Несмотря на успехи - безусловно достигнутые в итоге выполнения первых пятилеток и, причём – успехи громадные, к концу тридцатых годов советское народное хозяйство испытывало глубочайший кризис.

По принятому на XVIII съезде ВКП(б) плану Третьей пятилетки (1938-1942год), национальный доход страны должен был возрасти на 100% (сто процентов, Карл, сто процентов!!!), объем промышленного производства намечалось удвоить, а сельскохозяйственного — увеличить в 1,5 раза.

Уровень потребления на душу населения — на 75%.

Из этого следовало, что ежегодный прирост по всем вышеприведённым показателям должен быть от десяти до двадцати процентов.

Если первые две пятилетки Советский Союз догонял капиталистические страны по валовым показателя, то после третьей - страна должна была «догнать и перегнать» Запад по производству промышленной продукции на душу населения, по которой отставали…

В пять раз!

Нет, не получилось… Увы.

И «до тех пор», насколько мне известно: воз – «и ныне там».

На деле же, за три года выполнения Третьей пятилетки, прирост промышленности составлял в среднем не выше 3–4% в год, а сельское хозяйство так вообще - топталось на месте, местами уступая позиции по основным показателям.

Среди главных причин такого положения дел, можно назвать следующие:

Органические пороки только что оформившейся – но ещё не успевшей окостенеть, централизованной бюрократической планово-распределительной системы и, главная из них – инерционность на всех уровнях.

Ведомственность: задачей каждого наркомата являлось выбивание любой ценой средств для выполнения плановых заданий и убеждение СНК, Госплана, Политбюро ЦК и лично самого товарища Сталина - в первоочередности именно своих нужд. Ну и оберегание своего наркомата от наскоков и поползновений со стороны других ведомств.

Кадровая проблема: система планового обеспечения кадрами народного хозяйства не оправдывала себя. Организованный набор рабочей силы (оргнабор) не обеспечивал и половины необходимых потребностей. Не лучше было с государственным распределением специалистов.

Огромные военные расходы, которые ложились тяжелым бременем на все народное хозяйство. Техническое перевооружение, «моторизация» Красной Армии, всеобщая воинская обязанность - введенная в сентябре 1939-го года и, увеличение численности вооруженных сил более чем вдвое, потребовали и увеличения расходов на военные нужды: с 11 % бюджета до 32,5%. Разумеется, в условиях сокращения прироста производства - «оборонка» стала «пожирать» другие отрасли и, в первую очередь – производство ширпотреба.

Отставание производства товаров широкого потребления, в свою очередь приводило к нарастанию товарного голода и хроническому дефициту в продуктах первой необходимости. Повсеместно были введены нормы отпуска товаров в одни руки, что заставляло людей обегать по несколько магазинов в день, чтобы запастись продуктами.

Борьба с дефицитом велась главным образом «нашими методами» и, в первую очередь – административно-карательными мерами против тех, кто стоит в очередях в рабочее время.

Кроме этого, по решению Политбюро ЦК ВКП(б) была создана система закрытой торговли и общественного питания для отдельных категорий граждан: военнослужащих, сотрудников правоохранительных органов, работников ВПК, железнодорожного транспорта и так далее…

Остальные типа – граждане второго сорта.

Всё это не могло не сказаться на моральном духе народа!

Всё труднее стало ставить перед обществом цели, всё труднее было «зажигая» людей энтузиазмом - поднимать их на свершения и трудовые подвиги… И хотя внешне формы активности оставались прежними: поощрение стахановского движения, лозунги на заборах, призывы в газетах и речи на бесчисленных митингах и собраниях - эффект от них, с каждым годом становился заметно всё меньше и меньше. У трудящихся наблюдалось возрастание политической апатии, уклонение от общественной активности…

Прогрессировал всеобщий пофигизм, короче.

Видя такое и отчётливо понимая, что на «энтузизизме» теперь далеко не уедешь, руководство страны решило что «гегемон подраспустился» и крепко «подтянуло гайки».

Для борьбы с «летунами», на всех предприятиях и учреждениях были введены обязательные трудовые книжки, в которых отмечались все перемещения работников. Следом был запрещен самовольный уход с предприятий и одностороннее расторжение трудового договора. Нарушителей ждал судебный приговор, хотя и не шибко суровый – как про то жертвы ЕГЭ глаголят спустя семь с лишним десятков лет: исправительные работы на рабочем месте сроком до шести месяцев с удержанием четверти заработка, либо тюремное заключение на срок до четырёх месяцев.

Затем взялись за ужесточение наказаний за нарушения дисциплины.

Любое опоздание на работу на двадцать минут приравнивалось к прогулу, а повторное опоздание вело к увольнению работника.

Назначались уголовные наказания за брак на производстве, в Уголовном кодексе - были увеличены сроки заключения за экономические преступления, мелкие хищения, пьянство и хулиганство. Особенно решительно взялись за оборонные заводы, на которых уже существовал порядок изъятия паспортов у вновь принятых рабочих и служащих.

Осенью 1940-го года было образовано «Главное управление трудовых резервов при СНК» и следом был объявлен массовый «добровольно-принудительный» призыв рабоче-крестьянской молодежи в ремесленные училища и школы фабрично-заводского обучения (ФЗО). До войны в систему трудовых резервов успели мобилизовать порядка миллиона молодых обоего пола, которые после обучения были направлены на военные заводы.

Конечно, все эти меры жизненно необходимы, я не спорю… Особенно в преддверии войны.

Но народ должен увидеть и «свет в окошке»!

Хотя бы перед тем - как увидеть его «в конце тоннеля»: ибо без надежды на светлое будущее – очень тяжело жить в мрачном настоящем.

***

Объяснив всё это простыми, понятными народу словами, я продолжил:

- Товарищи! Конечно, устранение большинства из этих недостатков – мешающих нам с вами хорошо жить, потребует длительного времени и значительных усилий – о чём я честно и открыто заявляю… Но почему бы не сделать то, что вполне в наших с вами силах?

Затем в не менее чем получасовой речи, я предложил с целью уменьшения нагрузки на экономику - «слегка» скорректировать «планов громадьё», подведя промышленные предприятия на реальные темпы роста (те же самые три-четыре процента), а не сказочные - которые всё равно не будут выполнены, а лишь способствовать всеобщей нервозности, откровенной халтуре и поголовному очковтирательству на всех уровнях.

- Товарищи! Я твёрдо считаю и вы уверен, меня поддержите: некоторые грандиозные стройки можно отложить до лучших времён. В первую очередь имеется в виду Дворец Советов.

Сперва не поверив своим ушам, зал затаил дыхание…

Затем – взорвался бурей аплодисментов.

Народ наш хоть и, аполитичен по сравнению с западноевропейскими - но тем не менее далеко не дурак и, очень хорошо понимает что к чему.

Точно так же, можно вполне обойтись без строящегося БАМа – перебросив рабсилу на другие, более актуальные стройки – Карагандинский угольный бассейн, Уральский алюминиевый комбинат, Норильский горно-металлургический комбинат и так далее.

Кстати в «реальной истории» тоже, поняв что строительство полудюжины крупных металлургических производств – из которых три гиганта, три гигантских металлургических завода – «Запорожсталь», «Азовсталь» и «Криворожсталь», не потянут и заморозили…

Что вы думали?

…Находящиеся на востоке Ново-Тагильский комбинаты, Амурский, Петрово-Забайкальский заводы и главное – «Орско-Халиловский металлургический комбинат», работающий на карагандинском угле и местной руде – природно легированной никелем…