называли человеком с тысячей лиц. Выходя в свет, он действительно становился таковым, но, возвращаясь домой после тяжелых трудовых будней, глядя перед сном в зеркало, видел одно и то же уставшее лицо.

В последний месяц у него не было необходимости просыпаться в 7:00. Впервые за многие годы он мог позволить себе спать сколько хочется. По крайней мере пока не закончатся денежные накопления. Которых у него не было. Но ему казалось, что они есть. Надо было лишь в это поверить. Это задача любого актера, а актер такого уровня мог заставить себя поверить во все что угодно.

Однако сегодня Юсуп Курамагомедов все же проснулся в 7:00. Иса Исаевич в это время, намучившись от беспокойного сна, садился завтракать, Шамиль уже несколько минут смотрел внутрь холодильника, не совсем понимая, зачем его открыл, а Валерия допивала ту самую лишнюю чашку кофе.

Юсуп встал так рано, потому что понимал, что сегодня особенный день – день, когда он докажет ей, что способен на невероятные поступки. Мужские. Безрассудные. Страстные. Этот день должен был показать силу его чувств. Так он решил вчера (или даже сегодня), ложась спать ночью (или уже утром) в три часа. Он понимал, что ради такого обязан вновь проснуться в 7:00, чтобы в 8:00 быть в театре. Больше нельзя было тянуть. В последние месяцы ситуация слегка усугубилась, но случилось то, что должно было случиться, и пора было ему выложить все карты на стол.

Умывшись, честно в течение двух минут пошлифовав белые, как снег в высокогорных районах, зубы, размяв по привычке мышцы лица, издав самые что ни на есть странные звуки для балансировки голосовых связок, он сказал себе, глядя в зеркало на отражение пятидесятипятилетнего мужчины:

– Юсуп Курамагомедов, ты готов. Ты готов покорить ее сердце!

Чеканя шаг, как в былые времена начала девяностых, когда он считался одним из лучших танцоров ансамбля «Лезгинка», Юсуп пошел вдоль прибрежной части в сторону Кумыкского театра. Отметил для себя, что держать грудь колесом в его возрасте уже не так легко, но делать это он был обязан. Как же еще идти на священную битву ради всего, что дорого, если не чеканя шаг с выставленной вперед грудью? Нос, размерам которого позавидовал бы каждый носитель кавказского гена, улавливал соленый запах Каспийского моря. Когда-то Юсуп Курамагомедов комплексовал по поводу размеров дыхательного органа, длины ног (не то чтобы он стеснялся высоченного для среднестатистического жителя Дагестана роста 189 сантиметров, вопрос скорее был в непропорционально длинных по отношению к стандартному туловищу ногах), длинных пальцев рук, вытянутого лица. В общем, ребенком, а потом подростком и некоторое время студентом он был закомплексованным, но сцена исправила все. Как и Валерия, он решил проблему, изменив к ней отношение. Вместо того чтобы стыдливо прятать свой нос, он, будто орел, гордо выставлял его напоказ публике. Сперва в рядах национального ансамбля, а затем как ведущий актер Кумыкского театра.

Этим победным шагом он и прошел сквозь фойе театра в главный зал, а оттуда на сцену, чтобы свершить задуманное.

Через десять минут он покинул театр через черный ход (при помощи охранников – бывших собутыльников) с одной мыслью – провалиться сквозь землю, взлететь в небо и вспыхнуть в лучах солнца или хотя бы утонуть. И увидел перед собой море.

Пожалуй, утонуть было страшновато. Страх – это эмоции, а эмоции имели для него важнейшее значение. Если выбирать среди способов самоубийства, утопиться в Каспийском море – идеальное решение. В общем-то, другие способы суицида он уже испробовал на сцене: вешался, стрелялся, уходил под землю в образе дьявола, улетал в небо и сгорал в образе ангела. Нападал на полчища русских в пьесах о Кавказской войне, вступал в переговоры с горцами в роли русского генерала. Однажды даже, лет тринадцать назад, умудрился совершить харакири на сцене Токийского национального театра. Я к тому, что Юсуп Курамагомедов был когда-то выдающимся актером и, как любой выдающийся актер, он проходил через сценарные тернии с максимальной отдачей, поэтому произнеся со сцены: «ЮРУШТЭ МАСДА!» – и протыкая себя катаной, он свято верил в собственную смерть. Именно поэтому теперь он предпочел утопиться в Каспийском море – это должно было стать его новым и последним эмоциональным опытом.

Но не утопился, потому что отвлекся. Так иногда бывает. Ты настроился на что-то: на то, чтобы писать статью, приготовить мясной рулет, убить себя прыжком со смотровой площадки на скалы в Каспийском море – а потом такой отвлекаешься на что-то, а потом еще на что-то и к вечеру, уже выключая игровую приставку, вспоминаешь про статью или идешь в кафешку за шаурмой, вместо которой предпочел бы на ужин, например, мясной рулет, или перед самым прыжком замечаешь женщину, видишь в ней символ некой свободы, вдохновляешься этим и решаешь прожить еще один день. А дальше – кто знает?

В последние годы память начала подводить его, но он точно помнил, что где-то в районе Большой Суеты был магазин алкогольной продукции. Обычно он снабжал себя градусом в специализированном магазине рядом с театром (этот магазин выживал только за счет театра и феноменальной работоспособности печени Юсупа), но тот уже остался далеко позади. А еще было прохладно. Особенно после того, как он посидел на пляже. Хотелось чего-нибудь согревающего. Такого, чтобы после ста грамм сразу в пляс или в бой, или еще во что-нибудь такое, чтобы все поняли, какого масштаба перед ними личность. Чтобы вспомнили! Чтобы помнили…

Пару лет назад он впервые почувствовал, что время утекает. Это случилось в самый обычный день. Юсуп уже не мог вспомнить, что они играли на сцене, но это было что-то серьезное, что-то эпическое, потому что после такого (и во время такого, что уж там) ему необходимо было разжечь в себе костер путем заливания в тело крепкой ликеро-водочной продукции. И тогда со сцены искры из его глаз, в свою очередь, разжигали костры в глазах и сердцах зрителей. Именно поэтому он был ведущим актером Кумыкского театра, а еще самым титулованным актером в истории дагестанского театра. Он был лучшим, и все это знали. Но…

Именно в тот день после непродолжительной пьянки за сценой в обнимку с охранниками и реквизитом он услышал оживленную речь. Пройдя на голос сквозь занавес, он вышел на сцену, где стояли два парня лет двадцати пяти. Они бурно обсуждали кинематограф и актерскую игру. Киношники, подумал Юсуп, местные, судя по растительности на лице, и неглупые, судя по разговорам, суть которых уловить ему было нелегко. Представившись, он поинтересовался целью пребывания в театре гостей из регионального кинематографа. Те рассказали, что вели кастинг для съемок нового фильма в репетиционном зале и во время перерыва решили взглянуть на сцену. Юсуп, всю жизнь мечтавший попасть в какой-нибудь годный фильм, но так и не получивший этой возможности, решил предстать перед парнями во всей красе: принялся рассказывать истории, поделился своим многолетним опытом игры на сцене этого и многих других театров, вспомнил и о том, что с камерами имел дело, снимаясь в каждой третьей рекламе республики. Парни были приятные, вроде слушали, вроде соглашались и признавали его величие, но, когда он поинтересовался фильмом и как бы вскользь упомянул, что не прочь бы сняться в чем-нибудь, те ответили, что были бы рады пригласить такого талантливого и опытного актера, да вот беда – нужны актеры моложе. Хотя бы ближе к пятидесяти годам. Он послушал, пожелал удачи в поисках, а потом вернулся к коллективу охранников, но до конца дня больше не проронил ни слова. В тот день ему исполнилось пятьдесят два. Он пришел домой, посмотрел в зеркало и подумал, что, вероятно, его жизнь плавно переходит в стадию кульминации. А за спиной слава, награды, премии, дипломы – и одновременно ничего.

6
{"b":"833223","o":1}