Причин старик не называл, но и без этого было понятно — как только Скрон поймёт, какой воин у него внезапно появился, тут же сделает всё, чтобы мастер Мерам больше никогда не вставлял себе кристаллы развития. Тем не менее одну немаловажную деталь я для себя понял — рунная магия по какой-то причине не работает на бумаге. Возникает вопрос — почему? Потому что это мелкоизмельчённое дерево? Или из-за какого-то особого свойства, что приобретают опилки во время обработки? К примеру, бумага сделана из прямых деревьев. Здесь, в тёмно-красном мире, не было ни единого прямого растения. Даже трава, и та закручивалась, как шерсть у баранов. Однако всё это было неважно — теперь, когда старик будет отправлять на меня свои символы, я смогу их принять на мифрил, приказав тому превратиться в бумагу. Интересно, сработает или нет? Готов ли я ещё раз пройти через наказание, если не сработает, а старый маразматик найдёт способ пробиться через мою защиту?
— Скронова отрыжка, — пробормотал я, когда мне вновь не удалось повторить символ. Постоянно что-то срывалось и сбивало. Вроде по линии палец ходит без проблем, но стоило повторить эти движения на том же клочке бумаги, как что-то мне мешало. Получалось совершенно не то, что я хотел.
— Так, Валевский, успокойся, — мастер Мерам включил наставнический тон. Даже несмотря на то, что он не мог видеть символы, он мог обучать ими пользоваться. — Ты пытаешься смотреть на магическую печать как на совокупность линий и фигур. Так делать нельзя. Это цельная конструкция. Её нельзя нарисовать пальцем. Её нужно воплотить целиком.
— Наставник, как же тогда их фиксируют на бумаге? — Фарди явно не отличалась терпением и соблюдением субординации.
— Линию за линией, тупоголовая, — отмахнулся мастер Мерам. — Как ещё можно нарисовать магическую печать, если не линию за линией? О чём ты вообще думаешь?
— Вы же только что говорили про образ!
— Потому что Валевский может его удержать, а ты, бестолочь, даже двух символов собрать в слово не в состоянии! Любую магическую печать, особенно огромную, формируют линия за линией. Но есть особые случаи, когда можно воплотить её целиком, не прибегая к костылям в виде рисования. Твой наставник, к примеру, мастер Эльор, такая же бездарность, как и ты. Несмотря на поразительные успехи в конструировании пентаграмм, так и не сумел уйти от рисования. Подумать только — тратить недели на то, чтобы сформировать печать открытия врат Волны. Глаза бы мои такого не видели! Нет, Валевский, пойдёшь по этому пути — прибью! Как пить дать прибью! Потому что это путь бестолочей и бездарей, таких, как Фарди и Эльор! Ты сам дошёл до единичных символов, мне даже подталкивать тебя не пришлось, справился с двойкой, находишься на пути к тройке и всё это всего через полгода работы. Отринь все ограничения! Думай только о символе. О том, что он является единым целым. Запоминай детали, но не концентрируйся на них! Ничто не должно превалировать. Важна каждая мелочь, а не какой-то конкретный кусок! Фарди, брысь отсюда!
Голос наставника магическим образом гипнотизировал, заставляя действительно отринуть все мысли и сосредоточится только на камне. Нет, на магической печати, что была на нём нарисована. Не на каждой чёрточке, а на цельной картине. Удерживать её целиком. Заставить подчиняться. Вынудить покориться и признать себя побеждённой…
Мир завертелся, и я ощутил неприятный удар головой о камни. Перед глазами заплясали звёздочки, во рту появился солоноватый привкус, в носу появилось неприятное чувство лопнувших капилляров, но это были всё мелочи. Важным оказалось то, что перед моими глазами висел пылающий золотом… символ? Нет. Это точно был не символ. Это была та самая магическая печать, пентаграмма, которую я увидел на камне. И чем дольше она висела перед глазами, тем хуже мне становилось, словно на поддержание этого творения мне приходилось отдавать свою жизнь.
— Всё, выключай, — послышался приказ мастера Мерама и, словно печать только этого и ждала, она исчезла. В голове прояснилось, но легче не стало. Состояние было таким, словно я два-три раза подряд пробовал сформировать трёхсложное слово.
— У меня получилось! — я нашёл в себе силы улыбнуться и только сейчас понял, что меня куда-то волокут. Вывернув голову, увидел, что мастер Мерам тащил меня за шкирку. Неподалёку шла Фарди, но ей моё тело наставник не доверил.
— Да, получилось, — задумчиво произнёс старик. Усадив меня рядом с повозкой, он жестом указал верховным обращённым заняться мной. Те тут же ринулись выполнять привычную работу — открыть рот, запихать туда еду, закрыть рот. Всё остальное делало моё тело — оно умудрялось глотать пищу даже не жуя. Пространство наполнило бурление, что происходило в моём животе. Звуки были не самые приятные, но на них уже давно никто не обращал внимания. Что у меня, что у Фарди — они являлись неизменными спутниками учебного процесса. Продолжая глотать, я открыл записную книгу и ухмыльнулся — в ней появился символ. Точная копия того, что когда-то находился на камне. Сейчас камень был всё ещё в моих руках, но магической печати на нём уже не было. Исчезла, как только мы покинули зону иномирцев.
— Наставник, что-то случилось? — Фарди заметила нестандартное состояние старика.
— Много чего случилось, — недовольно пробурчал рунописец, так как его отвлекли от размышлений. — Прежде всего то, что всё, что мне известно об иномирцах, не выдерживает отныне никакой критики. Их физика отлична от нашей, она ломает сами устои мира… Бред! Может, их физика и отличается, но причины, по которой предметы становятся другими, заключается не в чудодейственных сказочных аурах чужого мира, а в банальных магических печатях. На каждом, Свет бы их разорвал, предмете! Это сколько же терпения и энергии нужно, чтобы такое сотворить? Потому магические камни там и не работают — в пиктограммы засунули условия, ломающие стандартную магию. Валевский, воплоти символ ещё раз!
— Я сдохну, наставник, — ответил я, проглотив очередную порцию.
— Бездарь… Тебе, бестолочи, говорилось о том, что нужно развиваться? Говорилось. Тебя предупреждали, что символьная магия поглощает жизненную силу? Предупреждали. Что ты сделал, чтобы это нейтрализовать? Ничего! Совершенно!
— Во-первых, наставник — в отличие от Фарди, меня всем миром к вам на обучение не собирали. Во-вторых — вы явились слишком неожиданно и не позволили мне воспользоваться алтарём. То, что ваш ученик оказался не готов к простым конструкциям, всецело ваша вина. Что нам стоило подождать пару дней, пока алтарь вновь бы стал активным?
— Наказать бы тебя сейчас за такую дерзость, да, боюсь, сдохнешь, — обозлился старик. — И что прикажешь с тобой делать? Как нам дальше идти, если ты от каждого символа будешь падать без сознания?
— Работать без символов, — предложил я, на что рунописец только фыркнул.
— После того, что ты показал? Нет, Валевский, теперь тебе предстоит работать на благо общества. То есть на меня.
— Наставник, а что показала эта бездарность? — не удержалась Фарди.
— Бездарность? — мастер Мерам повернулся к девушке, смерив её презрительным взглядом. — Эта бездарность смогла сделать то, что не получалось даже у твоего любимого учителя. Он сумел удержать магическую печать. Пусть простенькую, но всё же полноценную печать. Это то, что получается у моих студентов только на второй год обучения. Да и то далеко не у всех. Вторая ступень мастерства, когда можно уйти от рун и перейти к печатям. Они эффективней. Они мощнее. Они сложнее. Но и откат за них на порядок сильнее. Вон, скрутило так, словно он сразу трёхсложное слово одним махом нарисовал. Хотя печать, повторюсь, простенькая. На значительное уменьшение веса. Привязанная к энергии, источаемой этой красной локацией. Напрямую использовать не получится, но в качестве дальнейших экспериментов, чтобы вычленить ненужные элементы и заменить их на что-то более удобоваримое — самое то. Тебе бы, Фарди, не помешало быть такой же бездарностью, как Валевский. Ты как была на нулевом уровне, так на нём и остаёшься. Хотя учишься ты у меня дольше, чем твой напарник.
