Аллана Соло сидела в дверном проеме кают-компании, свесив тонкие ножки с края открытого люка.

– Пускай еще разок попробует, – донесся голос Хана откуда-то из недр корабля.

Сложив ладони рупором, Аллана повернулась в сторону кабины пилота:

– Бабуль, он сказал – еще разок!

Миг спустя досветовые двигатели «Сокола» издали жалобный стон, но так и не ожили. В ходовом отсеке Хан приглушенно выругался.

– Сто восемнадцатый, – сказал C-3PO за спиной у Алланы, и та повернулась на звук. – Ровно в сто восемнадцатый раз за время, что я имею честь служить на борту «Сокола тысячелетия», происходит одно и то же событие. Или событие похожего свойства.

Аллана улыбнулась:

– Вот и отлично.

Протокольный дроид склонил голову набок, словно не до конца расслышал:

– Не уверен, что правильно вас понял, госпожа.

– Так ведь раньше деда все чинил. И сейчас починит!

В соседнем отсеке взвыли от боли.

– Возможно, – признал C-3PO. – Ценой определенных телесных повреждений – как правило.

Со стороны коридора, ведущего в кабину, подошла Лея. Улыбнувшись Аллане и пригладив ее длинные рыжие волосы, принцесса уселась на краешек люка рядом со своей семилетней внучкой.

– Вот и срезали путь, спасибо дедушке.

– Я все слышал, – крикнул Хан. – Я, значит, виноват, что эту гравитационную яму не нанесли на карты?

– Не могу же я винить яму, Хан.

– Ладно, могло быть и хуже. Нас могло засосать прямо в нее.

Всегда бывает что-то хуже – это Лея давно усвоила. Однако же яма выдернула «Сокол» из гиперпространства с такой силой, что реактор отрубился и корабль рисковал угодить прямо в аномалию – навстречу неминуемой катастрофе.

– Именно это сейчас и происходит, милый.

Голова и плечи Хана показались из люка. На его лице нарисовалась кривобокая, совершенно безрадостная ухмылка.

– Всегда видишь только хорошее. Вот за что я держу тебя здесь – все эти годы напролет.

Жена ответила ему тем же взглядом:

– Я тоже тебя люблю.

Хан насупился и снова исчез в отсеке.

Вздохнув, Аллана поднялась и подошла к полукруглой скамейке у стола с дежариком. Там она огляделась, что-то бубня про себя.

– Бабушка, а скоро мы полетим? – наконец спросила она.

– Скоро. – Лея поднялась и присоединилась к девочке у столика. – Ну какая семейная прогулка без пары нежданных приключений?

Аллана кивнула – во многом ради бабушкиного спокойствия. Образ поведения «развлеки себя сам» давался ей без какого-либо заметного труда: девочка просто слонялась по кораблю, бормоча себе под нос и беспрестанно что-нибудь трогая.

Она была удивительным ребенком – развитым не по годам, но притом энергичным и бесконечно терпеливым, и Лея чувствовала с ней необычайное родство душ, какое она прежде ощущала с Энакином и Джейсеном и продолжала ощущать с единственным уцелевшим ребенком – Джейной. Аллана была дочерью Джейсена и хейпанской королевы-матери Тенел Ка, но эту тайну знали немногие. Всем остальным Аллана была известна как Амелия, хейпанская сиротка, которую Соло удочерили вскоре после трагической смерти Джейсена, к тому времени принявшего титул ситхов Дарт Кайдес. «Или трагедия – уже то, что Джейсен превратился в Кайдеса?» – часто спрашивала себя Лея. Еще более невыносимо было знать, что он умер от руки своей сестры-близнеца[8]. Но сколько Лея ни пыталась, она не могла стереть из памяти события тех ужасных лет.

«Мне всегда будет недоставать тебя – даже невзирая на то, кем ты стал».

Как дочь Тенел Ка, Аллана была чуме’дой – наследницей трона Хейпанского консорциума. Но после того, во что вовлек ребенка Джейсен, – и из боязни, что тайна ее происхождения раскроется, – Тенел Ка пожелала уберечь дочь от опасности и удалить подальше от политических интриг, ставших в консорциуме обычным делом. Она объявила о смерти Алланы от штамма нановируса, а сама отдала девочку под опеку Хана и Леи. И они охотно ее приняли, испытывая радость от каждого мгновения, проведенного с ней.

Изначально предполагалось, что чувствительная к Силе Аллана будет посещать академию джедаев, которую перевели на Шеду-Маад близ Терефона, что в Мимолетных дымках, но этот план пришлось пересмотреть. Тенел Ка понимала, что дочери будет безопаснее с супругами Соло, чем в академии. Неугомонной Аллане будет трудно усидеть на уроках, а мысль о том, чтобы оттачивать навыки в Силе, занимала ее куда меньше, чем возможность слушаться инстинктов и разгадывать тайны бытия на свой собственный манер.

«В детстве ты был таким же, – пришло на ум Лее. – По временам больно от мысли, сколь многое от тебя перешло к ней. Больно – но и радостно тоже».

Аллана редко говорила об отце, которого едва знала. Когда сбившийся с пути Джейсен возжелал повелевать судьбами Галактики, он похитил дочь в надежде вынудить Тенел Ка поддержать его дурные замыслы. Хан и Лея помогли вернуть девочку – и лишь тогда узнали, что Джейсен – ее отец. Жизни этого ребенка все время кто-то угрожал: хейпанские заговорщики, воины из улья килликов, наемные убийцы. Но предательство Джейсена ударило больнее всего – его поступок положил преждевременный конец ее детству. Навсегда ушла та девочка-несмышленыш с носом-пуговкой, которая однажды обозвала джедаев «йедаями» и которая нарекла своего плюшевого тонтона именем доброго человека, впоследствии назвавшегося ее отцом.

Лея догадывалась, что Аллана молчит о Джейсене не потому, что окончательно и бесповоротно выбросила его из головы, а лишь потому, что спрятала мрачные воспоминания о нем там, где их невозможно найти. Что-то подобное испытывала и сама Лея, когда узнала, что ее настоящий отец – Дарт Вейдер, и долгие годы жила в страхе, что ее дети унаследуют ту же самую слабость перед темной стороной Силы, какую проявил Энакин Скайуокер.

Если говорить о Джейсене, ее страхи воплотились в жизнь.

Столько лет Джейсен воплощал в себе новую надежду Ордена джедаев! Он познал Силу до самых глубин и объездил Галактику от края до края. И чем все обернулось? Он пал жертвой той же жажды власти, которая сгубила жизнь Энакина Скайуокера. Он настолько покорился обретенному могуществу, что стал неузнаваем для родителей задолго до того, как его настигла неотвратимая смерть.

Неотвратимая смерть.

Лея всякий раз соглашалась с Ханом, стоило ему заговорить об этом. Но материнскому сердцу всегда труднее отречься от сына. Да, Джейсен стал чудовищем, но ведь жизнь ему дала Лея – она вскормила его и воспитала, и любила, несмотря ни на что. Его смерть будет терзать ее до конца дней.

«Ты подвел нас, но и мы тебя тоже. Не сумели спасти и вернуть к свету».

– Быть может, партия в дежарик поможет вам развеяться, госпожа? – спросил C-3PO у Алланы.

– Не сейчас, C-3PO, – ответила девочка.

Лея продолжала наблюдать. Эти двое все еще привыкали друг к другу, но уж лучше 3PO, чем тот дроид-защитник с ангельским личиком, который был спутником и телохранителем Алланы в первые годы ее жизни.

– Ба, а зачем дедушке этот старый корабль? – внезапно полюбопытствовала внучка.

Лея улыбнулась почти рефлекторно – столько воспоминаний разом вызвал к жизни этот вопрос.

– Они с кораблем неразлучны уже много лет, солнышко. Знаешь ведь, как люди держат альбомы с голографиями, чтобы освежить в памяти события, места, лица старых друзей? «Сокол» для дедушки – такой вот альбом. Здесь кругом – сплошные воспоминания.

Аллана обдумала услышанное:

– И поэтому он ничего здесь не меняет? Хочет запомнить все таким, как было раньше?

– Видимо, так. – Понизив голос, Лея добавила: – Да и с кредитами сейчас негусто, если ты вдруг не заметила.

Глаза девочки зажглись:

– Ага.

– Все починил, – окликнул их Хан, вскарабкавшись по лестнице из ходового отсека так, словно все еще был молод и полон энергии. – C-3PO, давай заводи, а я здесь пока приберусь.