Коннарт тоже был в этом сне и подбирал мне шляпки.
Проснувшись, я сначала посмеялась над абсурдностью ситуации, а потом двинулась в сторону зеркала.
— Надо же, вроде никаких веществ не употребляла, как в том фильме, с чего такие дивные видения? — проговорила, вглядываясь в своё лицо.
Ничего особенно не изменилось, разве что цвет кожи стал светлее. И волосы не такие чёрные.
— Интересно, а в этом мире принимают наркотики, или обошлось без этой дряни? — задумчиво спросила у себя, вспоминая, как талантливо сыграл Джонни того упоротого торчка.
Хотя, учитывая подробности суда с Хёрд, которую ни разу талантливой актрисой не назовёшь, они там все употребляют во главе с Илоном Маском. И Джонни тоже, несмотря на приличный возраст. Поэтому кому как не ему знать, как ведёт себя человек под кайфом.
— Надо будет у Варгуса потом спросить, — решила я. — Всё же тут немного другое мироустройство, те же боги куда активнее участвуют в жизни своих подопечных.
Нет, с Бернулли о таком не поговоришь. Хотя, конечно, я обязательно выжму его по максимуму, но не стоит обсуждать с ним тот же мескалин, а то крыша у человека может поехать.
— Надеюсь потом, когда король успокоится, я смогу снова общаться с тем, кем хочу, — грустно вздохнула и принялась умываться.
Сегодня был ответственный день – вручение королю шарфика и прочего рукоделия. Я, естественно, по этому поводу не волновалась, меня больше раздражало, как неторопливо работает горничная. Укладка волос заняла у неё буквально вечность, новое платье приятного светло-сиреневого цвета она поправляла раз двести.
Чуть на завтрак из-за неё не опоздала!
Сначала я было забеспокоилась, может, Эрилла приболела, но нет, оказалось, что после вчерашнего происшествия со служанкой, которой я зашила руку, а также рандеву с королём (а заодно и с его новоприбывшими родственниками) она прониклась ко мне симпатией. И уважением. Выразилось оно вот таким своеобразным образом – она стала особенно тщательно ухаживать за мной.
Лучше бы ускорилась, право слово.
Во время завтрака подруги смотрели на меня подозрительно и в то же время боязливо. Видимо, до них дошло, что я сильно отличаюсь от истинной Жардетты. Наверняка они бы заметили это гораздо раньше, общайся я с ними более часто, но мы либо были заняты под строгим присмотром Паталлы, либо я валялась в отключке.
То Тарр меня вымотает, то король, плюс я с Варгусом старалась общаться в любой свободный момент. Жаль, что ему пришлось покинуть дворец.
— Мне кажется, или ты стала по-другому выглядеть? — прищурилась Люнетта.
— И откуда-то научилась лекарскому искусству, — вторила ей Ардетта.
— Скоро вы всё узнаете, — не стала отрицать очевидное и в то же время подробности решила пока утаить.
Иначе разнесутся по дворцу со скоростью свиста, а то и быстрее.
Потом нас прервало явление короля народу. Я даже глаза выпучила от неожиданности! Раньше он никогда с нами не делил трапезу, что на него вдруг нашло?
— Ваше Величество! — Паталла нарочито громко заговорила, подавая всем сигнал.
Девы тут же очнулись, поднялись из-за стола и вразнобой принялись приседать. Я тоже изобразила реверанс, правда, глаз не опускала. Потому и заметила, что сегодня на нас одежда… одинакового цвета! Случайность? Скорее всего. Вряд ли он стал бы узнавать, какого цвета платье мне сшили вместо порванного зелёного.
Или всё-таки?..
— Дамы, рад приветствовать вас, — Коннарт слегка наклонил голову, приложил правую руку к груди. — Позвольте разделить с вами утреннюю трапезу перед тем, как я увижу то, что вы для меня подготовили.
Надо же, как витиевато заговорил! А раньше ограничивался короткими фразами, после которых скоренько сбегал. Да и тон пусть ровный, но не отмороженный. Сразу бы так!
В общем, завтрак он девушкам испортил. После его спича у всех кусок в горло не лез – так они волновались. Клевали словно птички, больше занимаясь тем, чтобы красиво держать спину, изящно двигать руками, исподтишка наблюдать за королём.
Я ела как обычно. Спокойно, с чувством, с толком, помня, насколько важен именно завтрак в дневном рационе. И всё бы хорошо, но так хотелось привычной чашки кофе! Надпочечники просто взывали к стимуляции, но ничего не поделаешь – не было здесь такого напитка. Ну, или нам его не полагалось. В памяти Жардетты такового тоже не значилось.
Так же спокойно я ждала своей очереди вручить ему снуд, сидя в дальнем углу и наблюдая, как претендентки на размороженные мощи (о кубиках никто, кроме меня и камердинера точно не знает!) стараются поразить его воображение. И там было чем поражать, на самом деле!
Кружева, вышивка, коврики были невероятно хороши, правда, король не спешил брать их в руки, лишь кивал головой в знак признательности и просил положить на стол. Видимо, опасался покушения.
Не знаю насчёт подвохов, но в рукоделии девушки явно знали толк, к тому же, благодаря отсрочке, они смогли довести свои подарки до совершенства. Лично я присмотрела себе кусок кружева, того самого, сделанного на коклюшках. Если оно королю будет без особой надобности, то попрошу мне отдать.
Для чего – не скажу. Секрет!
В конце концов, скоро мои нижние девяносто станут действительно девяносто.
Наконец, очередь дошла и до меня…
Я встала, неторопливо приблизилась к трону, где восседал король, иронично поклонилась, держа горчичный снуд на вытянутых руках.
— Что это? — недоумённо спросил Коннарт, явно обескураженный видом незнакомого изделия. — Кажется, ты говорила вчера о шарфе?
— Это и есть шарф, но особой формы, — с этими словами я продемонстрировала, как правильно надевать снуд. — Очень удобно – концы не развязываются, обволакивает и куда лучше защищает от холодного ветра.
Чуть не спросила, бывает ли в Моривии холодный ветер, но вовремя опомнилась. К тому же память Жардетты услужливо подсказала, что всё тут бывает, просто сейчас весна.
Сегодня, кстати, было не так уж жарко, что не могло не радовать. Правда, это тело хорошо переносило и высокие, и низкие температуры, но привычка есть привычка. При умеренной погоде я чувствовала себя намного комфортней.
Король сидел, не подавая признаков желания примерить мой подарок. Его губы тронула лёгкая улыбка, но с чем именно она была связана – трудно сказать. Возможно, его просто позабавил мой вид, ведь тёплый снуд вряд ли сочетался с изысканным платьем.
— Я принимаю твой дар, Жардетта, — на имени король сделал особое ударение, мол, он-то знает правду. — Ты проходишь в следующий тур, но не столько за шарф, сколько за зашитую вчера руку служанки. Вот где истинное мастерство рукоделия. Остальные тоже проходят, кроме…
Он назвал несколько девушек, чьи работы были объективно слабее. И только собрался попрощаться до следующего этапа, как остановился, явно что-то вспомнив.
— Кто из вас та, которая сбила эту девушку, когда ехала на отбор? — говорил он нейтрально, но я почувствовала, как за спокойствием прячется гнев.
Король не забыл о неприятной ситуации, более того, явно переживал за меня, что вызвало во мне прилив симпатии. А ведь мог и запамятовать, учитывая, сколько всего на него навалилось за последнее время…
Гробовое молчание. Я на всякий случай огляделась, нашла ту самую грымзу, пытавшуюся незаметно для всех спрятаться за мраморную колонну, ехидно ухмыльнулась.
— Если искомая дева не признается сама, то будет не просто дисквалифицирована, её род будет отлучён от двора на десять лет, — Коннарт добавил в голос металла, но уже без обычного льда.
Мне о-очень понравилось! Напомнило нашего преподавателя по топографической анатомии – крутой был перец. Одна половина девушек была в него влюблена, а вторая ненавидела. Потому что предмет был дико сложный, сам мужик харизматичный, но непробиваемый, на томные вздохи и попытки кокетства не реагировавший.
Суровым взглядом он окидывал аудиторию, когда задавал каверзные вопросы, твёрдой рукой ставил неуды за плохие ответы, приговаривая: «Мне пациенты потом спасибо скажут за то, что не допустил к их лечению халявщиков и лоборясов». И был, разумеется, прав на все двести процентов.
