– Чего она хочет? – он рассматривал что-то у себя под ногами, а я перевела взгляд на его пояс: низко на талии у него висела широкая плоская цепь, с которой свешивалось несколько металлических дисков, исчерченных выпуклыми знаками, а по центру крепился небольшой чехол, похоже, с каким-то холодным оружием.

Упс! Кажется, я начала краснеть, осознав, что в копчик мне упиралось вовсе не то, что вообразила моя шаловливая фантазия. А надменный гад проследил за моим взглядом, и, похоже, все понял. Во всяком случае, одна бровь у него насмешливо приподнялась, а в глазах вспыхнула откровенная ирония.

Да чтоб тебя! Я принялась мысленно ругаться, а он решил меня добить:

– Может, ты дойдешь до ручья и умоешься? А то с каждой нашей встречей ты выглядишь все более… замурзанной. – и пока я сердито сопела и придумывала, что бы такое ему ответить, добавил. – Заодно напоишь свою собаку.

Про какую собаку он говорит? Я перевела взгляд себе под ноги и ошарашено ойкнула – виляя хвостом и радостно улыбаясь лохматой мордой, на меня смотрела Тучка – мелкая и донельзя вредная собачонка моей соседки по лестничной площадке, строгой дамы по имени Генриетта Теодоровна.

– Тучка, это ты? – я присела и принялась оторопело разглядывать собачонку, чувствуя, что мой ум окончательно заходит за разум. Может это просто астральный двойник соседской собаки? Ну откуда она может взяться в этом мире?

Помня, что с ее земной сестрой мы не очень ладили, я осторожно протянула собаке ладонь. Она тут же припала на передние лапы и предупредительно зарычала. А я быстренько отдернула руку – это точно она, собака Генриетты Теодоровны. Та Тучка так же озверела, а потом пыталась откусить мне пальцы, когда однажды мне пришла идея подружиться с этим мелким монстром.

– Почему твоя собака рычит на тебя? – раздалось над головой.

– Да это не моя собака! – совершенно честно ответила я.

– Вот как? Тогда с какой стати она кидалась защищать тебя? Может животное не признало свою хозяйку в той замарашке, которую сейчас видит перед собой? – он неприязненно приподнял бровь.

Ну надо же, какой эстет – чумазые женщины ему не нравятся! Очень захотелось его прибить чем-нибудь тяжелым. Даже несмотря на то, что недавно он спас мне жизнь – все равно, нельзя говорить девушкам, что они неидеальны!

– Надеюсь, в ближайшем населенном пункте мы с тобой разойдемся в разные стороны, и уже через пять минут забудем друг о друге. И мой вид больше не будет осквернять твой светлый взор. – выпалила я, злобно глядя в высокомерное лицо.

Я пошла к ручью, и удивляясь, с чего на меня напала такая детская мстительность, тщательно вымыла руки, оставив лицо грязным – раз так, буду и дальше нервировать его своим пыльным видом!

Позже, оглядываясь на этот момент, я упорно пыталась понять, что заставило меня так поступить? Может, я получила сигнал от вселенной, или сработала женская интуиция, не знаю… Но позже я не раз хвалила себя за то, что так поступила…

Когда я вернулась, неприятный тип окинул мою чумазую физиономию нечитаемым взглядом, и протянул небольшой кожаный мешок:

– Поешь, и поедем дальше.

Не заставляя предлагать дважды, я достала из котомки завернутые в чистую ткань ломти вяленого мяса, пару кусков серого хлеба и сыр. И удобно расположившись на мягкой травке, принялась жевать.

Собачонка подсела ко мне и уставилась на еду умильным взглядом. Пришлось с поделиться с ней мясом, которое она с удовольствием проглотила и кажется, даже слегка подобрела ко мне.

Вспомнив о правилах вежливости, я спросила у стоявшей около лошади высокомерной спины:

– Эй, ты будешь есть?

– Я не голоден.

Переглянувшись с собачкой, мы дружно пожали плечами, и по-честному разделив между собой остатки сыра, с аппетитом доели.

Насытившись, я окончательно размягчилась душой, посему решила и дальше быть дружелюбной.

– Как тебя зовут? – ну должны же мы с ним хотя бы познакомиться.

Ответом было молчание и повернувшийся ко мне белесый затылок. Ну и ладно, не очень-то и хотелось.

Я попыталась от него отвернуться, но глаза против воли, упорно возвращались – очень уж хотелось его поразглядывать. В конце концов, когда еще мне такая роскошная мужская особь на глаза попадется?

Плюнув на привила приличия, я принялась откровенно пялиться на его спину, закрытую кожаными доспехами, и затылок с длинноватыми волосами странного, светло-пепельного цвета. Я как раз размышляла, откуда берутся такие сногсшибательные мужики, когда он повернулся и скомандовал:

– Если уже насмотрелась, иди сюда – подсажу на лошадь.

Почти пойманная на горячем, я возмущенно фыркнула:

– С чего ты взял, что я на тебя смотрела? По-моему, ты слишком высокого о себе мнения, человек без имени.

В ответ получила холодный взгляд и властный жест, велящий поторапливаться.

Я с опаской приблизилась к всхрапывающей лошади и предупредила:

– Я сяду позади тебя.

Воспоминания о руке, по-хозяйски лежащей на моем животе, и непристойные фантазии, когда твердое нечто упиралось в мой копчик, решительно намекали, что будет спокойнее сесть за его спиной.

Не отвечая, он взлетел в седло, затем наклонился, и обняв меня за талию, одним мягким движением забросил мою тушку в седло перед собой. А затем преспокойно тронул поводья:

– Скоро пойдет дождь, надо успеть доехать до города.

Ну надо, так надо, в общем-то я не возражаю. Тем более что мне и самой в город надо. Поерзала в седле, стараясь сесть как можно дальше от него. Неприятный тип только хмыкнул, но мудро промолчал. Лошадь мерно потрусила вперед, а у меня от неудобной позы сразу же со страшной силой заныли ребра – когда я сидела, облокотившись на его грудь, было намного комфортнее. Минут через пятнадцать тряски, отдающей все нарастающей болью в боках, я была готова сдаться, и только врожденное ослиное упрямство заставляло продолжать сидеть прямо.

По дороге неприятный тип молчал, а мне и без разговоров было над чем подумать – например, оценить глубину моего попаданства и выстроить хоть какие-то планы своих дальнейших действий. Только вот заниматься этим продуктивно не получалось – бока ныли, мешая думать, а еще, после еды ужасно захотелось спать.

 Я начала клевать носом, и когда широкая ладонь настойчиво потянула меня к каменной груди, сделала вид, что так и должно быть. Чуть повозившись, удобно облокотилась на него и услышала негромкое:

– Родерик…

Я довольно улыбнулась, и под размеренную лошадиную поступь начала уплывать в сладкий сон.

Я приоткрыла глаза и сонно огляделась.  Похоже на комнату в гостинице или, скорее на постоялом дворе, если судить по средневековому интерьеру.

Деревянная кровать с высокими столбиками по углам и полотняным балдахином сверху. Возле двери на столике с зеркалом стоит латунный таз и кувшин. На стенах недорогие гобелены и какие-то картины с пейзажами. Стрельчатое окно без штор, через которое бьют солнечные лучи, заливая комнату теплым светом.

Странно, но я совсем не помнила, как здесь очутилась. В голове мелькали смутные картинки, как уже по темноте меня снимали с лошади и куда-то несли. Потом были мужские голоса и все, полный провал в сознании.

Рядом со мной что-то пошевелилось и знакомый голос спросил:

– Проснулась?

Не веря своим ушам, я повернула голову и наткнулась на сонно глядящие на меня карие глаза.

Я ойкнула и попыталась сесть. И снова ойкнула – под одеялом я была абсолютно голой. Мысли задергались, как припадочные – кто и когда меня раздел? И почему я вообще ничего не почувствовала – ну не могла же я так крепко спать!

Я занырнула поглубже под одеяло, так что снаружи остались только глаза, и зашипела:

– Родерик, что ты здесь делаешь?

Вместо ответа он сел и потер ладонями лицо. А я выдохнула – на нем был полный комплект одежды, за исключением доспехов, и лежал он поверх одеяла.