Он направился к выходу, и я, пытавшаяся осознать, что опять получила отсрочку, вскочила, бросилась за ним.

– Лиам…

– Не подходи ко мне сейчас. – Он был в «боевом» режиме. Сейчас он фонил убийцей, который едва сдерживает чувство долга – «стереть, вычистить, изъять». Комиссионер СЕ в рабочем состоянии. – Не приближайся.

Я застыла как вкопанная.

Все верно, нельзя его провоцировать, он временно заковал себе руки, чтобы не совершить то, что должен.

– Лиам…

Но мне его не хватало. Вот и натянулись те самые межклеточные канаты. Я-то все еще была Кейной, его Кейной. Я была обычной девчонкой, и казалось, что последний луч тепла я получала очень давно. Конечно, сейчас не до этого, сейчас я должна ликовать, получив ответ, который невозможно было получить от СЕ-шника, благодарить его…

Карра смотрел на меня, и взгляд его был ледяным.

– Моли Создателя, чтобы ты отыскала причину. И чтобы причина эта оказалась веской, потому что сейчас я совершаю должностное преступление.

Его могут стереть за него, стереть как личность, меня могут убить за все это – я понимала.

Хотелось что-то сказать, что-то очень важное. Что мы найдем выход, я отыщу причину, что все закончится хорошо, что все не зря. Его не проняло бы. И шаг ему навстречу делать нельзя – я играю с трансформаторной будкой.

Пришлось принять тяжесть происходящего.

– Я… уйду за край Уровня. Из нашего подвала – ты сказал, что он экранирован. Я должна, понимаешь? Должна…

– Уходи.

Наверное, это слово относилось к ответу «по существу», но оно резануло по мне лезвием очень острого ножа.

Он развернулся, он уходил. Я оставалась стоять. И мне вдруг стало насрать на Греру, на все страшные сценарии, показанные мне ранее. Накрыло чувство тотального одиночества, убивающее чувство. Холодно, тяжело, и теряются смыслы.

Пикнул вдалеке активированный Портал – Лиам ушел на СЕ.

О чем-то вещала Грера, я плевала на ее посылы.

Я стояла в полутемном коридоре, закрыв глаза, упершись лбом в обои.

Уровень СЕ

Лиам

Он не понимал, что только что сделал. Зачем сделал. Он, возможно, только что собственноручно нажал красную кнопку начала конца – он никогда не доверял Грерам, не доверял и сейчас.

А теперь смотрел на Кейну на экране и чувствовал боль. Свою, её. Она, всегда нерушимая, сейчас пребывала в разбитом состоянии. Будто раздался пушечный выстрел с борта корабля, будто обвалился в воду кусок скалы. В ней ни капли радости – только досада, печаль, рвущее на части одиночество.

Он не мог ее сейчас коснуться – он убил бы. Не её, но Греру в ней, у него оголены инстинкты уничтожения. Если бы они еще раз соприкоснулись аурами, вспыхнувший в нем красный сигнал перекрыл бы любые доводы.

Опустившись в рабочее кресло, Карра все еще пытался понять, почему сделал то, что сделал. Её взгляд? Она подчинилась ему опять, она приняла его, согласилась с его решениями. Из любви. И проделала очередную брешь в его извечной броне, затопив такой ненужной сейчас, такой опасной в данной ситуации нежностью.

«Грера сказала, что есть причина…»

Эта самая Грера когда-то вернула ему Кейну. Она вылечила повреждения, которые Комиссионные стационары уже не смогли бы – обожженные плазмой люди не выживают. Кейна выжила.

Может, поэтому?

Или потому, что прозвучала фраза: «Процессы катализированы»?

Что-то созвучное с тем, о чем он в последние часы так много думал.

Он мог оказаться во всем не прав. И саднило сердце, потому что Кейна продолжала стоять без движения. Его маленькая, его беззащитная Кейна. Сейчас он сделал для нее все, что мог.

За краем Уровня

Кейна

Не дом – полуразвалившаяся, продуваемая ветрами хибара. Хлипкая, старая. Грера, ударив хвостом, перенесла меня отнюдь не в тот домик, на крыльце которого, созерцая прозрачную осень, я когда-то пила чай. Нет. Мы прибыли в иное место, стылое и холодное. Здесь всюду, насколько хватало глаз, стелились по бескрайнему побережью камни. Огромные острые булыжники, непроходимые ни для ног, ни для колес вездеходов. А дальше озеро… Синее, ледяное и глубокое. Я почему-то думала, что это именно озеро, хотя противоположного берега не было видно, и вполне возможно, моему взору открывалась кромка моря. Но какое море за краем?

На вопрос: «Почему не к уютному домику с осенью?» – Грера отозвалась сухо: «Камеры». Видимо, после того случая невидимые объективы стали испещрять нетронутое до того пространство. Невыносимо жаль. Знакомый мирный пейзаж помог бы моему не слишком бодрому духу.

Я расклеилась. Хотелось жалеть себя и плакать. Не спасало даже понимание того, что это самое бессмысленное времяпровождение, хуже не придумаешь. Его, этого самого времени, в обрез, но давило окружение. Мне не нравился холод и не нравился этот заброшенный дом с отсутствием удобств. Казалось, его здесь поставили вовсе не для того, чтобы кто-то мог в нем жить, но для того, чтобы разнообразить пейзаж. Чрезвычайно уныло созерцать сплошные булыжники, сырые от мелкого дождя, а деревянное строение вносило в неуютную картину некий штрих. Печальный и одинокий. Ни души, ни движения, лишь мелкая рябь на озере и завывание сквозняка сквозь щели. Печь присутствовала, но изъеденная ржавчиной, с дырой на боку – я сомневалась, что ее можно будет растопить без ущерба для здоровья. Весь дым пойдет внутрь. Вместо кровати лежанка, одеяло тонкое, заплесневелое.

«Я хочу туда, где уютно!» Кажется, меня накрывала истерика. Тихая, незаметная снаружи, но шатавшая фундамент изнутри.

«Нельзя. Нужен дискомфорт».

«Почему?»

«Большой. Дискомфорт».

«Почему?»

Но застыло в голове лишь понимание: не «большой», а «максимальный» – вот тот смысл слова, который Грера хотела передать. «Максимальный дискомфорт». Как будто мало и без того страданий…

Я не могла перестать думать о Лиаме.

(Nebezao, Андрей Леницкий – Как ты там?)

Я не замечала этого раньше, того, что между нами происходило, постоянного контакта аур. Карра приходил с работы и всегда касался меня – виска, щеки, губами шеи у затылка. И зажигались зеленые огоньки ощущения «все в порядке». Он был рядом, мир стабилен, укутан защитой, любовью, благополучием. Если спокоен мой пульс, его спокоен тоже. Эти контакты-проверки случались постоянно – утром, днем, вечером. Простые касания на уровне ощущений, и не нужны слова. Просто полная стыковка, просто индикаторы в норме, незримый вопрос получал такой же незримый ответ, и мы оба знали, что плещемся друг в друге, как сверкающие ласковые волны.

Это чувство покинуло меня здесь, и не хотелось двигаться. Казалось, меня парализует на единственном деревянном стуле с подкосившейся ножкой. Индикаторы более не в порядке, между аурами встала стена, вопрос более не получает ответа. «Абонент недоступен…»

Оказывается, я любила быть под его наблюдением, хоть и дерзила по этому поводу. Лиам не был тираном, но он был защитником, он был им по рождению, по крови, по складу характера. И здесь, за краем Уровня, где камер не было, мне стало пусто без извечного взгляда. Я более не хотела куда-то идти, что-то делать, я «просела». Холодно, и атакуют малодушные мысли о его руках, о теплых губах у виска – пусть он окажется не прав, пусть не права окажусь я, лишь бы вновь произошла стыковка… Но она возможна только после «сплита».

Грера наблюдала за моими мыслями без осуждения, но тяжело, и я чувствовала ее досаду по поводу того, что бессмысленно утекает время.

Мне пришлось в который раз собраться.

Двое суток, Кейна… Продержись здесь двое суток.

«Что делать? – задала я ей вопрос. – Что делать дальше?»

«Мне нужен контроль. Начнем. Тренировки».

«Контроль над моим телом? Ты его получала раньше… В чем разница теперь?»

«Длительный».

«Насколько длительный».