Значит, этот город был построен кем-то, жившим здесь до них. Проходя по вымощенным каменными плитами улицам, Вадим всё больше убеждался в правильности своих догадок. В твёрдом базальте были заметны следы колёс. Хорошо зная, что накатать колею в камне достаточно сложно, он начал присматриваться к стенам окружающих домов.

Уже через пять минут ему стало ясно, что он не ошибся. Стены носили следы разрушения. Во многих местах Вадим заметил, что следы стыков заметно пробиты, словно из них выкрошился раствор, которым они были скреплены. Это окончательно убедило его в правильности сделанных выводов.

Процессия в очередной раз свернула за угол, и Вадиму стало не по себе. Широкая дорога, вымощенная базальтовыми плитами, тянулась далеко на холм, на вершине которого возвышался дворец в форме человеческого черепа. Больше всего Вадима удивило то, что он не был обнесён никакой оградой. Дворец возвышался посреди города, и к нему вели четыре дороги, сориентированные по сторонам света.

Последнее открытие удивило его больше всего. Быстро подтолкнув локтем шедшего рядом Юргена, Вадим взглядом указал ему на дороги, и по тому, как расширились глаза кормчего, понял, что тот сообразил, на что именно ему указывают. Свейн шагал, гордо вскинув голову и глядя прямо перед собой ничего не видящим взглядом.

– Что с ним? – тихо спросил Вадим, кивая на капитана.

– Переживает, что привёл нас всех в засаду, – скривился кормчий.

– Это, конечно, хорошо, но впадать из-за этого в ступор не надо, – криво усмехнулся Вадим.

– Впадать куда? – не понял Юрген.

– Забывать, что вокруг есть другие люди, – перевёл Вадим.

– Ты уже что-то придумал? – тихо спросил кормчий, переходя на русский язык.

– Пока нет, – покачал головой Вадим, продолжая внимательно осматриваться. – Раскрой глаза пошире и запоминай всё, что увидишь.

– Зачем? – не понял Юрген.

– Затем, что нам это может пригодиться, – проворчал Вадим, продолжая крутить головой на все триста шестьдесят градусов.

Услышавший их перешёптывания Свейн очнулся от своих грустных дум, оглянулся и подозрительно покосился на обоих:

– Что вы уже там задумали?

– Пока ничего, – усмехнулся Юрген.

Процессия подошла к дворцу, и пленников попытались поставить на колени. В итоге после короткой потасовки все трое остались стоять на ногах, и дюжина чернокожих воинов утирали кровь с лиц, бросая на них свирепые взгляды. Больше всех в драке отличился Вадим. Профессиональное владение приёмами рукопашного боя заставило дикарей отступить.

Хорошо поддержали его и викинги. Те несколько приёмов, что он успел вколотить в их упрямые головы за время путешествия, заметно увеличили их шансы на выживание. Как ни крути, а обучал Вадим не спортивному единоборству, а настоящим, боевым приёмам, направленным на скорейшее выведение противника из строя.

Не помешали им даже тяжёлые кандалы. Больше того, сам Вадим, недолго думая, свёл руки вместе и использовал провисшую цепь как оружие. Полученный воинами приказ держать оружие подальше от пленников заметно облегчил им жизнь. Вадим, затеявший эту драку специально, удовлетворённо усмехнулся, поглядывая на стоящих рядом негров.

Теперь всё становилось на свои места. Они действительно были схвачены для ритуального жертвоприношения, и полученный воинами приказ не допускал двойного толкования. Они должны были оставаться живыми при любом раскладе. Но всё это время Вадим чувствовал, что за ними наблюдают.

Едва драка закончилась, как где-то в замке прозвучал удар гонга, и ворота, зубы черепа, медленно распахнулись. То, что увидели северяне дальше, заставило их замереть. Из ворот двумя стройными колоннами вышли две дюжины воительниц, моментально окружив пленников плотным кольцом.

Вадим, следуя укоренившейся на подкорке привычке, моментально окинул их профессиональным взглядом. Ясеневые копья чуть выше их роста, бронзовые чаши для груди, короткие кожаные юбки, кожаные сандалии с высокой шнуровкой и широкие пояса с большими пряжками, служившими защитой для обнажённых животов.

Все девушки были чернокожими. Великолепно слажённые, мускулистые, они смотрели на пленников так, словно это были не люди, а опасные животные. Следом за ними из ворот показалась королева. Это Вадим понял по тому, с каким раболепием воины повалились на камни. Презрительно усмехнувшись, он покосился на воительниц и неожиданно понял, что девушки боятся пленников.

Несмотря на оружие и суровый вид, то одна из охранниц, то другая быстро облизывали губы, нервно поглядывая на подруг. Он повернулся к ближайшей девчонке и, подмигнув, весело спросил:

– Что собираешься делать вечером, подружка? Может, прогуляемся под луной?

Тихий, возмущённый выкрик носителя золотых браслетов подействовал на Вадима как допинг. Всмотревшись в медленно подходящую женщину, он звонко причмокнул губами и, издав звонкий свист, громко сказал:

– Проклятье, вот это красотка!

Стоявшие рядом с ним северяне дружно кивнули, подтверждая его слова. Он действительно был прав. Стройная, изящная, словно статуэтка, она была действительно красива. Несмотря на чёрную кожу, черты её лица были тонкими и удивительно правильными.

Высокая, полная грудь, осиная талия, крутые бёдра и длинные, сильные ноги танцовщицы. Густая грива длинных, завитых мелким бесом волос, казалось, сломает гордую шею девушки. Огромные миндалевидные глаза были черны, как африканская ночь, и смотрели на северян с откровенным любопытством. Только полные, красиво очерченные губы девушки складывались в презрительную усмешку.

Внезапно Вадим понял, что эта девчонка – настоящая королева, не знающая отказа ни в чём. Любой её каприз выполнялся быстро и неукоснительно, а любое решение принималось как само собой разумеющееся. Рассматривая это чудо, Вадим пришёл к выводу, что ей не помешало бы как следует всыпать ремня. И не в целях экзотической эротики, а в рамках воспитания. Но, судя по всему, вряд ли поможет.

В этот момент королева склонила головку набок и, небрежным жестом указав на своих воинов, сказала:

– Королеву Налунгу положено приветствовать на коленях.

Что характерно, она произнесла эти слова на римском языке.

«Похоже, у них тут королевство полиглотов», – подумал Вадим.

– Северные воины не становятся на колени даже перед богами, – дерзко ответил спецназовец, поспешив опередить соратников.

Такого оскорбления королевского величия носитель браслетов вынести не смог. Взвыв, словно проклятая душа, он вскочил на ноги и, ринувшись к Вадиму сквозь строй девушек, вскинул копьё, намереваясь пронзить дерзкого пленника насквозь. Но сам винов ник его гнева, будучи категорически не согласным с такой постановкой вопроса, снова сделал по-своему.

Едва заслышав за спиной вопль мартовского кота, Вадим резко развернулся и, ухватив ближайшую девчонку за руку и плечо, просто швырнул её под ноги подбегавшему воину. Как и следовало ожидать, он, споткнувшись о неожиданно возникшее препятствие, с размаху рухнул на камень дороги, выронил копьё и звонко загремел браслетами.

Глядя на эту картину, северяне откровенно расхохотались. Неожиданно к их громовому хохоту прибавился серебристый голосок королевы. Быстро оглянувшись через плечо, Вадим с интересом посмотрел на девушку и, убедившись, что смеётся именно она, продолжил краем глаза отслеживать чернокожего безумца.

При падении воин разбил себе лицо и теперь, гибко поднимаясь на ноги, сверлил пленника ненавидящим взглядом. Натёкшая из разбитых губы и носа кровь превратила его лицо в гротескную маску. Растерявшие ся от столь неожиданного нападения девушки дружно подались назад, выставив перед собой наконечники обсидиановых копий.

Глядя на эти приготовления, Вадим фыркнул:

– Отошли бы вы, девочки, в сторону. Не люблю я женщин бить.

Опустив руки, он снова свёл концы цепи вместе, превратив её в оружие. Уже испробовавший его действие на собственной шкуре воин остановился и, вытянув из ножен на спине ятаган, тихо прошипел: