— Час назад охрана снялась с объекта. Ушли все, включая начальника. Последний, по-моему прихватил с собой питающие контуры. А потом началось вот это, — и он махнул рукой в сторону дома. — Но такая вот наглая попытка что-то вынести, предпринята впервые.

— А почему раньше не доложил? — я нахмурился.

— Потому, что у вас нет передатчика, а телефон не отвечает. — Когда он ответил, то я потянулся к карману и выругался. Конечно, он не отвечает. Ты бы, Костик, не забыл его в новую одежду переложить, и отвечал бы.

— Так, а почему… — я перехватил неприязненный взгляд, направленный на «упыря» Ушакова. — Вопрос снимается. Ну что, посмотрим, что там произошло? Сергеев, охраняй периметр. Никто не должен вынести ни одной ложки. Особо непонятливых разрешаю пристрелить.

Ушаков сделал знак Устинову. От островной группы отделился отряд и пошёл с нами.

В доме царил хаос. Который мгновенно прекращался, как только люди видели вооруженную группу.

— Денис, собери всех в одной комнате. Бальная зала подойдёт. Всех обыскать, даже девушек. Только не переусердствуйте, — Егор умел держать своих бойцов в подчинении. Мне бы такого генерала в своё время, может, я и не пал бы так низко. Этот бы, в отличие от того же Скварона, запросто мне морду набил, если бы увидел, что я готов переступить черту.

Отбросив неуместные сейчас мысли, я направился прямиком к кабинету, дорогу к которому показала какая-то девчонка, которую я поймал по дороге. Егор пока отдавал последние распоряжения, а я уже зашёл в кабинет. Похоже, это было единственное место в доме, к которому Татьяна не приложила свою лапку. Все строго и элегантно в зелёных тонах.

Татьяна Водникова сидела за столом, комкала какую-то бумагу и рыдала в голос. Подняв голову на звук открываемой двери, она смерила меня ненавидящим взглядом и молча протянула бумагу, которую мяла до этого момента в кулаке.

Я забрал бумагу и прочитал написанное. Ничего не понял и прочитал ещё раз, вникая в каждое слово. Опустив руку с письмом, Я уставился в стену. Кажется, я начинаю ненавидеть Евгения Водникова больше, чем кого бы то ни было в этой жизни.

Вошёл Ушаков и я протянул ему письмо. Пока он читал, я пытался осмыслить, что произошло.

А произошло следующее. Водникову окончательно осточертело то, что творится в его жизни. Последней каплей стала потеря гостиниц. Это было его детище и хотя сейчас гостиницы не играли роль основного источника дохода клана, Евгений обожал каждое здание, которое он лично контролировал с момента заливки бетона. Да тут ещё сын дебилоид, которого дура жена воспитывала со своим папашей в собственной мещанской манере. Самому же Водникову сначала было некогда, он буквально спал на работе, вытаскивая клан из ямы, а потом уже и неохота. Какое-то время он просто плыл по течению, периодически снимая стресс в борделе, где я его однажды застукал. И тут, однажды он понял, что всё, кончился Женя Водников. И он начал готовить пути к отступлению. Перевёл все денежные активы за границу, купил где-то на берегу моря виллу и даже начал понемногу мутить бизнес. Оставался последний штрих, так сказать. Сначала он хотел оставить клан сыну, мол, крутись, как хочешь, учитывая, что денег на счетах осталось ровно на месяц. Но сынуля решил всё за него. Умирать ради идиотки, которая за столько лет так и не поняла, что такое кланы, он не собирался. Поэтому, оформив документы о разводе, которые готовил не один год, в тайне, естественно, и оформив передачу прав на клан Константину Керну с припиской «Подавись, мразь», Водников рванул на свою виллу, прихватив с собой свою подругу из борделя.

За спиной раздался то ли всхлип, то ли приглушённый смех.

— Лучше, заткнись, — предупредил я Ушакова, но он в ответ только заржал ещё громче. Я же обернулся к Татьяне. — У вас есть сутки, чтобы собрать вещи и убраться отсюда.

— Куда же я пойду? — всхлипнула женщина.

— Мне плевать, к отцу, например. И да, ваш багаж тщательно проверят, чтобы вы забрали только личные вещи. Всё имущество клана должно оставаться на месте, включая фамильные драгоценности и артефакты. — Я подошёл к столу, забрал толстенную папку с передачей мне прав на клан. — Не заставляйте меня пожалеть о своём решении.

Повернувшись к ней спиной, я пошёл к двери.

— Ты куда? — Ушаков кусал губы чтобы не расхохотаться. — Женька, конечно, тебе ту ещё свинью подложил. Но, смотри на это с другой стороны. Клан был крупный не убыточный…

— Заткнись, по-хорошему, — процедил я. — А иду я к юристам. И нисколько не удивлюсь, если однажды они скинутся на киллера, чтобы завалить эту тварь, которая сейчас на солнышке нежится. Кстати, я тоже вложусь. — И строевым шагом, вышел из комнаты, оставив Ушакова закончить здесь со всеми нерешёнными делами.

Время до свадьбы пролетело как-то слишком быстро. Казалось бы, несколько месяцев, а я даже не заметил, как весна сменилась летней жарой, которая плавно перетекла в приятную раннюю осень.

Это время просто вырубало меня наповал. Оно было наполнено суетой, какими-то бесконечными делами, встречами с юристами попытками переварить клан Водниковых, который теперь стал кланом Кернов. Точнее, клан Кернов его поглотил. От части предприятий пришлось отказаться, они были уже при Водникове убыточны, и тратить на них время и средства я не горел желанием, поэтому просто пустил с молотка. Что существенно увеличило мой счёт.

Где-то в середине лета счет ещё раз весьма солидно потяжелел, как я понял, пришёл гонорар за участие в поимке черного единорога. А я уже хотел звонить Марго, чтобы поинтересоваться судьбой этих денег. Но, получилось весьма неплохо.

Журналы, подготовка к свадьбе, к которой меня всё же сумели привлечь, и много чего ещё. Половины я даже не помню. Домой чаще всего приползал, что-то ел, не чувствуя вкуса и заваливался спать. И так до следующего утра.

Первый выпуск свадебного журнала ждал неизбежный успех. Ушаков, сволочь такая, разглядывая свое фото, с самодовольной улыбкой заявил, что успех журналу принесло именно оно. И тут же посетовал на жлобство Щукина, который ему эту рубашку так и не прислал.

Так что эти месяцы превратились в бесконечную череду встреч, консультаций, и какой-то беготни, от которой никуда нельзя было деться, потому что требовалось именно моё личное присутствие.

И всё же первым, с кем пришлось встретиться, был Подоров. Мы с Ушаковым отдали ему первого атташе вместе с домом Ожогова. Пускай копается. Дом Подоров нам вскоре вернул, мы его продали, а деньги поделили. Я же вроде был должен Егору за найм.

А через неделю позвонил Матвей Игоревич и назначил встречу на нашем старом месте. Когда я подошел к пруду, он уже ждал меня у самой кромки воды, глядя на середину водоема, куда уже начали перелетать утки.

— Вон та точно опасна для общества. Она нападает на людей, — я уверенно показал на утку, которая показалась мне знакомой. По-моему, это была как раз та наглая тварь, от которой меня Майя спасала.

— Вот как, а по мне, эта утка не выглядит слишком опасной, — Подоров внимательно осмотрел птицу и бросил ей кусок хлеба. Утка поймала хлеб на лету и тут же куда-то улетела. — Ты успел допросить первого атташе? — Он продолжал следить за утками, периодически бросая им хлеб.

— Нет, слишком долго мы до него добирались, — я покачал головой. — Да и не знал я, что такой жирный гусь в доме прячется.

— А если бы знал, поступил бы иначе? — Подоров бросил очередной кусок в воду. Пруд уже почти полностью очистился от льда, только у берегов еще было немного наледи.

— Нет, — подумав, ответил я. — Это был оправданный риск. Уже погиб гражданский, и этот псих не собирался останавливаться. Чтобы в него выстрелить, нужно было открыться, а для других даров он был слишком далеко, я бы не достал, или он имел бы шанс уйти с траектории. Магия смерти же не избирательная. Она просто уничтожает всех, до кого может дотянуться. К тому же, сомневаюсь, что он бы сказал что-то такое, чего ты не знаешь. Он ведь как-то связан со сбежавшим хреном, как там его Адрес, если не ошибаюсь.