- …После «Операции «Ы»».

Народ опешил:

- …??? Почему «Ы»?

Угораю не по-детски:

- А чтоб никто не догадался.

Переглядываются с озадаченным видом:

- Понятно…

Едва не заржав, как целый конезавод, продолжаю:

- Вторым делом – пересмотр роли коммунистической партии в управлении государством.

Берия, с хорошо заметным оттенком недовольства:

- А чем партия большевиков тебе не угодила, Иосиф Виссарионович?

- Объясняю на пальцах, Лаврентий Павлович: партия была нужна, чтоб захватить власть, создать новое государство и контролировать чиновников и специалистов - доставшихся от старого режима. Сейчас, когда первые две задачи решены, а на важнейших должностях стоят люди - выросшие и получившие образование уже при Советской Власти, зачем нужен партийный контроль? Коммунист бдительно следит за коммунистом – это ли не полнейший абсурд?!

Тот, прощупывая меня внимательным взглядом:

- А кто должен следить за коммунистом на государственной должности? Сейчас этим занимается товарищ Мехлис.

- Товарищу Мехлису мы найдём другое занятие. А Государственный контроль, я настаиваю надо вообще сделать из беспартийных…

Оборачиваюсь к Виноградову:

- Владимир Никитич! Вы – член партии?

Тот, с таким выражением лица и интонацией, как будто говоря «да упаси Боже!», ответил:

- Не имею такой чести.

- Хотите возглавить Государственный контроль при новом правительстве СССР, чтоб контролировать чиновников-коммунистов?

Отмахиваясь, как от стада мух це-це:

- Нет, нет, нет… Я врач и им и останусь…

Наведя на него палец, как ствол пистолета:

- Вот все вы – интеллигенты такие! Критиковать власть – критикуете, а как предложи вам войти во власть – чтоб устранить «отдельные недостатки», так сразу в кусты.

В лютой растерянности:

- Не знаю, смогу ли я…

Весело, не забыв подмигнуть Берии:

- Не можешь – научим, не хочешь – заставим! Правда, Лаврентий Павлович?

Глава НКВД, успокаивающе:

- Ничего страшного, Владимир Никитич: я тоже не наркомом родился. Главное – найти способных помощников и это я Вам организую.

Тот отчаянно, как в полымя бросаясь:

- Хорошо, я согласен.

Задумчиво-мечтательно, продолжаю:

- Точно также я хотел бы видеть беспартийными прокуратуру, судебную систему и… Но пока ограничимся Государственным контролем за правительственным аппаратом.

Берия, наклонив голову:

- Какова же будет роль партии после «Операции «Ы»»?

- Такой, какова была роль Священного синода при Самодержавии - идеология.

Тот, на некоторое время зависнув, всё же согласно кивнул:

- Достаточно важное общественно-политическое значение.

Вижу, что в душе всё же сомневается, поэтому:

- Именно это хотел сделать Сталин на XIX съезде, состоявшемся осенью 1952-го года… После этого, его и Вас… Ну, сами уже знаете.

Есть такая версия – которую называют «последней битвой Вождя». Верна она или нет - я не знаю, но постарался принять уверенный вид.

Берия долго смотрел мне в глаза, даже пенсне на минуту снял, затем:

- Хорошо, пусть будет так.

Заканчивая на эту тему:

- Партия образовалась как организация агитаторов и пропагандистов и она должна вернуться в своё амплуа, а не быть трамплином для карьеристов - дискредитируя таким образом саму идею коммунизма, как справедливо устроенное общество.

Спрашиваю других участников заговора:

- Кто-то считает иначе, чем мы с товарищем Берией?

Власик с Косынкиным дружно подняли руки:

- Мы «за»!

Когда вслед за ними «проголосовали» Поскрёбышев и Виноградов, я азарте потирая руки:

- Тогда надо действовать и действовать предельно быстро, решительно и жёстко – пока они не поняли про «подмену». Когда поймут, что я не Сталин – что-либо предпринимать - уже будет поздно.

Обращаюсь к Власику и Косынкину:

- Кстати, хотелось бы узнать об силах, которыми мы располагаем. Только предельно кратко и по существу: мы не в Генштабе во время командно-штабных учений.

Как уже кажется говорил, занимая должность руководителя 1-го отдела ГУГБ НКВД СССР Николай Власик сумел за считаные годы сумел выстроить практически идеальную структуру службы безопасности Сталина.

- В нашем распоряжении четыреста пятьдесят два хорошо подготовленных и вооружённых бойца…

Как узнал из дальнейшего несколько - несмотря на предупреждение пространного рассказа, люди в охрану подбирались после строжайшего кастинга – один к одному. После чего они проходили специальную подготовку в специально созданном в Ногинском районе учебный центре и загородном военном лагере. Вооружены бойцы 1-го отдела ГУГБ НКВД СССР буквально до зубов: ножи, пистолеты, автоматы «Томсона», снайперские винтовки, ручные и станковые пулемёты и, даже пушечные бронеавтомобили.

- …Все они лично преданны товарищу Сталину и, сделают всё - что я им прикажу от вашего имени.

Перевожу взгляд на Берию:

- Чем ты похвастаешься, Лаврентий Павлович?

- Войсками НКВД. В первую очередь находящейся в Москве «Отдельной мотострелковой дивизией особого назначения (ОМСДОН) имени Ф. Э. Дзержинского»: три мотострелковых полка, один кавалерийский, танковый батальон, артиллерийский батальон, рота специального назначения и другие подразделения.

- Кто командует дивизией? На него можно рассчитывать в «форс-мажорных» обстоятельствах?

- Командир – мой человек: генерал-лейтенант Павел Артемьевич Артемьев, которого я уже выдвинул на  повышение - начальника Управления оперативных войск НКВД СССР.

- Комендатура Кремля?

Успокаивающе кивает:

- Начальник управления комендатуры Кремля (УУКК) генерал Спиридонов – также мой ставленник. Единственно кто нам может помешать – это армия.

- Уверен, мы сможем обойтись без уличных боёв - если будем действовать внезапно и вероломно. Наша армия в таких ситуациях впадает в ступор. Вот какие у меня на этот счёт соображения…

Рассказал им свой, состряпанный буквально «на коленке» план переворота, и:

- А теперь – дебаты. Только кратко и по существу – мы не в Государственной думе.

Первым, слегка «ухи поевший» Виноградов:

- Не слишком ли радикально, товарищи?

Однако, другие заговорщики, едва не хором:

- Ничуть, когда стоит вопрос о жизнях десятков миллионов и о судьбе Советского государства!

Тот, поспешно кивая головой:

- В конце концов, это ваши же коммунисты и вам видней – как с ними поступить.

После примерно часового обсуждения, был выработан приблизительный план действий, главный расчёт которого - на внезапность и вероломство, прямо таки в стиле эпохи:

- Главное – «концов» не оставлять: рубить их – так уж рубить! Срок – десять дней: через это время у нас с вами должно быть совершенно другая страна, с совершенно другой правящей элитой и с совершено другими идеологическим установками.

Закончив, устало:

- Теперь давайте расходиться и так уже засиделись – не заподозрили бы…

К Поскребышеву:

- Александр Николаевич! Остаётесь на моей даче на неопределённый срок: мне нужна ваша феноменальная память и умение составлять официальные документы.

Профессор Виноградов несколько выждав, недоумённо:

- А как же я?

На этом месте, предварительно постучав, в дверь столовой заглядывает Истомина:

- Товарищи уже покушали? Разрешите убирать посуду и принести чай и десерт?

- Погоди с чаем, Валя…

Я встал из-за стола, взял её за руку и подведя к гостям:

- Вам же, Владимир Никитич, я предлагаю стать свидетелем при моём бракосочетании с Валентиной Васильевной… Да, да! Сегодня утром я сделал ей предложение - от которого, я думаю…

Та, разцвев как миллион алых роз, еле слышно:

- Я согласна, Иосиф Виссарионович.

Мои заговорщики тут же:

- Поздравляю!

- Совет, да любовь!