Вскоре всякое сопротивление исчезло, часть диких опустилась на колени, остальные с криками ужаса побежали. Время восстановило нормальный ход.

Гвардейцы кинулись следом, на ходу срубая головы.

Экран погас. Картинка исчезла. В классе – мертвая тишина. Алексей поглядел назад и увидел такие же, как у него, потрясенные лица. Они видели зло, зло в чистом, «рафинированном» виде, с которым нужно бороться, где бы оно не происходило. В следующую секунду он, испугавшись, что действительно может совершить нечто несуразное, стиснул кулаки так, что ногти вонзились в ладони чуть ли не до крови. И одновременно он почувствовал, как в душе разливается непривычное, давно не посещавшее его спокойствие. Он почувствовал острую неприязнь к аборигенам, хотя и понимал, что даже в фашистском обществе могут быть разные существа. Ведь даже у человечества были фашисты – тоже вроде бы люди и были такие как Ингун. Местные еще только заготовки для разумных, болванки, из которых только сотни лет выточат в полном смысле разумное существо, подумал он.

– Разумны ли они… вообще… если убивают, режут своих же? – хрипло произнес и посмотрел в словно больные глаза командора.

Несколько мгновений тот, сложив на столешнице руки «домиком», вглядывался в потрясенные и мрачные лица. В тишине казалось, слышался взволнованный стук сердец. Невесело усмехнувшись, произнес голосом, в котором угадывалось испытываемое им напряжение:

– Они разумны… к сожалению… и уровень их технического развития приблизительно соответствует нашему. Где-то мы впереди, где-то они.

– А является ли технический прогресс синонимом разумности при том ужасе, который они творят с соплеменниками? – задумчиво сказал кто-то с задних столов.

– Вопрос не ко мне, а к социоисторикам, – командор отрицательно качнул головой.

– Блин! – прогудел Машера и положил руки, короткие, толстые, заканчивающиеся увесистыми кулаками, – Будто постарел на десяток лет! А ведь там мучаются разумные существа! Да это настоящее Инферно!

– Что за Инферно? – поднял седеющие брови командор.

– Не помню, – пожал могучими плечами Машера, – Да какая разница? Вычитал где-то, что-то вроде Ада, Преисподние…

– Ладно, посмотрели, обсудили, а теперь к текущим делам, – командор почти сочувственно поглядел на мрачные, полные решимости лица, – Отряду поставлена задача скрытно провести разведку системы. Полетят «старики», молодежь остается. Остаются, я сказал! – рыкнул, заметив протестующее выражение лиц у «Молодежи», – Значит так, полетят…

В конце занятий сдавали зачеты по физической подготовке. Центрифугу и бег Алексей сдал на «хорошо», а вот при проверке отжимания от пола и подтягивания, еле-еле уложился в норматив. В последнее время он забросил тренировки, что не могло не сказаться на физической форме. Подводя итоги, командор так выразительно посмотрел на Алексея, что у него покраснели уши, и он твердо решил: хватит дурака валять, с завтрашнего дня возобновляю тренировки!

На следующий день космолеты разлетелись по системе Глизе 581, на «Ковчег» полилась река информации. Один отправился на Тиадаркерал. Финишировав в режиме невидимости на орбите, сбросил в атмосферу автоматические дроны для исследования биосферы.

Для Алексея ничего не изменилось. Вместе с другими новичками он остался на «Ковчеге». Лишь выходить на дежурство пришлось почаще, раз в несколько дней.

Гуан-фу – фактический владыка планеты, прикоснулся ухоженным когтем, прочностью и длинной сделавшим бы честь любому хищнику, к сенсору выключателя, свет в кабинете погас. В предутренней полутьме, сочившейся из прозрачного до невидимости окна до пола, приблизился к нему и замер, прижавшись лицом к прохладе пластика. Он любил вот так – в одиночестве, дожидаться рассвета в кабинете на вершине родового дворца-небоскреба, прозванного «Золотой башней». В сравнении с окружающими небоскребами небольшого, но невероятно красивого и роскошного – золотая кровля, искуснейшая резьба по камню, золотистого мрамора плиты парадной лестницы с хрустальными перилами, барельефы тонкой работы на исторические темы и тому подобные архитектурные излишества. Эффектное зрелище, устроенное специально для обитателей города, полностью отвечало их представлениям о том, что могучий Глава комитета Вечных должен в такой вот роскоши и обитать.

Снаружи тишина. Небо, с тонкой багровой полоской на горизонте, посветлело, проступили нечеткие очертания родовых небоскребов Высших, из грубого хаоса ночи рождался новый мир; гигантский бледный диск Футэива – газового гиганта, вокруг которого вращался Тиадаркерал, размером с поле, покрытый туманными параллельными полосами, темноватыми пятнами неопределенных очертаний, готовился исчезнуть, бесследно смытый лучами солнца. На земле все сливалось в темно-зеленый, почти черный ковер, но он то знал, что там тянется на десятки тзень (мера длины, приблизительно равная километру) великолепный парк, далеко выходя за границы города Власти. Многие десятилетия придворные биологи собирали для него растения по всему Тиадаркералу.

И вспыхнул свет! Сколько раз видел эту картину, но замер в восхищении – зрелище достойное богов! Коротко рыкнул. На лице бывшего тиадара, а ныне высшего существа, холодный оскал приоткрыл крупные, пожелтевшие от прожитых годов, но все еще острые клыки, более приличествующие волку. Да и сам он походил на поднявшегося на задние лапы двортерьера, старого, но по-прежнему смертельно-опасного в драке.

Солнечные лучи отразились в бессчетных окнах бессчетных небоскребов блистательного города Власти, самого причудливого вида. Иные из сфер и капель, соединенных трубами лифтов, иные в виде пирамид, иные традиционные «карандаши», вонзившиеся на сотни метров в небеса; разбросали бесчисленные разноцветные блики на зеленый ковер парка. Забликовали едва различимые полупрозрачные трубы, на головокружительной высоте соединявшие небоскребы, давая возможность перемещаться жителям и электроавтомобилям, не выходя на улицу. В центре города драгоценным сапфиром синел пруд. Двухъярусные, украшенные мастерски изготовленными статуями каменные мосты вели на островок в центре, покрытый лабиринтом тенистых аллей, отражаясь глубокими, черными тенями в воде. На севере его, посреди широкой и пустынной площади, сверкала огнями окон титанических размеров башня. Лицом к ней, в окружении подсвеченных прожекторами фонтанов, распускавшихся на высоте в несколько ростов тиадара брызгами всех цветов радуги, делавшим зрелище прекрасным и необычным, сидел в кресле тиадар, циклопического роста, рука его указывала в неведомую даль. Скульптору удалось гениально передать чувства, владевшие тиадаром: лицо искажал властный оскал. Казалось, еще миг и тонкие губы раздвинутся и изрекут приказ. У статуи лицо Гуан-фу, создателя нового порядка на планете и любимой игрушки – города Власти.

Главный город тиадаров был великолепен, завораживал и пугал одновременно, без слов повествуя о богатстве и могуществе Высших. Гуан-фу был горд, что это он две сотни лет тому назад повел планету по пути Праведности и, стал почти Богом собственного мира. И он был стар, даже не так, очень стар. Развитие медицины позволило ему, как и другим Высшим, почти неограниченно продлевать жизнь и опасаться приходилось лишь несчастного случая или, что вероятнее, покушения, организованного одним из претендентов на желаннейший из наркотиков – власть.

Гуан-фу вернулся к столу и опустился на непривычных для человека очертаний кресло, рука пододвинула листок – с некоторых пор он не любил работать с электронными документами, взгляд снова пробежался по тексту.

Его божественности Главе комитета Вечных Гуан -фу

Писано 3 дня 2023 периода (период равен двадцати пяти поворотам планеты вокруг оси) от возникновения Вечного порядка.

Твоя божественность!

Докладываю тебе о результатах тайного осмотра охотничьего дома клана Виссайя. Мною обнаружены следы пиршества. Генетический анализ показал присутствие трех тиадаров. Предположительно это молодые наследники сиятельных Семей клана Виссайя. Также, о божественный, обнаружены тела трех мертвых певичек со следами пыток и сексуальных контактов. Жду твоих повелений, о божественный.