Улыбнувшись дому, я вышла на улицу. Манька с Серегой уже сидели в машине и пили горячий кофе. Бабушки дружно охнули:

– Идемте, мы вас покормим! Путь-то дальний! А то, может, заночуете? В доме диванов хватит!

Искренне поблагодарив за заботу, я покачала головой и показала на скатившееся к горизонту солнце.

– Нам пора. Спасибо за рассказ и лопату!

– Ой, подожди, деточка, сейчас я пирожков принесу! – Вдруг вспомнила тетя Надя. – Недавно пёкла, с яйцом и луком. С капустой! В дороге поядите!

И не давая отказаться, чуть ли не побежала к своему дому.

Пакет был большим и пах так, что мой ребенок сглотнул голодную слюну.

– В русской печке пёкла! – Улыбнулась старая женщина. – Кушайте на здоровье да приезжайте к нам снова!

– Мы будем ждать! – Серафима Александровна поправила свой зеленый платок, на прощание коснувшись узловатыми пальцами Манькиных ушей.

***

Дорогой мы ехали молча. В лесу уже стояли синие сумерки, так что пришлось включить дальний свет. И снова сугробы вспыхнули миллионами ярких искр.

– Ну как? – Осторожно спросила барышня-риелтор, когда Маня и сын заснули на заднем сидении.

– Впечатление… двойственное. – Честно сказала я. – Место низкое. Я видела тонкие кривые осины и что-то из ивняка. Они любят мокрую землю. Дом… Он, согласитесь, холодный. Даже с учетом печки. Зимой в нем жить нельзя. Крыльцо придется поднимать. И это я еще не видела крышу и подпол. Наверняка в таком месте он всегда сырой. Значит, переводы гнилые. Строительного рынка поблизости нет. Откуда везти материалы для ремонта?

– Как хотите. – Поджала девушка губы. – Могу скинуть десятку. Но не больше.

– Я подумаю.

– У меня есть другие клиенты! – Обидчиво сказала она.

– Хорошо. – Сейчас мне было немного не до нее. Датчик топлива медленно, но верно опускал стрелку к красной зоне. И это меня волновало больше, чем дом.

– В Вашем городке есть заправка? – Поинтересовалась у нахохлившейся девушки.

– Нет. – Равнодушно сказала она. – Только на трассе. В двадцати километрах от поворота.

Мне стало… не по себе. Ночь. Мороз и заглохшая машина. Сознание услужливо нарисовало картинку: яркое утро и два замерзших трупа. Вернее, три, поскольку Маня нас не бросит.

– А срезать путь можно?

– Да. – Кивнула та. – Сейчас будет площадь… Вот тут остановите. Видите? – Ее палец ткнул в сторону неосвещенной улицы. – Едьте туда. Километров через десять будет поворот налево. Там перекресток, не промахнете. Еще десять километров через лес – и трасса. Несколько сот метров до заправки. Счастливого пути!

Хлопнув дверью, она накинула на голову капюшон и понеслась в сторону своего дома. К теплу, пирогам и телевизору. Я проводила ее взглядом и, включив передачу, развернулась на застывшей площади. Почему-то в голове проскочила мысль о том, что при всей своей нелюбви к бреду, которым нас кормят из голубого экрана, именно сейчас я бы что-нибудь посмотрела. Может, старый, знакомый до каждого жеста, советский фильм. Один из тех, которым в свое время восхищались бабушки. Тогда – молодые и красивые девчонки.

Сын проснулся, когда я повернула налево и въехала в лес.

– А мы где? – Поинтересовался он, глядя в лобовое стекло на снежную феерию: похоже, хорошая погода, бодрившая нас днем, закончилась, и с небес пошел тихий снежок. Он был невероятно крупным и каким-то сказочным. Поэтому я старалась думать только о приятном и не смотреть на стрелку уровня топлива, дрожавшую между желтым и красным.

– Мам… – У сына глаза были зоркими, в отличие от меня, в детстве читавшей под одеялом с фонариком. – Похоже, Маню все же придется запрягать. Ты вообще знаешь, в какой стороне наша дорога домой?

Я посмотрела на спидометр. Обещанные девушкой десять плюс десять километров давно закончились. Кажется, шел четвертый десяток.

– Скоро, Серень. Осталось немного.

– Тогда где мы?

Я почесала нос. Черт его знает! Но точно в России, поскольку на перекрестках нет указателей, а у редких деревень – названий.

– Девушка сказала, скоро трасса.

– Ты-то сама в это веришь? – Голос моего парня был тихим. – Ей так хотелось срубить деньжат в надежде, что ты не заметишь никаких недостатков. Видала, как она морщилась?

– Это – ее работа, сын.

– Врать, что все прекрасно?

– Так живет торговля.

– И ты?

– Я работаю в сфере услуг.

– И ваши мастера никогда не обманывают клиентов?

Я промолчала. Еще как обманывают!

– Это неправильно. – Подумав, сказал Серега. – И не надо оправдываться, что так делают все. Уверен: те бабушки никогда не врут!

«Вроде взрослый парень, а наивный». – Вздохнула я и, улыбнувшись, сказала:

– А давай сыграем в игру…

– Какую? – Заинтересовался он.

– Привели нас сюда колечко и карта… Предлагаю загадать: если мы дотянем на остатках топлива до заправки, значит, дом ждал именно нас. Если нет… Больше в эту сторону не посмотрю.

– Если не дотянем, тебе и глядеть не придется. – Сын поделился последним пирогом с Маней и со мной. – Нас тут найдут, в лучшем случае, только после праздников!

– И все-таки! – Я протянула ему оттопыренный мизинец. – Чур-чура, чур-чура! Едем в гости со двора! – Дружно сказали мы, соединив пальцы. – Кто не тронется никак, тот – растяпа и дурак! Едем, едем в гости к деду…

– Я доеду! – Выкрикнул мой сын.

– Я доеду! – Рассмеялась я и расцепила наши пальцы.

– Мама! – Сын вдруг привстал с сиденья. – Смотри: впереди – огни! Там трасса! Давай быстрей!

***

На заправку, находящуюся в трех километрах от поворота, мы въехали своим ходом. А там, заправив полный бак, по асфальту рванули в сторону города. Сын, включив радио, громко подпевал всем, кого слышал. Маня спала. А я так хотела домой, в теплую кроватку! Встречные фары немногочисленных машин слепили усталые глаза. Похоже, я переоценила свои физические возможности. Но два часа дороги, как и все на свете, все-таки закончились. Вбегая в подъезд, ключ от двери я держала в руках. Кажется, мы так устали, что даже не захотели ужинать. Хотя, какой ужин в половине первого ночи?

А утром на наш с Маней диван забрался Сережка.

– Ма-ам! Ты все спишь? Солнце встало. Птички – тоже. Я хочу есть и не только пироги.

– Тогда свари нам кашу. – Буркнула я, пытаясь накрыться с головой.

– Угу. – Согласился он, прикладываясь головой на мою подушку. – Сварю. И даже с сосисками. Но ты ответь мне на вопрос…

– Какой? – Осознав, что на улице день, я разлепила глаза и посмотрела на дрыгающее ногой в воздухе чадо. Такое взрослое, но до сих пор, со всеми стремлениями к независимости, прижимающееся к маме.

– Если мы доберемся до заправки… Мы добрались! – Смешливые серые глаза смотрели на меня с любопытством энтомолога, пришпиливающего к доске живую бабочку.

– А, ты о доме…

– Кто-то пообещал.

– Если честно, – я подложила локоть под голову, – деревня слишком далеко. Мобильная связь – отвратительна. И ездить туда ты не будешь.

– Не буду. – Согласился Серега. – Но вам с Манькой летом там будет хорошо.

– А ты? Снова поедешь к бабушке и ее грядкам?

– Ну меня-то их полоть не заставляют. – Усмехнулся он. – К тому же папа обещал свозить на десять дней в Прагу или Вену.

– А-а… Это супер. – Согласилась я с папиной идеей. – Там красиво.

– Но я хочу на море. Ма-ам… Может, отпустишь с Ваньком и его семейством в Крым? Они говорят, бронировать надо заранее.

– Это идея Ваньки или его родителей?

– Ма-ам… – Ребенок сел и взглянул на часы. – Я пошел варить кашу, а ты подумай. Разве просто так ты нашла это далекое место? К тому же, путь туда по нашему шоссе короче в два или три раза, чем те версты, по которым мы ехали. А тут: повернешь с магистрали, еще тридцать километров – и вы с Манькой в деревне! Лес, речка, ягоды и грибы. Понравившийся тебе дом и добрые бабушки-соседки. Где такое еще найдешь?

Сережка встал и ушел на кухню, а я задумалась. И правда, если сбить и так небольшую цену тысяч на десять, а то и двадцать…