Дома всё так же пахло кофе, напоминая о недавней посиделки с Алиной. В моей душе творилось что-то непонятное, недоброе, не моё. Ревность? К кому? К человеку, которому я не нужна? Выбросить из жизни, и всё. Проблем то… Но вместо этого по кухне полетели чашки, кофейник, блюдца. Пирожные перекочевали в мусор, стол и стулья встали вверх тормашками. Полегчало, и я упала на диван без сил и дум… Но я ли?

Сон не шёл, встала, посетила ванную, смыла косметику, напялила пижаму, нелюбимую, но тёплую. Что-то холодновато и внешне, и внутренне. Зазвонил телефон, номер Мишки. Зачем я ему понадобилась в полночь? Пригласить на развлекалочку? Я почти угадала. Природная любознательность нажала на зелёную кнопку.

– Лизка, ты где? Дома? Что, спишь? А к нам не хочешь? – Опять ворох вопросов понёсся мне в уши. – У нас тут сабантуй, класс. Приезжай в «Бриз»!

– Тебе кто разрешал брать мой телефон! – Звериный рык Исаева повис в моём слуховом аппарате, зацепив все барабанные, средние и внутренние перепонки. – У тебя всё нормально, Лиза?

– Не утруждайте себя излишним колебанием воздуха, у меня всё отлично. Не извольте беспокоиться.

– Подожди, не отключайся!

А сзади, фоном неслись звуки музыки, вопли подвыпившей компании и бормотание Сергеевой, что она ж не знает моего номера, вот и взяла исаевскую трубку. «Ничего личного, Мишаня, ну прости»: – извинялась и ныла психологиня.

Я вырубила аппарат и вырубилась сама. Это было выше моих сил. «Мишаня…» Глоток воды, срочно. Влетев на кухню, обомлела, забыв о разгроме, мною и учинённом. Да что происходит, наконец! В кого я превращаюсь? В истеричку? Ну, уж нет. Завтра же после работы поеду за город. Один из постоянных клиентов давно зовёт в конный клуб, утверждая, что лучшей разрядки просто не существует.

Какая красота! Просто нереальное место! Очень похоже на моё детское представление о земном рае. Так говорила моя бабушка обо всех похожих местах с чисто русскими берёзками, синими ручейками и тёмными озёрами в опушке мать-и-мачехи, окружёнными полями льна и ромашек с васильками. Она не была сильно верующей, но утверждала, что справедливость, доброта и устои христианства, дошедшие до нас уже в проверенных опытом и исправленных веками постулатах, это и есть вера. Люди – странные существа, они гадят друг другу, а прощения просят у бога… У многих на шее крестик, а в душе – нолик! Нормальные человеческие отношения, в заботах и внимании, в уважении друг к другу и любви к детям и родителям, выполнение семи заповедей, и ты – Че-ло-век! Жить, по совести, отлично делать своё дело, помогать близким – разве это так сложно? Гораздо труднее, когда кто-то выбивается из этой праведной жизни, сам по себе, или насильно. Тогда в силу вступают характерные качества отдельно взятого индивидуума, его сила, его воля. И самое сложное состоит в том, смогут ли люди понять друг друга, наставить на путь истинный и п р о с т и т ь. И речь не о всепрощении, делай что хочешь, всё равно прощу. Любой может ошибиться, но покаяться – не каждый. А простить, даже при самой сильной и истинной любви, очень непросто, ведь заново поверить и забыть может только сильный духом человек. Недаром существует в русском народе поговорка: «Повинную голову и меч не сечёт», перекликаясь с другой: «До двух раз прощают, а в третий – бьют!» В раю таких проблем нет, а в земном его аналоге – сколько угодно. И моя метущаяся душа, ещё не определившаяся с причиной нетипичного поведения, вырвалась на волю, забыв обо всём на свете. Какие там аналоги и сила воли! В таких местах просто хочется жить!!!

Мне подвели коня. Душа ушла в пятки, спрятавшись где-то в ступне. Почему там? Да потому что мои ноги приросли к земле, не желая двигаться, сильно покалывая и вызывая дрожь. От чего больше: от страха или от созерцания этой грациозной лошадиной особи гнедой масти с белой продольной полосой на морде и необыкновенными, отливающими синим, глазами?

– Да как же можно на ней кататься? – Я пришла в себя от звука недовольного ржания. – На такой красоте? С ней можно только под ручку прогуливаться и цветы дарить на завтрак, обед и ужин.

– Ну, во-первых, не кататься, а учиться ездить верхом. Во-вторых, знакомиться только спереди. И, в-третьих, уж если падать, то с хорошей лошади. Согласны? – Сергей Иванович, большой любитель путешествий и конноспортивных развлечений, улыбался, явно довольный моим приездом.

Он давно проявлял знаки внимания, привозя из разных стран сувениры и подарочки и завлекая в кафе и рестораны, по-дружески. Вот и сейчас пообещал экзотический обед на берегу озера. Но сначала знакомство, первое свидание с представителем лошадиного племени, так сказать, и первые шаги в вольере.

– Прямо сейчас? Вы нас даже не представили!

– Боюсь я за Ису. Вы его уже очаровали.

– Как, его? Лошадь – мальчик?

– Представьте себе, только не заходите сзади, никогда. А мужское достоинство можно рассмотреть и отсюда. Оно у него заслуженное, двенадцать породистых жеребят на его счету, как папаши. Искандер у нас – потомок арабской породы, заслуженный скаковой жеребец. На сегодняшний день – молодой пенсионер с хорошими повадками и мирным, я бы даже сказал, мудрым, нравом.

Искандер, Иса, Исаев… Как занимательно… Но в первого и второго я точно уже была влюблена, а вот в третьего… И что самое интересное, когда мы познакомились поближе, посредством морковки и яблочка, я уже не боялась этого замечательного мальчика. Он развернулся, услужливо подставив мне спину, я кое-как угнездилась в седле, и мы поскакали тихим аллюром. Сергей Иванович так и не поверил, что я делала это первый раз…

Впечатлений – море, хороший собеседник рядом, тихий снежок за окном застеклённой веранды маленького ресторанчика на озере. Хорошо-то, как… День близился к концу. Я узнала за последний час столько интересного из жизни лошадей, что воспылала любовью к ним ещё больше. Сергей Иванович рассказывал и о Буцефале Александра Македонского, единственном коне великого завоевателя, и о Бурушке Ильи Муромца, и о нашем Искандере. Но больше всего меня поразила история об Инцитате, любимом коне императора Калигулы. Он так любил своего питомца, что сделал его гражданином Рима, а позже присвоил титул сенатора. У коня был личный дворец, где его обслуживал большой штат прислуги. Инцитат стал символом сумасшествия и произвола власти и правителей, не подходящих для этой роли. Что и подтверждает своим примером сам Калигула, чьё правление вошло в историю нескончаемыми оргиями и развлечениями.

– Как я вам благодарна, Сергей Иванович. Чем могу отплатить, возможности мои невелики.

– Во-первых, нам давно пора перейти на ты. Во-вторых, и я в этом абсолютно уверен, ты не раз ещё навестишь нашего пенсионера. Милости просим, в любое время. И, в-третьих, можно мне пригласить тебя с собой в поездку по Алтаю на новогодние праздники. Этот вояж ни к чему не обязывает. Просто очень интересные люди, места и обычаи. И очень увлекательно организованный отдых. Я давно мечтал.

Мечтал о поездке или поехать со мной? Я растерялась. Неожиданно…

– Дело в том, что на Новый год приедут мои родители, мы не виделись два года. Они проездом, на несколько дней. Так что, вряд ли. Но за предложение спасибо.

– Эта поездка может состояться и после праздников. Например, с числа второго-третьего.

– Я подумаю, Сергей Ив…

– Просто, Сергей.

Домой я приехала уже часов в десять. Вернее, меня привёз шофёр директора конного клуба, молодой весёлый парень, смешивший свою пассажирку всю дорогу. Он галантно помогал вылезти из джипа, спортивного, высокого, когда я угодила в его руки, зацепившись за подножку. В следующий миг меня нещадно выдернули и повалили в один сугроб, а в другом торчал ничего не понимающий водитель. Заграбастав своими лапищами все мои части тела одним махом, Исаев в два прыжка оказался в подъезде.

– Вытаскивай ключи, быстрей. А то я сейчас взорвусь. Почему не отвечала на звонки? И где ты была?

За эти несколько секунд в моей душе произошли три смены декораций. Первая – удивление и боль в задней точке, вторая – злость и желание врезать по самонадеянной морде, и третья – ни фига не волнует, спокойствие, только спокойствие. Всё-таки общение с животными – самый лучший успокоитель, а не сильные мужские объятия.