- Да, да, - кивает, всхлипывая, дивчина, на лбу которой набухает шишка.
Все, операция завершена успешно. Теперь остается только Аджапова и Гочу отвезти в отстойник - подвал, где они посидят некоторое время. А Махмуда на базу-2 для допроса.
* * *
Ночное время самое подходящее для допросов. Об этом известно испокон веков.
На базе за пленника взялся Глеб. Махмуд, имевший представление о возможностях спецслужб по развязыванию даже самых накрепко завязанных языков (он был уверен, что попал именно в спецслужбу), не стал играть в молчанку. Хоть он и выглядел подавленным, но на вопросы отвечал полно и, скорее всего, правдиво. Но его все равно придется перепроверять при помощи Доктора.
В числе прочего Махмуд поведал о том, как занимался наблюдением за домом Аллы.
- Получается, вы пасли Гурвича и его любовь, - нахмурился Глеб. - Чего вам этот программист сдался?
- Нужен был не он, - понурился Махмуд, ерзая на прикрученном к полу стуле. Он постоянно отводил глаза, в которые бил в лучших энкавэдэшных традициях яркий свет лампы.
- А кто?
-Ты...
- Что значит - я?
- У Султана есть твой портрет, Ратоборец... Султан тебя ищет...
- Мой портрет?! Фотографический?
- Рисованный портрет.
Дальше Глеб, выясняя причину убийства Саши Кандагарского, подбил итог:
- Получается, Сашу вы решили пленить, посчитав, что мы с ним в одной упряжке?
- Ну да. Я же видел, как ты выходил из дома вместе с любовницей этого самого Гурвича и с Карасем. А Карась - это человек Кандагара.
- И через Кандагара вы хотели выйти на меня? - хмыкнул Глеб. Ситуация получалась абсурдная. Чеченцы просто взяли не тот след.
- И на твоих хозяев, - добавил Махмуд.
- А чего тогда Кандагара в расход пустили?
- Он бешеный, да! - воскликнул Махмуд. - Мы не смогли его схватить! Он убил двоих! Мы его убили. А второго забрали.
- Какого второго?
- С ним еще был один. Какой-то скунс. Бледный. С толстыми щеками, как у хомяка. И глаза такие водянистые.
- Кто такой?
- Он не при Сашиных делах. Бизнесмен какой-то. Из Новосибирска.
- Что с ним сделали?
- Султан его у себя в тюрьме оставил. Деньги с него получает. Хочет сто тысяч заработать...
- Опиши-ка этого скунса поподробнее.
Когда Махмуд закончил описание, Глеб встрепенулся:
- Где он сейчас?!
- Я же говорю - у Султана в тюрьме.
- Ты там был?
- Да...
- Покажешь место...
- Лучше расскажу.
- Покажешь, Махмуд. Покажешь...
Глеб поднялся со стула и вышел из камеры для допросов, предоставив чеченца своим помощникам.
Наверху в кабинете утопал в мягком диване Атаман. Он клевал носом, но при приближении Глеба очнулся и осведомился:
- Как там наша добыча?
- Поет, как соловей... И такое напел... В общем, собираем три штурмовые группы и группу разведки. Будем вскрывать чеченское логово...
* * *
Сельмурзаев чувствовал себя плохо. Какое-то гриппозное состояние, хотя ни кашля, ни насморка. Это нервное.
Он устал. Разговор обещал быть тяжелым. Напротив депутата в кресле у камина сидел Султан.
- Ты понимаешь вообще, что мы имеем? - воскликнул депутат.
- Понимаю. Я все понимаю, - процедил Султан.
- Ничего ты не понимаешь!
- Я все понимаю, Усман! - злобно прошипел Султан. - Я потерял семь человек! Семь! Если так пойдет, то скоро не останется у меня людей!
- Твои люди - это хлам!
- Мои люди - это мои люди!
- Твои люди не могут ничего! Мы теряем их. И не получаем ничего взамен...
- Мои люди воевали с неверными, Усман. И проявили себя хорошо. Они не заслужили таких слов.
- Ты так считаешь? - криво улыбнулся Сельмурзаев. Он встал, пошевелил кочергой в камине, обычно это занятие успокаивало его.
- Нам просто не везет.
- Не везет, - хмыкнул депутат. - Ты хоть отдаешь себе отчет в том, с кем мы столкнулись?
- Я знаю только то, что говорил ты, Усман...
- Пенсионеры, - горько усмехнулся Сельмурзаев, сжимая кулаки.
Страх в его душе боролся с яростью. Его опять тыкали мордой в дерьмо, как щенка. Он понимал, что инициатива не в его руках.
Все было хуже некуда. Как-то слишком быстро и неожиданно случилась катастрофа. Боевики отзвони-лись Султану и сообщили, что они зацепили у банка машину с бизнесменом из черного списка. Готовятся его взять. И пропали.
Сельмурзаев напряг свои связи, пытался что-то узнать по милицейским учетам и сообщениям на "02". И никакой информации там, способной пролить свет на случившееся, не нашел. Две машины с семью вооруженными боевиками, приученными действовать в самых экстремальных ситуациях, просто растворились в воздухе, будто их и не было. Бермудский треугольник?
Нет, конечно. Просто воины ислама оказались не готовыми к встрече с противником. Скорее всего, их перещелкали да еще и замели следы так, что ничего не раскопаешь.
Сельмурзаев вспомнил Феликса, того "работягу", сдавшего информацию на "Легион". Депутат тогда прекрасно понимал, что его руками хотят загрести жар. Но надеялся быстро решить проблемы, отомстить, выжечь обидчиков до третьего колена. "Пенсионеры, остатки былой силы", - так, кажется, говорил этот Феликс, шайтан возьми его душу! И результат - за несколько дней потеряно людей, как при обстреле отряда из системы "град". И проклятое унизительное чувство собственного бессилия... Кто-то должен за это заплатить... И когда-нибудь заплатят. Все заплатят ему по счетам. И Феликс. И генерал госбезопасности Войченко, с подачи которого диаспора утонула в этом дерьме. Заплатят. Когда-нибудь... Не сегодня...
А сегодня надо тормозить и сворачиваться... Ведь следующим может исчезнуть он, депутат Государственного собрания Сельмурзаев. "Легион" уже взял его один раз. И нет оснований считать, что это не удастся снова.
Еще недавно на стороне Сельмурзаева была внезапность. Теперь это преимущество утрачивается. Он вскоре будет как на ладони. А враг - в тени.
Сельмурзаев прошелся по холлу. Кинул взгляд на Султана. Тот сидел в кресле, закинув ногу на ногу, в ладном, очень дорогом костюме, при галстуке. Но европейский прикид не мог скрыть его животного начала. Руки волосатые, лоб низкий, глаза маленькие и умные. Зверь... Сильный, с железными руками. Неукротимый. Не остановишь ничем, только пулей... Пулей между глаз. Дырка аккуратная, и он заваливается...
