Но вот я тут. И я чётко вижу аморфную дымку проклятия на салфетнице. Мне потребовалось буквально одно касание с приложением силы, чтобы его развеять. Если задуматься, то проклятие, в отличие от дара, похоже на магию в том виде, в каком её описывает творчество, и именно поэтому я так их и называю. Это сгустки энергии, оказывающие фиксированное влияние, но я с ними взаимодействую своей способностью – разрушаю, одним словом. Могу ли я в таком случае создать проклятие или даже благословение? Воздействие же может быть и положительным. Интересная мысль.

Ещё раз оглядевшись, не пропустил ли чего, я вышел и замер. Около стойки бара сидел человек, освещённый одинокой свечой.

Со своей стороны я видел, как он ставит два стакана и наполняет их алкоголем. Особо ничего не разглядишь, но я уверен, что как минимум знаю его. А уж когда он заговорил…

Мне пришлось воспользоваться длительной паузой, устроенной собственными силами. Честно сказать, я испугался и инстинктивно замедлил поток времени после первой произнесённой фразы.

– Приветствую. Выпьем? – поздоровался незваный гость.

– И вам не болеть. Что потребовалось службе безопасности от моей скромной персоны? – осторожно ответил я, подошёл и уселся на соседний стул. Предложение выпить я попросту проигнорировал.

– О, так вы меня знаете, – кивнул он.

– В лицо вас не узнает только слепой, Григорий Аркадьевич. Но и они, мне кажется, что-то заподозрят, – слукавил я. Всё же тут довольно темно, а я ещё и сквозь капюшон смотрю, что вдвойне неудобно.

– Вы меня так совсем захвалите. Удивлены? – спросил заместитель моего отца, которого я частенько видел в нашем доме.

К сожалению, я мало что могу о нём сказать. Высокий, нескладный, неопределённого возраста – ему может быть и двадцать, и сорок. У нас он предпочитал больше молчать и слушать, что ему говорит отец. Но при своих видимых недостатках он тем не менее казался приятным собеседником. При этом неблагонадёжные элементы не любят его гораздо больше, чем начальника. А всё потому, что его дар направлен на то, чтобы схватить и обезвредить. Можно сказать, что этот человек – правая рука начальника службы безопасности империи, которым по случайности является мой отец. Подробностей я, к сожалению, не знаю.

– Немного. Что вам от меня нужно? Уверен, вы ознакомились с порядком заказа моих услуг. Если уж вы нашли меня тут, то должны знать.

– И сразу к делу. Вы очень прагматичны. Прошу прощения, что пришлось обставить нашу встречу таким образом, но дело конфиденциальное, не требует отлагательств и… – Он выбил пальцами дробь по стойке.

– Слушаю.

Я старался говорить поменьше: изменение голоса – это хорошо, но ведь личность можно выяснить и по особенностям речи. Достаточно одной неосторожной фразы для подозрений, а в том, что разговор пишется, я уверен. Раньше я, конечно, думал о том, чтобы открыть карты, но не таким образом.

Нагнувшись, он достал из-под ног сумку и поставил на стол. Посмотрел на меня, расстегнул молнию и двинул сумку ко мне.

– Вы можете сказать, что это?

Впрочем, я его уже не слушал. Стоило сумке открыться, как давление буквально приморозило меня к месту, заставив замереть. Сумка была наполнена различными предметами. Справившись с собой, я протянул руку и закрыл сумку, отрезая воздействие, идущее от небольшой статуэтки медведя. К тому же от неё к нам протянулись еле видные энергетические нити. Хм, интересно. Интересно и неожиданно.

– Что вы мне принесли? – спросил я, старательно контролируя голос. Пусть и в меньшей степени, но модулятор способен передавать эмоции.

– Это я и хочу узнать, – парировал он.

– Давайте не будем играть в угадайку. Что это? Отвечайте, или я просто уничтожу эту мерзость.

Несмотря на контроль, я дал прорваться раздражению. Сразу понятно, что это за нити и отчего оно пульсирует. Это энергетический вампир. На моих объёмах его воздействие не скажется, но для обычных людей может оказаться опасным. И для одарённых, возможно, тоже. Я не ученый и исследований не проводил, поэтому так, навскидку, сказать не могу, но следует подозревать худшее.

Вопрос в другом: почему заказ выглядит так необычно? А то, что это заказ, понятно без лишних вопросов.

– Я не могу ничего рассказать по этому поводу… – многозначительно произнёс он.

– Давайте без намёков и экивоков. Мне нужна информация. Ни за что не поверю, что вам (особенно вам) ничего не известно, – продолжал давить я.

– Это подарки ребёнку императора, – нехотя сообщил он. – Есть подозрение, что один из них имеет какое-то странное воздействие на него. Остальное я сказать не вправе, но вы, думаю, уже и без того что-то поняли. – Опять внимательный взгляд.

– Вот как.

Вновь расстегнув сумку, я взял статуэтку в руку и вгляделся внутрь пульсации. Проклятие? Я прислушался к ощущениям. Или сущность маскируется под проклятие? Похоже на то.

Первой мыслью было уничтожить её от греха подальше, просто выжечь импульсом. И стоило только об этом подумать, как я услышал его. Или, точнее, её.

«Не… не убивай!» – раздалось рядом.

«Что ты такое?» – безмолвно обратился я к этому голосу… к этой сущности.

«Я не что! Я человек. Не убивай меня, пожалуйста», – последовала просьба.

Я застыл в лёгком ступоре. Что это? Слаборазвитые духи, как правило, имеют поведение, близкое к животным. С более развитыми можно построить диалог, но вот их логика достаточно отличается от человеческой. Тем более такое проявление эмоций для них абсолютно нехарактерно.

Любопытство проклюнулось внутри, царапая коготками и требуя выяснить, что это такое. Но точно не тут, не на виду.

– Оставайтесь тут и ждите, пока я выйду.

Захватив сумку, я вернулся в комнату, где разрушил проклятие, уселся за столик и поставил на него статуэтку и сумку. Сумка самая обычная, то есть никакого специального воздействия на это она не оказывала, ведь нить передачи энергии появилась только после того, как её открыли. А это значит, что обычному человеку достаточно пропасть из вида статуэтки – и ему ничего не должно грозить. Или отойти, что тоже вариант. Достаточно просто было понять это. А вот что внутри…

«Так, раз ты можешь общаться, то рассказывай. Но учти, если выкинешь что-нибудь, я с тобой возиться не буду». В качестве подтверждения я поднёс к статуэтке руку, облачённую в эфирную перчатку, на что собеседница едва ли не взвизгнула – по крайней мере, так я интерпретировал прозвучавший звук.

«Я… я не знаю, честно. Помню, что поссорилась с родителями. Убежала в парк, а потом – долгая темнота, в которой была только я. Не знаю, сколько это длилось, но однажды я услышала голоса, которые обещали меня отпустить, если я сделаю всё как надо».

«Что сделаешь?»

«Ну, это сложно объяснить», – уклонилось от ответа это… эта. Ну ладно, пока пусть будет «она».

«Ничего, ты попробуй. Уверен, я пойму», – мягко подтолкнул я.

«В общем, я тогда не очень поняла. Они сказали: надо представить, что я голодна. А потом в темноте рядом появились такие облачка, из которых ко мне текли ленточки. Как-то так. Это сложно объяснить. Я их впитывала, а облачка понемногу таяли. Впитав несколько, я поняла всё, – всхлипнула она. – Им страшно, ведь я их убиваю. Но те голоса говорили, что всё идёт хорошо. А когда я стану сильнее и убью кого-то особенного, то меня отпустят».

«Отпустят? Ты вообще в курсе, что ты статуэтка? Статуэтка медведя».

«Я человек!»

«Ладно, проехали, – не стал спорить я. – В целом я понял, а детали можно будет узнать позже».

«В конце… я ведь к тому моменту уже поняла, чем занимаюсь. Но и отказаться я не могла. Я хотела выбраться отсюда. А потом услышала, как ты предлагаешь меня у… уни… уничтожить, – замявшись, всё же договорила она. – Как-то так».

«А голоса? Ты их знаешь или сможешь узнать?» – поинтересовался я.

«Раньше, до всего этого, я их не слышала. Но, кажется, я многое забыла. Узнать смогу… наверное. Правда, они не так говорят, как ты. Тебя я слышу ясно, а их будто бы издалека».