Я не старилась. Я разлагалась, точно гнилая рыба под летним солнцем.

– Жани, что с тобой? – Зося бросилась ко мне.

– Стой! – слабым голосом крикнула я. Обвисшая кожа задрожала. Еще несколько минут – и я буду трупом.

Не успела я и глазом моргнуть, как Кор бросился куда-то в другой конец фойе. В боку вспыхнула боль. Я покачнулась и врезалась в апельсиновое дерево. Один из плодов оторвался от ветки, упал на пол и разлетелся на осколки. Несмотря на свое состояние, я нахмурилась. Обычно фрукты так не разбиваются.

Еще одна вспышка боли – и я упала на колени. Через секунду вернулся Кор с бумагой в руках. Он принес контракт.

– Сделай что-нибудь, – простонала я.

Зося жалобно захныкала.

Кор положил контракт передо мной и поставил рядом большой пузырек алых чернил. Ловко взмахнул ножом, проколол мне палец, выжал немного крови в чернила, а в это время с площади послышался бой часов, возвещавших жителям города, что наступила полночь.

К восьмому удару я наконец дописала свое полное имя. Перед десятым Кор, пролистав у самого входа какую-то толстую книгу, достал свой ключ и вонзил его в дверной замок. Потом прижался к лакированной двери лбом и замер – только стройные, мускулистые плечи поднимались и опадали, пока звучал одиннадцатый удар.

На свои руки я не смотрела. Страшно было увидеть, что от них осталось. Просто сидела как зачарованная и ждала, пока часы пробьют в двенадцатый раз. Но так и не дождалась.

Парень опустился на корточки, не сводя с меня глаз. Я успела уловить на его губах тень улыбки, прежде чем голова опустилась на скрещенные руки.

– Добро пожаловать обратно.

– Вот-вот! – подхватила Зося.

Я коснулась своей шеи, а потом щек. Коже вернулась былая упругость.

– Когда в следующий раз какой-нибудь дурачок попытается проникнуть сюда по старому приглашению, напомните мне, что это плохая затея, – попросил Кор, но я нисколько на него не обиделась: слишком уж рада была, что все закончилось.

– Уже полночь! – воскликнула Зося и, подскочив, бросилась к ближайшему окну, чтобы разглядеть хоть что-то сквозь плотно задернутые шторы.

– Мы ведь уже не в том проулке Дюрка, правда? – спросила я у Кора.

Он нахмурился.

– Мы в проулке, – загадочно ответил он, поднялся и шагнул ко мне, но, наступив на один из осколков апельсина, остановился. – Ты разбила апельсин? Сдается мне, ты не очень-то хорошо умеешь выполнять инструкции.

Я метнула в него раздраженный взгляд, но Кор уже заметал ногой в уголок осколки плода, пряча улики моего преступления от чужих глаз. Затем смерил меня взглядом – никто еще не смотрел на меня так пристально, а уж тем более мужчина. По коже побежали мурашки. Кор наклонился ко мне, но так и не коснулся, а схватил подписанный контракт и ругнулся.

– С ним что-то не так? – спросила я.

– Не совсем, – ответил он и спрятал бумагу в карман.

– Как это понимать?

Мы оба подскочили, заслышав стук каблуков по мраморному полу.

– Сейчас некогда объяснять. Найду тебя завтра перед инструктажем.

– А когда он?

Кор поднес палец к губам, и в эту секунду из задней комнаты появилась Ирса. В руках она несла чашку с чаем на блюдце.

– А, Кор! Рада, что ты вернулся, дорогуша. Ужасно за тебя переживала!

– Мы оба знаем, что это ложь, – сказал Кор, не сводя глаз с ее чашки.

– Из-за тебя пришлось пораньше отправить гостей спать. Вот уж сюрприз! Проблем с тобой не оберешься.

– Между прочим, я привел твою наемницу! – Кор повернулся было к Зосе, но первой на глаза Ирсе попала я.

– А она тут что забыла?

– У меня есть разрешение на выдачу контрактов в исключительных случаях. Ее сестра отказалась идти одна, – пояснил Кор, немного слукавив, впрочем, опровергать его слова я не собиралась. – Не волнуйся. Я возьму ее под свою ответственность. Да и потом, разве обслуге лишняя пара рук помешает?

– Хочешь взять ее под крыло? – переспросила Ирса удивленным и слегка насмешливым тоном. Что ж, прекрасно. Пускай остается, но, если выкинет какую-нибудь несусветную глупость, не надо ко мне бежать.

– Не выкинет, – ответил Кор и посмотрел мне в глаза. Это было предупреждение.

Я подумала о двухнедельном испытательном сроке, и внутри у меня все сжалось. Удача завела меня сюда. А вовсе не заслуги.

Перед глазами пронеслись лица работников, отобранных из лучших семей. К завтрашнему вечеру они уже опознают во мне самозванку.

«А ну хватит! Ты справишься!» – сказала я себе. Никому не позволю отправить меня обратно, даже Кору! А он уже поди прикидывает, в чем и сколько раз я облажаюсь.

Зося остановилась за полфута от меня, нагнулась, подняла кусочек апельсина, который не заметил Кор, и вскрикнула. Острый осколок вонзился ей в руку. Кровь заструилась по предплечью.

Ирса поставила чашку и вытащила из кармана маленький пузырек с какой-то золотистой пастой. Сняла крышечку, достала совсем немного пасты, затем ловким движением извлекла осколок и намазала рану моей сестренки золотистым средством.

Зося вытерла руку о юбку и поднесла к глазам.

– Все зажило!

Я рассмотрела ладонь. Рана закрылась. Даже шрама не осталось.

Ирса взмахнула апельсиновым осколком перед носом у Кора.

– Это ты разбил чудесный апельсин? – Я впервые в жизни слышала о чудесных апельсинах, но, судя по лицу Ирсы, они имели большую значимость!

Кор пожал плечами.

– Задел локтем, пока нес девчушку. – «Только молчи», – прочла я в его взгляде.

– Простите, мадам, это он из-за меня апельсин разбил! – вставила Зося, тоже решив поучаствовать в спектакле ради спасения моей душеньки. Если бы не строгий взор Ирсы, я бы накинулась на нее с объятиями.

– Да ничего страшного. Иногда такое бывает, – успокоил ее Кор и повернулся к Ирсе. – Проводишь их вниз? А то меня там кое-кто ждет, сама знаешь. – Он ткнул в меня пальцем. – А если вот эта начнет в тебя чем-нибудь кидаться, не волнуйся – с меткостью у нее неважно.

С этими словами он удалился, а мне осталось только проводить его взглядом.

– Повезло же связаться с Кором. Этому мальчонке плевать на всех, кроме себя любимого. – Ирса взяла свою чашку. – За мной.

Мы обогнули авиарий. Стеклянная колонна поднималась среди балкончиков, залитых светом свечей, так высоко, что конца ей не было видно. По пути нам встречались все новые и новые апельсиновые деревья, растущие прямо из мрамора. Мой слух улавливал тревожную музыку, но музыкантов не было видно.

– Это все волшебство! – прошептала Зося.

Я кивнула, едва дыша от волнения. С каждым шагом мрачные кадры моей жизни в Дюрке все сильнее отдалялись.

Когда Ирса повела нас вниз по лестнице, в подсобку, залитую светом свечей в тонких подсвечниках, мы и глазом не моргнули. Лиловатые огоньки тянулись к потолку и окрашивали коридор в сказочно-розовый цвет. Они льнули к нам, пока мы шли мимо. Стоило одному из них потянуться к моим волосам, и Зося тут же попыталась его затушить.

– Они безвредны, просто всегда интересуются новой прислугой. Скоро успокоятся, – сказала Ирса. – Ну вот мы и на месте.

Неспешно, точно сама собой, отворилась дверь. За ней оказалась маленькая, но безупречная комнатка – мы точно попали в кукольный домик. Тут не было ни единой поломанной или облезшей вещи, все казалось новым. Даже страшно было хоть к чему-то прикоснуться своими натруженными, мозолистыми пальцами.

Зося поспешила внутрь и плюхнулась на кровать с подушками. Одна из них подскочила и зависла в воздухе в дюйме над покрывалом, точно внутри у нее и впрямь было облачко. Обитательницы Дома Безье встретили бы такую диковинку шумным восторгом, но их тут не было. А мы были.

Ирса повернулась к выходу.

– Погодите, – окликнула я ее, и Ирса остановилась. – А мы правда уже в Дальней-Дали? – Я догадывалась, что она мне ответит, и все же хотела услышать это своими ушами, хотела, чтобы она подтвердила, что магия унесла меня далеко от Дюрка, на шаг приблизив к дому.