Поезд был забит, протиснуться можно только в то отделение, где ехали пассажиры с велосипедами. Вот между ними и их пьющими владельцами мы и разместились. Судя по блестящим красным лицам, пить они начали давно. Причем пиво доставали из детской термосумки нежно-салатового цвета, очень мило. Один протянул открытую бутылку моей подруге: «Будешь?» Она удивилась, но бутылку взяла. Глотнула и передала мне. Гадость страшная! Пиво было не «чистым», а смешанным с бузинным лимонадом, немцы почему-то любят это пойло. Потом по кругу пошли конфеты «Edle Tropfen». «Благородные капли», значит. Нет уж, спасибо. Против начинки ничего не имею, конфеты со шнапсом были, а сладкое не люблю.

Веселился весь вагон, в разговоре мужиков я уловила слово «Moskau». О нас, наверное. Куда, спрашиваю, едете?

– На музыкальный фестиваль, – отвечают

«Ничего себе! Такие мужики брутальные и музыка!» – говорю я подруге. А она: «Ага, на фестиваль! Не поняла, что ли? Они – нацики! На фестиваль нацистской музыки едут, в качестве группы поддержки». «Ничего себе! – говорю я еще раз. – А на вид нормальные мужики, даже не скажешь». «А мы с ними из одной бутылки пили!» – добавила Ирка.

Я более или менее представляла себе, как он должен выглядеть: маленький, яркий, а вокруг леса и горы. «Вернигероде – разноцветный город Гарца,» – так еще в XIX веке говорил о нем поэт, журналист и путешественник Герман Лёнс. Страстный охотник, ловелас и пьяница, он вдоль и поперек исходил эти места в поисках животных. На кого он охотился, не знаю, но последнего волка в Гарце видели в 1798 году. А медведя извели и того раньше: в 1708-м.

Гарц – это горы, самые высокие в Северной Германии. В них когда-то добывали серебро, кобальт и железную руду. Это давно было, в XV веке. Потом месторождение иссякло. В тех горах рождались предания и сказки, и жгли ведьм. Самое подходящее место для этого дела! Как раз сюда они на шабаш и слетались, во всяком случае, инквизиция в этом не сомневалась. Гонения на ведьм шли здесь полным ходом. Всего в XVI – XVII веках2 в графстве Вернигероде состоялось пятьдесят девять судебных процессов против ведьм и колдунов. Для такого маленького местечка это много. Из них около двадцати человек четвертовали, кому-то заменили состав преступления на другие прегрешения, такие, как убийство или отравление. Сколько было оправдано, неизвестно, последняя казнь «ведьмы» состоялась в 1609 году на горе Гальгенберг. Это тут же, прямо в городе.

Первый допрос подозреваемых проводился в городской ратуше. В то время она была одновременно театром и судом. А что, судилище – это тоже театр. Прекрасное сооружение, одна из красивейших ратушей Европы! Начало XIII века, чистая готика. Это здание построил граф Вернигероде в качестве театра и игорного дома. Через сто лет потомки графа подарили его городу. Кстати, деревянные крестообразные перекрытия, типичные для фахверковых домов, называются «андреевский крест». Этот элемент впервые был использован в Вернигероде при строительстве именно этого здания. Потом его применяли уже повсюду. Весь город в андреевских крестах!

Бывшие винные подвалы ратуши размещают сейчас ресторан «Ратскеллер», переводится буквально: «подвал ратуши». Почти во всех старинных ратушах Германии есть заведения с таким названием. Что интересно, во всех кормят не очень. Наверное, потому что они слишком туристические. Стараться не для кого, второй раз все равно не придут.

Возвращаюсь к ведьмам и колдовству. После первых разговоров их везли на допросы с пристрастием в Старую Канцелярию замка. Тех, кто не выдерживал пыток и признавался в колдовстве, казнили на рыночной площади. Как раз на месте знаменитого фонтана Wohltaeterbrunnen. Это не удобочитаемое слово означает «Фонтан Благодетелям», середина XIX века. Посвящен всем людям, имеющим заслуги перед городом. Второе место экзекуции – гора Гальгенберг. Какие красивые розы там цветут!

Здание ратуши слева, в центре – фонтан Благодетелям

Дата основания Вернигероде точно неизвестна, но люди там чуть ли не с IX века селились, славяне. Они во всей восточной Германии жили, и в Саксонии тоже. Даже мой любимый Лейпциг – это не Лейпциг вовсе, а Липцы, от слова «липа». Город начинался неподалеку от ратуши. На центральной улице Клинтгассе были первые строения, среди них – замок Шнакенбург. Он не сохранился, и современники и война здесь не при чем. Остатки фундамента еще в XVIII веке разобрали.

История у города бурная, были и пожары, и войны. Самые известные – Тридцатилетняя и Семилетняя. Правители, как ни странно, менялись редко. Сначала город принадлежал графам Вернигероде. В XV веке мужская линия графов вымерла естественным путем, а женщины за преемников не считались. Власть перешла к графам Штольбергам, они управляли графством на протяжении нескольких столетий. Последний представитель династии лишился своих владений в результате земельной реформы 1945 года.

После Второй мировой войны Вернигерде восстановили и отреставрировали замечательно. Даже не скажешь, что он был полигоном для американской авиации. Вернее, не полигоном, а случайной мишенью. На нем, что называется, пристреливались, меткость проверяли. С таким же успехом американцы могли разнести Гослар, что было бы, право, тоже обидно.

Коменданту Густаву Петри был дан приказ защищать город до последнего, он не подчинился и сдал его американцам, избавив от окончательного разрушения. За это он был расстрелян немцами как предатель буквально через неделю.

После войны полоса невезения продолжалась. Вернигерде отошел к зоне советской оккупации, а Гослар – к американской. Их разделяют всего тридцать километров, вернигеродцам было очень обидно! Соседи процветали, а у них – сплошной путь к светлому будущему.

При ГДР все восточные земли были более или менее равны, а после воссоединения Германии Саксония-Анхальт, в которой находится Вернигероде, стала беднейшей. Безработица двадцать процентов, хуже было только в Мекленбург-Передней-Померании. О нем еще Бисмарк говорил, что, «Если мне предстоит пережить конец света, то я предпочту уехать в Мекленбург, потому что здесь всё происходит на сто лет позже».

Не скажу про другие народы, а у немцев во всех бедах иностранцы виноваты. Помню, только границу Саксонии пересекаешь и в Саксонию-Анхальт въезжаешь, как появляются плакатики: «Arbeit – für Deutsche», «Ausländer – raus!» «Работа – для немцев», «Иностранцы – вон!» Это у них такие лозунги из предвыборной программы в бундесланд были. Иностранцы – это не беженцы из Сирии, их тогда еще не было, иностранцы – это мы. Не любила я Саксонию-Анхальт. Приезжала, потому что там друзья жили.

Как только Германия стала единой, на Вернигероде снизошла благодать в виде денег Юнеско и прочих организаций. Я не про уровень жизни говорю, я о самом городе. Дома отреставрировали, горы открыли для туристов. Например, при ГДР национальный парк вместе с горой Броккен был закрытой военной зоной. Граница с Западной Германией проходила как раз по Гарцу, туда было нельзя. Кстати, этот факт неплохо повлиял на сохранение природы и животного мира.

Сейчас туристов так много, что кажется, местных жителей нет вообще! А те, что мы видели, красотой не отличались и одеты были странно. Как будто они в гэдээровском прошлом задержались. И молодежи мало.

А сам город прекрасен. Старинные улочки, отельчики все маленькие, сетевых нет, что очень мило. Большинство постояльцев – пожилые люди, мы с подругой выделялись. Наши соседи по отелю тоже не попадали под большинство. Молодая пара из Англии, они уходили с рюкзаками с самого утра и возвращались с наступлением темноты. Мы разговорились с ними в кафе за завтраком, они – фанаты походов. В Гарце почти все облазили, два самых тяжелых маршрута остались. Пройдут – и домой, до следующего отпуска.