Предварительно хлебнув портвейна «Три семёрки» из общей бутылки - для храбрости, я пригласил давно мне нравящуюся девочку по имени Даша и, немного освоившись - как бы случайно щупал «выпуклости» на её груди, каждый раз извиняясь и пунцово краснея ликом. В конце-концов, я до того охамел - что прижав к себе, поцеловал Дашку прямо в губки.
И было мне так хорошо…
***
…Пока не приспичило «по-маленькому».
Проснувшись с зверски «трещащей» головой, с пустыней Невада во рту после испытания ядерной бомбы, я смотрел в потолок и долго не мог понять – где я и что со мной…
Вроде ж, я уже умер?
Потом вспомнил: мать твою…
Я ж теперь - товарищ Сталин!
Твою ж, мать…
Вспомнил прошедшую вечеринку и мне захотелось тут же сдохнуть двуряд тотчас - а не ждать ещё целых двенадцать лет с лишним…
Однако желание «отлить» превалировало над желанием умереть и я зашевелился, тотчас обнаружив две вещи: я – «гол как сокол», в самом прямом смысле… рядом с «тушкой» Реципиента находится ещё одно голое тело – принадлежащие по всем признаком молодой женщине.
«Ну значит, поход по артисткам удался, - не мог не подумать с удовлетворением, - есть значит у нас с товарищем Сталиным – ещё порох в пороховницах… Но где же у него туалет?».
Слабо Богу за окном уже светало и только повернув голову вправо (ой, как больно!), я заметил открытую дверь в это столь жизненно важное помещение. Стараясь не скрипеть, я сел на кровати и тотчас обнаружил на полу своё исподнее… Хватаю его и на цыпочках в «присутственные места».
Закрыв за собой дверь, пошарив по стене включил - с непривычки кажущийся тускло-жёлтый свет от ламры накаливания и, на мгновение замерев, иронически хмыкнул.
Санузел у товарища Сталина хоть и был на высоте по качеству отделки и чистоте - но оказался совмещённым, как в однокомнатной «хрущёвке», где я жил в бытность свою простым советским инженером. Хм, гкхм… А вот чего у простого советского инженера (да и не только у него) - априори быть не могло быть в сортире до самого развала СССР: туалетная бумага. Правда, не в виде привычных мне рулонов - а в виде отдельных листочков-салфеток. И что самое удивительное – отечественная. Правда, как и «Московская особая» - выпускающаяся не для всех советских граждан, а исключительно только для…
Для тех самых.
Простые граждане обходились газетами с портретами вождей, возможно для этого их и печатали.
«Отлив» в унитаз, я напился из крана холодной (очень холодной!) воды…
Ой, как хорошо!
…И одел кальсоны на завязочках, чтоб прикрыв чресла. Практически такие же, в каких в армейке щеголял - но только из более качественного материала, разумеется.
Батист, если не ошибаюсь.
Возвращаюсь обратно в постель - ибо от выпитой воды реально «заштормило», но тут меня встречает гневный женский взгляд и знакомый вопрос:
- Иосиф! Как ты мог вчера так надраться?! Как простой деревенский мужик. Я такого от тебя не ожидала!
Изрядно опешив, я мямлю:
- А Вы артистка каких Больших и Малых театров будете, гражданка?
«Артистка» опешила не меньше меня: глаза по полтиннику – как у куклы Барби и ресницами хлопает…
«А ничё себе так бабца, - гляжу на её обнажившиеся «прелести» и облизываюсь, - да кто ж ты такая?».
Мысленно набираю в своём «поисковике»: «женщины Сталина» - читаю и меня бросает в жар…
И не стыдно такое писать?
Вы что? Со свечкой рядом стояли и под одеяло к нему заглядывали?
Сволочи!
Успокоившись, делаю поправку: «тридцатые-сороковые годы»… Ага, вот оно:
«Уже сама по себе дата рождения Вали Истоминой примечательна — на свет она появилась в день революции: 7 ноября 1917 года. В самой же Валентине не было ничего особенного. Симпатичная, но не красавица, на которую будут оборачиваться на улице. Не семи пядей во лбу, но и не дурочка. Обычная деревенская девчонка, которую из всех других выделяла разве что одна черта: неистребимый оптимизм и готовность заливаться смехом по любому поводу. Грустить Валя не любила и всегда предпочитала видеть в жизни только хорошее. Когда девушке исполнилось 18 лет, она перебралась в Москву и устроилась работать на фабрику. Там-то и ее заметил Николай Власик — начальник охраны Сталина. Он же и предложил ей «особенную работу», о которой можно было только мечтать: накрывать стол самому великому кормчему! Валя, конечно же, согласилась.
Говорят, в Зубалове юная Валентина появилась с узелком, в котором лежали тетрадки с конспектами, шерстяная шаль и открытка с портретом Иосифа Виссарионовича. Ничего удивительного в этом не было: Сталин был кумиром миллионов советских девушек. Издалека обожала его и Валя, а, узнав поближе, не изменила своего мнения. Девушка пришлась по душе всем: она была простой, веселой и жизнерадостной.
Вскоре в донесениях охранников начали появляться сообщения: «12 декабря в четыре часа утра Истомина вышла из спальни товарища Сталина и отправилась к себе». Или: «13 декабря Истомина в 5:30 вышла из спальни товарища Сталина и пошла на кухню».
А вот сам Сталин изменился, и в лучшую сторону. Все замечали — вождь повеселел, чаще бывал в хорошем расположении духа, улыбался и шутил. А еще вдруг перешел на хорошее французское белье, хотя раньше вообще не обращал внимания, что за исподнее у него под одеждой: есть — и ладно.
Как человек восточного менталитета, Вождь не любил волевых, сильных женщин. Со своей последней женой Надеждой Аллилуевой он сражался всю жизнь — и довоевался до того, что она покончила с собой. Валя Истомина была совсем другой — мягкой и покладистой. К вождю она относилась с трепетом, считала его великими человеком. Не скандалила, не спорила — чем не тихая гавань?
По свидетельствам личной охраны главы СССР, Валентина Васильевна Истомина всегда отличалась не только приятной внешностью, но и покладистым нравом. Кроме того, она была хорошей поварихой и отличной хозяйкой, содержащей дачу в идеальной чистоте.
Помимо вышеперечисленных качеств, девушка была мудра не по годам. Она умела слушать, но при этом не болтать лишнего. Не удивительно, что всего за пару лет, Истомина стала чуть ли не единственным человеком, кому Сталин по-настоящему доверял. И не только наводить порядок в его жилище и следить за опрятностью одежды, но и заботиться о его здоровье. По словам очевидцев, глава страны практически всегда не доверял врачам, но из рук Валюши безропотно принимал абсолютно любое лекарство.
После войны, когда здоровье Сталина становилось все хуже и хуже – он большую часть своего времени проводил в Кунцево, в компании своей экономки. А в конце сороковых Вождь даже стал брать с собою Валентину в поездки по стране.
Ближе к его кончине, Сталин и Валентина Истомина практически не расставались. В день его гибели Валя была безутешна. Плакали и остальные, но лишь она рухнула на колени возле дивана, уткнулась лицом покойнику в грудь и завыла в голос, как это делают в деревне. Женщина долго не могла остановиться, и никто не посмел увести ее от тела. Обмывать и переодевать Иосифа Виссарионовича доверили именно Истоминой…
…А историки так и продолжают спорить, кем же была Валентина Истомина: обычной кухаркой или действительно Хозяйкой Хозяина20».
- «Артистка Больших и Малых театров…»?
Переспросила сидящая предо мной на кровати обнажённая молодая женщина и, вдруг закатилась в смехе – звонко, так переливчиво… Как мелодия на айфоне.
«Точно – она! Все приметы сходятся: возраст – чуть более двадцати на вид, веселый нрав…».
Внезапно, холодок пробежал от затылка до межягодичного пространства:
«Доверие доверием, но женщины нутром чуют чужого… А вдруг она ляпнет кому, что «Хозяина» подменили?».
- Слушай, Валентина… Валя… Валюша… Я тут с пьяных глаз подумал: а не сочетаться ли нам с тобой законным браком? А то вроде – взрослые люди, а встречаемся чуть ли не тайком – как школьники.
