– Моя сумка валяется, видимо, в снегу. Ты ж прёшь, как Буцефал, никого не спрашиваешь, надо – не надо. Отпусти меня, я схожу за ней, заодно и извинюсь перед парнем.

– А кто он? И какого рожна он держал тебя на руках?

– Наверное, такого же, как и ты, когда таскал Алину на своей шее. – Вот дура, проболталась, досадно. – У меня даже фотографии есть, и видео. Или я их стёрла? – Попыталась выправить положение моя «фантастическая» смекалка.

– Ты была во Дворце, я чувствовал.

– Как хочешь, так и думай. Мне всё равно. – И стала спускаться вниз.

Навстречу шёл пострадавший водила, нёс мою сумку. Под глазом растекался синяк.

– Господи, извини, ради бога. Вот бугай, надо его в полицию сдать, распоясался, боксёр фигов. Или на опыты, в лабораторию «Сила есть, ума не надо». Я свидетелем пойду.

– Ой, нет-нет. Связываться с Исаевым, себе дороже. Да и престижно это, подраться с ним. Не каждому дано.

Да, шиза косит наши ряды. Вот как понять мужиков? Ему престижно сиять синяком имени Исаева. Парадоксально.

Из подъезда вышел Сам. Подошёл к парню, что-то ему сунул, похоже, деньги, что-то пробормотал и пожал руку. Инцидент был исчерпан. Я быстренько заскочила в подъезд и помчалась наверх. Но фокус не удался, меня поймали уже на полпути.

– А ты куда, Исаев? Тебя разве не тянет провести время с более приятными людьми? Я тебе зачем? Со мной хлопотно, неинтересно, опять же, без секса. Или ты хочешь помочь мне подготовиться к панели? Повысить мой уровень? А ещё лучше – продать девственность. За неё много дают, я узнавала. Ну, хоть не так обидно будет, винить же некого, сама продамся. И деньги не лишние, помогут смыться отсюда, подальше от тебя.

– Я готов, во сколько себя оцениваешь? Или объявим аукцион?

Звонкий удар по щеке взорвал и так накалившуюся атмосферу.

– Да пошёл ты! – Всё, я не выдержала, из меня попёрло что-то чёрное, низкое, совсем не моё. – Отвали, оставь меня в покое! Что ты привязался? Список баб закончился? Не может быть, проштудируй внимательнее. Главное, в этом деле, не передарить подаренное, придётся припомнить, где и когда, зачем и с кем! Дай пройти, нет никакого желания лицезреть тебя, сильный мира сего!

Я молотила по живому шкафу, отбивая руки и подворачивая пальцы. В ход пошли и ноги. Но все посылы не достигали цели, он даже не пошевелился. Ей богу, если бы на месте Исаева стоял шкаф обыкновенный, он бы точно сдвинулся с места. А этот… Я уже туго соображала, меня начало покачивать, как бы не свалиться с лестницы, но обойти этого носорога не получалось. И тогда я зарычала, и рванула назад, на улицу, в мороз. Но сил уже совсем не осталось, и я привалилась к какой-то машине, которая тут же завопила, замигала, прям, заголосила, спасите, помогите, помилуйте. Или это я выла, неудачно отскочив и шлёпнувшись несчастной пятой точкой на лёд, по которому благополучно и отъехала куда подальше. Так что, когда к машине подскочил Исаев, меня он не увидел. Мишка, видимо, сначала помчался к шоссе, в другую сторону, дав мне фору и возможность проделать сложные манипуляции со своим телом. Отключив сигнализацию, боксёр уселся за руль и был таков. Ну, вот и всё, финита ля комедия. Я кое-как дотащила свою попу до квартиры, приняла ванну и улеглась. Причём, делала всё это в темноте. Почему? Не знаю, не хотелось иллюминаций. Или…

Сна не было, ладонь горела, ныло внизу спины, захотелось плакать. Я, вообще-то, не рёва, что не всегда хорошо. Не приучена жизнью выплёскивать эмоции наружу, переживаю их внутри. Тогда как мои подружки, чуть что, рыдали, чем облегчали себе душу. Ну, так они говорили. Попробовать, что ли? И я заревела, причём в голос. В дверь позвонили, я уткнулась носом в подушку, всхлипывая и зажимая рот рукой. Неужели слышно на лестнице?

– Лиза, открой, я знаю, что ты дома. Тебя видела мама. Открывай, говорю. – Орал Ник.

Вот только его и не хватало. А он не уйдёт, ещё и поднимет всех и вся на спасательную операцию. Пришлось выполнять приказ, чтоб его.

– Ты что, с дуба рухнул? Я сплю уже. Чего приволокся?

– Так ты не отвечаешь никому, твои родители с ума сходят. Они завтра к обеду прибудут, встретят Новый год и умотают. Созвонись уже с ними, успокой. – И продёрнул в горницу.

Ну да, я же отключила телефон, когда с незнакомого номера обзвонились, раз двадцать. Я была уверена, что такой наглостью обладает только Алёна Сергеева. Обычно анонимному номеру хватает пару раз, я не отвечаю на неизвестные вызовы. Все, кто нужен, знают мой телефон. А на работе мы пользуемся корпоративным, иначе покоя не было бы ни днём, ни ночью.

– Давай обсудим, за полдня надо многое успеть. Кое-что мама уже приготовила.

Да, надо брать себя в руки. Хорошо ещё, что Колька не понял, что я подружилась с мокрой подушкой. Или сделал вид.

Три дня пролетели, закрутив новогодней круговертью, мамочкиными ручками и папиным плечом. Как я соскучилась, а они и того больше. К моей большой радости, родители обещали к лету вернуться, и надолго. У них накопилось много работы и на родной земле. Проводив их, я немного погоревала и собралась в дорогу. Николай Николаевич, узнав об Алтае, оформил мне командировку, и я улетела с Сергеем в неизвестность. Совмещая приятное с полезным, пролетела неделя. Вечером последнего дня нас провожали в уютном ресторанчике, много шутили, меня затанцевали и завалили комплиментами с ног до головы. Среди семи мужиков женщин было две: я и жена директора этого ресторана, весёлая толстуха, танцующая только со своим мужем. Ну, вот так повелось у них. А я стала уставать от излишнего внимания, повышающегося параллельно выпитому алкоголю. И решила отступать. Извинилась, и, сославшись на усталость, отправилась в номер. Немного задержавшись перед зеркалом, услышала знакомый голос и очень-очень удивилась. Сергей разговаривал с одним из своих друзей и бил себя в грудь, доказывая тому, что я готова и никуда от него не денусь. Странно, за всё это время он проявил себя исключительно джентльменом. И вдруг такой вульгарный тон и самонадеянность. Пройти мимо них не представлялось возможным, и я вернулась назад, вроде чайку попить. Перепившаяся компания загомонила, предлагая мне все имеющиеся в их распоряжении местные блага: кто сауну, кто люкс, а кое-кто и тройку с бубенцами. Осталось ещё вызвать цыган с медведем, и участь бесприданницы мне обеспечена. За кого они меня принимают? Я не подавала никакого повода. Более того, за ресторан платила наравне со всеми. В последнее время среди выскочек и нуворишей стало бытовать мнение, что, если девушка пошла по приглашению парня на какое-нибудь увеселительное денежное мероприятие, она должна отработать. Куда делась романтика с появлением заметного расслоения общества на бедных и богатых, непонятно. Но это всё лирика, а мне что делать? В зал вошёл «уверенный в моём согласии» ухажёр, он был пьян. Поймав затуманенными окулярами Лизоньку, подковылял и упал на стул рядом. Надо действовать.

– Сергей Иванович, пошли отдыхать, поздно уже. – С надеждой начала я.

– Счас, на посошок, и вперёд. – Выдохнул он мне в лицо и, приподнявшись, потянулся за рюмкой.

А в следующую секунду уже лежал на моих ногах, не удержавшись на своих. Причём, цепляясь, разодрал мне колготки, почти стянув их с меня. А другой рукой, зацепившись за скатерть, смёл на пол остатки пиршества. Я ошалела, немая сцена заполнила собой всё пространство ресторана. Толстуха опомнилась первой, подозвала официантов, подскочила ко мне и поволокла в кабинет своего мужа.

– Что-то наши мужики перепились все, оптом. Мой-то, совсем не любитель, и туда же.

Не успела она закончить фразу, как в помещение ввалились охранники питейного заведения и уложили своего совсем не худенького шефа на диван. Тот уже храпел на ходу, выводя запредельные рулады. Как жена с ним спит?

– Мария Николаевна, там Чингиз со товарищами приехал. Требуют, как всегда… Официанты уже на одной ноге, а девок мы им где возьмём? Наши по рукам розданы. Но не с трассы же тащить.