– Где ты живешь?

– Не знаю, мой дом там, где ты, – сказала так просто. Как истину. Словно по-другому и быть не может.

И я счастливый понес свое сокровище домой. Еще не осознавая, что несу, укрывая ото всех, ревностно оберегая от посторонних взглядов, свою погибель.

Из ее уст позже узнал историю. А точнее, то, что мне было положено знать. Она из детдома. Вначале танцевала стриптиз в клубе. Но там было слишком много похотливых самцов, и Жасмин устроилась работать горничной. А потом пожар, и наша встреча. Только я у нее был. И я поверил. Хотел поверить.

Еще она вскользь упомянула, что обладает некоей магией. Но она слабая и почти не проявляется. Это было сказано, чтобы окончательно усыпить мою бдительность. И я растворился в ней. Наслаждался днем и ночью. Окутал той теплотой и лаской, на которую был способен. Даже сейчас осознаю, жил по-настоящему только рядом с ней. Загадочное слово «любовь» обрело смысл. Я пропитался ей полностью. Видел перед собой только сверкающие изумруды, и копну медных волос. Все было так, словно мы знали друг друга всю жизнь. Сразу и намертво.

Ослепший, я не видел и не чувствовал фальши. Не распознавал ложь. Мое волчье чутье молчало. А прозрение, порой я думаю, лучше бы и дальше оставался слепцом. Жил в иллюзорной сказке, и никогда не познал реальности. Жасмин никогда мне не принадлежала. Предательство, его до конца никогда не пережить. Я не должен чувствовать боль, сердца больше нет. Но отчего-то все равно, ежесекундно тело сдавливают стальные обручи. Сложно дышать, без аромата моего цветка.

Ее дар все же проявился. Моя чернота сделала свое дело. Долгое время я чувствовал угрызения совести, старался загладить перед Жасмин свою вину. Я помог дьяволице обрести силу. Ту, что теперь дает ей неограниченную власть над самцами.

– А как ты хотела? – смеется, громко, надрывно. Раскаты смеха проходятся по залу, в жилах стынет кровь.

От былого Даймонда действительно мало что осталось. Я смотрю и не узнаю его. Другое тело. Жестокий взгляд. Волк слишком хорошо владеет собой. Только его жажда мести витает на поверхности. Ощущаю ее липкие прикосновения.

И вместе с ужасом, я задыхаюсь от безумных волн похоти. Неизменным осталось это болезненное притяжение. Магнетическое. Непреодолимое. Как выстоять? Как не сорваться с обрыва?

Вдали от него. Будучи уверенной, что зла больше нет. Я научилась как-то с этим жить. Справляться. Но теперь темные силы пробуждаются во мне. Они клокочут. Текут по венам. Оплетают разум. Чуют, тварь, породившую их.

– Это уже не имеет значения, – бросаю глухо. Делаю шаг назад. Хочу быть как можно дальше от него. От этой дьявольской энергии, что так тесно переплетается с моей. – Отпусти меня. Живи дальше. У тебя есть все. Власть. Стая. К чему ввязываться в очередную войну? – делаю глупую попытку. Говорю и сама понимаю, насколько мой лепет выглядит жалко.

– У меня есть все? – выгибает черную бровь дугой. Проводит языком по своим невероятно соблазнительным губам. Секс… от него веет диким неуемным желанием. И я бы сейчас многое отдала, чтобы не вспоминать, как это гореть в его объятиях. Как это забывать даже свое имя, превращаться в сгусток жидкого, опаляющего, едкого удовольствия. – О нет, Жасмин, далеко не все. Но я к этому стремлюсь. Ты теперь моя собственность. Привыкай. Иного не будет. Можешь попрощаться с мыслью, вернуться к Такеру. Теперь ты дышишь, только чтобы платить по счетам. Считаешь справедливо просить о милости того, кого ты в свое время такой роскоши лишила? – подходит ко мне вплотную.

– И за свою боль ты теперь всех решил утопить в крови? – от его запаха кружится голова. Руки хотят обнять, и вместе с похотью в одном котле варится ярость. – Сколько уже невинных ты отправил на тот свет, чтобы занять трон? Сколько еще будешь бесчинствовать? Теперь же все твои злодеяния можно подавать под соусом мести? Идеальное оправдание? – выплевываю ему в лицо слова. Цепляюсь за свой гнев, как за спасательный круг.

– Браво! – смеется. Хлопает в ладоши у меня перед лицом. – Какие благородные слова. Из твоих уст они звучат особенно лживо. Как и все, что ты произносишь, Жасмин. Конечно, Дрейк гораздо лучше, он купил тебя с потрохами. Использовал как шалаву. Под кого он тебя еще подкладывал? Кого ты ублажала также страстно? Кому шептала фальшивые признания? – говорит с усмешкой, ни один мускул не дрогнул на лице.

– Мои отношения со стаей тебя не касаются! И он теперь Девид! То имя, ты уничтожил!

– Я?! Серьезно? – смесь удивления и какого-то дикого животного веселья. – А не он ли сам похоронил свою первую личность с помощью Захария? Так как его репутация бежала впереди него. И ни одна стая не хотела иметь с ним дела? Даже до людских особей дошла гнилая слава. И Дрейк решил очистить, омолодиться кровью соплеменников. Но я уверен, ты найдешь ему тысячу и одно оправдание.

Нет, я не строила иллюзий насчет Девида. Он еще тот изворотливый гад. Но по сравнению с Даймондом, это однозначно меньшее из зол.

– Ты перекручиваешь правду, в угоду себе. Отбелиться, не получиться, – заглядываю в его черную бездну, сейчас всполохи серебряных молний скрыты мраком. Тьма царствует в нем. Она поглотила все. И глупо взывать к его человечности. Там ее просто нет. Надо выжить. Не знаю как, но продержаться. И ждать спасения. Или бежать самой. Шанс будет. Должен быть.

Берет меня за руку. Раздается шипение и в нос ударяет запах паленой кожи. На секунду млею от прикосновения. Тело пронзают удары тока, токсическая похоть рвется наружу. И лишь потом замечаю, как он отдергивает руку.

Смотрит на свои пальцы, покрытые волдырями. Опускаю голову, на место его касания – чисто.

– Интересно, – издает гортанный звук.

Дотрагивается второй рукой до моей щеки. Вздрагиваю, рефлекторно трусь о шершавую, грубоватую кожу. И тут же запах паленой кожи усиливается. Убирает руку. Снова волдыри.

Пулей вылетает из зала. А я продолжаю стоять, и ошарашенно тру щеку, которая еще помнит его прикосновение. Я сбита с толку. Ожидала чего угодно, но точно не этого. Мысли путаются. Они цепляются, за пробужденные желания, воспоминания и удивление. Я не понимаю, что происходит. Совсем. Ни капли.

Даймонд возвращается и двумя оборотнями.

– Прикоснулись к ее руке, – раздается холодный приказ. Волки толпятся в нерешительности на месте. – Быстро, я сказал! – в голосе звучит угроза.

Оборотни подходят. Осторожно. Крадучись. Словно приближаются к огню. Втягивают воздух. Сперва один берет меня за руку. Отпускает. Потом его действия повторяет второй. Ничего. Никакого шипения. Ожогов.

– Ты думаешь, это тебя спасет? – скалится, сверкая белоснежными клыками.

– Я понятия не имею, что это такое, – говорю искреннее. Только я даже не сомневаюсь, что он воспримет это за очередную ложь. Мои эмоции скрыты от него. А теперь еще и тело недоступно.

– Это не изменит твою участь, – смотрю, как на моих глазах волдыри затягиваются на его руках. Поднимаю голову, а там улавливаю отблески прежнего волка. Один краткий миг, пронизанный болью и прошлым, которое никому из нас не вытравить из памяти. – Что ты с нами сделала… – говорит беззвучно. Скорее читаю по губам, чем слышу.

– Нас давно нет, – обхватываю себя руками, вдруг становится невыносимо холодно. – Проклинаю тот день, когда ты вошел в мою жизнь. Ты рушишь все, к чему прикасаешься, – слезы обжигают внутри, но я не позволяю им вырваться наружу.

– Нас никогда не было, – горечь между нами стоит стеной. И мы вдыхаем, пропитываемся, продолжаем вариться в адском котле.

– За мной, – поворачивается и выходит из зала. Даже не оборачивается. Уверен, я покорюсь. Что ж пока так и есть.

Показывать упрямство сейчас, мне не с руки. Лучше усыпить бдительность. Приходится чуть ли не бежать за ним. Шаг размашистый, уверенный. Смотрю на его широкую спину. И на зад. Обтянутый в черную джинсовую ткань он выглядит слишком соблазнительно. Округлые полушария так и манят прикоснуться. В памяти воскресает образ его обнаженных ягодиц. Судорожно сглатываю. Когда-то в прошлой жизни я обожала его гладить. Исследовать совершенное тело. И никогда не могла остановиться. Голодная. Дикая. Уже тогда отмеченная проклятьем, но почему-то счастливая. Глупости. Я лишь попала под власть его пороков. Утратила себя. Но вот вернуться, оказалось слишком тяжело. Часть меня до сих пор осталась там, в прошлом рядом с адским отродьем. И этого не изменить. Сейчас мне надо спасти, то, что от меня осталось.