Кривой рассказывал пацанам очередную байку, но, увидев меня, прервался, изображая повышенную любезность:
– А вот и наш старый друг Паша!.. Садись с нами, Паша … Ну-ка, пацаны, подвиньтесь, уступите место нашему грамотею …
Я сел к костру рядом с Сянькой. Он что-то невнятное буркнул и отодвинулся от меня. Кривой заметил это:
– Ты что, Сяня? – Ласковый голос Васьки выражал удивление.
– Не буду я … с Фенимором …
– А чего так?
Сянька втянул голову в плечи и молчал.
– Что, Сяня? Говорят Паша обидел тебя? – по-родному, с пониманием поинтересовался Васька.
Сянька втянул в нос изумрудную соплю и отвернулся, продолжая напряженно молчать.
– Вишь, обижаются на тебя пацаны, Паша … Обижаются, – укоризненно по-отцовски попенял мне Кривой.
– Говорят, Паша, что это ты стуканул молдаванам, что пацаны пойдут на бахчу.
– Это неправда! Шмаркатый с Васылем сами полезли, и их поймали. Меня не было с ними! – переходя на крик, пытался я оправдаться.
– Да ты не кричи … Не был так не был … Разберемся. – Голос Кривого звучал по-семейному миролюбиво. Он по-прежнему изображал заботливого родителя, но делал вид, что знает нечто такое, что другим не дано. – Разберемся!.. А стукачам наш Сяня ещё покажет … Правда, Сяня?.. – Похоже, что Кривой науськивал Шмаркатого на меня.
Артист! Интересно, когда-либо в своей хитромудрой жизни случалось Ваське Кривому бывать искренним?
Обеденный перекур с дремотой продолжался.
Васька Кривой завернул свою знаменитую козью ножку, и, крепко затянувшись махорочным дымом, вдруг предложил:
– Давайте попросим нашего Васятку сплясать нам вприсядку.
Васыль сидел в стороне понурый. Плясать он не мог: после пыток в камышах раны еще не зажили.
– Ну, Трындысыль, изобрази что-нибудь.
Видя, что деваться некуда, Васыль еще немного для порядка пожеманился, но, как прирожденный артист, конечно, не мог удержаться от соблазна покрасоваться перед публикой. И в очередной раз отчебучил-таки серию картинок с сербиянкой.
Народ стонал от избытка сексуальных образов.
Под конец артист пропел скороговоркой:
Мне говорили все в округе,
Что я слаба на передок,
Ругала мать, отец, подруги,
Судили все, кто только мог.
Старухи зло шипели в спину:
«Смотри, намылилась опять!
Ах, девка! Ягода-малина!
Всем хороша, да только блядь!!
Половозреющая публика рыдала от восторга и исходила слюной.
Когда овации улеглись, Кривой выступил с новой инициативой:
– Давайте, хлопцы, сыграем в игру «баба-орба». – Надо отдать должное, потенциал дьявольской изобретательности у Васьки никогда не иссякал.
Поскольку никто не знал, что это за игра, Кривой стал объяснять:
– Сначала выбирают водилу. Ему завязывают глаза, чтобы ничего не видел, ставят в центр круга, крутят, чтоб закружилась голова, и дают в руки палку. Все отбегают, но не далеко и дружно кричат: «Баба-орба, баба-орба», что значит слепая баба. Водила, он же «баба-орба», должен бросить палку. В кого попадет, тот становится «бабой-орба». Потом всё как в сказке: чем дальше, тем интереснее.
Всё было понятно. Стали играть.
Раз за разом в круг становились то Иван, то Адаська, то Лёнька Драган. Им завязывали глаза старым шарфом и несколько раз заставляли крутиться вокруг собственной оси. После этого все отбегали и начинали кричать «баба-орба», и каждый из водил пытался бросить палку в тех, кто кричал. Но, оказывается, сделать это было не так-то просто из-за головокружения. Например, Иван дважды брал в руки палку, но тут же, спотыкаясь, падал, как пьяный, и только в третий раз у него получилось: попал в Адаську.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
