Впрочем, когда мы из него наконец-то вышли, Олег на меня так странно посмотрел…
— Милая, а ты давно гляделась в зеркало? — спросил он странным голосом.
Я от такого сюжетного поворота даже руки в бока упёрла, мол, что это за приветствие любимой жены?
— Не подумай плохого, просто… это настоящее чудо! — почуяв, что напортачил с формулировками, Олег поспешил объясниться.
А потом и вовсе повёл к зеркалу, чтобы показать то, чего мы, сидя в бункере и видя друг друга постоянно, не заметили.
— Я стала собой! — Подпрыгнула от радости, крутнулась вокруг своей оси, а потом приблизилась к зеркальной поверхности так близко, насколько это было вообще возможно. — Но как? И почему я раньше не заметила?
— Потому что глаз замылился, — улыбнулась мама. — Да и Смуфрик с вечным копанием в волосах сделал своё дело. Во-первых, стабилизировал тебя, потому ты и вернула себе своё лицо, а во-вторых, отвадил от зеркала.
— А ты заметила, да не сказала? — удивилась я маминому коварству.
— Всё ждала, когда сама увидишь, — хихикнула она. — Но так даже интереснее вышло.
Разумеется, никто не стал ей пенять, напротив, удивились, как сами упустили столь существенные перемены.
— А всё потому, что ты вечно растрёпанная ходила, — выдала мне Галина. — И я вместе с тобой.
— Надеюсь, это временное явление, — хмыкнула я, и как в воду глядела.
Правда, с причёской всё наладилось только у меня, а вот Галину Смуфрик продолжил одолевать, видимо, чтобы окончательно добить. То есть, я имела в виду стабилизировать организм после аварии. Потому что как бы ни были хороши врачи в больнице и санатории, но никто лучше химеры не справится с налаживанием энергетических потоков.
— Но как теперь быть со свадьбой? — спросила я у Олега после того, как мы, наконец, вернулись в городской особняк.
По случаю такого знаменательного события Михай закатил пир горой, на который мы пригласили и Разумовского, и Рыбоедова, и Особинского, и майора Терлеева с доктором Прозоровским. Да много кого позвали. Потому что без них всех и нас бы не было – погибли бы от рук негодяев, которых теперь не просто ждала тюрьма. Иные, особо отличившиеся, уже взошли на плаху.
— А что с ней не так? — хмыкнул мой любимый муж, настойчиво развязывая халат.
Я только приняла ванну после завершения праздника и буквально благоухала чистотой.
— Тебе не кажется, что у людей возникнут некоторые подозрения относительно нашего поразительного сходства с покойной женой? — Я сделала шаг назад, пытаясь избежать перехода разговора в иную плоскость.
Хотя, чего уж греха таить, была вовсе не против завершить этот день столь приятным образом. Но чуточку позже.
— Хм, — нахмурил брови Олег. — В чём-то ты права. Учитывая, что манера говорить к тебе тоже вернулась прежняя. Да и мало ли какие ещё нюансы могут всплыть… Похоже, в свадьбе нет никакого смысла.
Пока я отвлеклась на его радикальные речи, он коварно подскочил ко мне, подхватил на руки и двинулся в сторону кровати.
— Да подожди ты! — воскликнула громче, чем собиралась. — Что ты тогда предлагаешь?
На последнем слове я клацнула зубами, потому что меня сгрузили на кровать, попутно избавив от халата. Нет, и как у него так ловко получилось? Наверняка намагичил…
— Я предлагаю вернуть тебе настоящее имя, княгиня Катерина Репнина, — торжественно объявил Олег, эффектным движением избавляясь от полотенца на бёдрах.
Он тоже успел принять душ, пока я плескалась в ванне, и имел на себе минимум одежды. В данный момент её не осталось на нём вовсе.
— То есть у тебя есть план? — глядя на его гордо восставшее естество, я понимала, что нет у него никакого плана.
Разве что мысль какая, но и та наверняка канула в подсознание, ведь всем известно, что когда мужчина желает женщину, кровь от мозга отливает, лишая его способности здраво мыслить.
— Потом! — нетерпеливо рыкнул Олег и напомнил мне, как это сладко – быть его женой.
Волнительно. Томительно. Горячо!
Несмотря на сомнения относительно плана действий по восстановлению моего истинного имени, он у Олега таки был. Причём весьма затейливый.
Полину мы якобы отправим работать в загородное поместье вместе с экономкой. Степанида Ивановна, кстати, столько раз покаялась и попросила у меня прощения за ту некрасивую ситуацию, а после верой и правдой продолжила служить, что мы не стали её увольнять. Отправили за город, на что она с удовольствием согласилась, как и согласилась сохранить тайну относительно номинального присутствия Полины в поместье. Клятву на крови дала! А также обещала, что обязательно в случае надобности подтвердит, что Полина исчезла в неизвестном направлении. Точнее исчезнет, но чуть позже.
Мало ли, влюбится в кого, замуж решит выйти. Или в лесу заблудится. Кто ж знает, что может взбрести в голову юной девице.
Благодаря тёте Алевтине мы смогли, наконец, найти подходящую экономку в городской особняк, а потом и пару горничных. С няней, правда, не срослось, но мы поняли, что Глаша в этом плане куда лучше любого постороннего человека. Да и Галина вернулась в строй, а благодаря Смуфрику восстановилась окончательно.
Кот опять же вернулся в социум. Перемирие с Акитой заключил, за химерёнышем с детьми приглядывает. Красота!
А ещё мы уговорили маму остаться. Всё же года уже не те, да и после всего случившегося расставаться с ней – словно ножом по живому резать. Впрочем, она и не пыталась удрать на свой Урал, разве что позже, дабы уладить дела в поместье и городском доме. Провести инвентаризацию, сократить персонал, а оставшимся работникам оставить инструкции по поддержанию хозяйства. Продавать она ничего не хотела, так как ездить туда мы планировали регулярно, пусть и нечасто.
Как минимум раз в год, вернее всего летом.
Но это всё потом, а сегодня нам предстоит самое ответственное мероприятие после той операции, из-за которой мы почти неделю сидели в бункере – императорский бал. На нём Олег планирует официально объявить меня живой. Именно меня – княгиню Катерину Репнину! Будто бы я всё это время тайно лечилась, и вот только восстановилась.
Зачем меня вообще объявляли умершей? Чтобы враги успокоились, а Олег смог заняться их поисками, не отвлекаясь на мою защиту.
Император уже в курсе, конечно, но лишь официальной части истории. О моих загробных мытарствах мы никому больше не сообщали, ибо нечего. Потому что велик риск, что кто-нибудь захочет повторить мой путь, например, чтобы омолодиться. Ну а что? Удобно! Раз, и мне снова двадцать вместо тридцати. И если у меня не такая уж и существенная разница, то тому, кто уже перевалил за те же пятьдесят, есть на что соблазниться.
Нет-нет, такое лучше держать втайне, особенно от власть имущих!
Андрей Николаевич и так, по словам мужа, предвкушает знатное веселье. Конечно, не он же воскресал из мёртвых! И не ему нервничать из-за реакции высшего света. Наматывать круги по комнате. Переживать, заметят ли, что я слегка «подросла», или нет?
— Ты прекрасна! — прошептал мне на ухо Олег.
Предварительно поймав и прижав спиной к своей горячей груди. Ну и к тому, что несколько пониже и всегда готово к бою.
— А если… — я вновь высказала свои сомнения относительно того, что рост остался Полинин.
Изменилось только лицо и волосы. Грудь, правда, округлилась, как и попа, но это всё от активных ночных телодвижений. И эти округлившиеся формы сближали меня с той Катериной, которой я была.
— Никаких «если», всё пройдёт, как надо, — ещё жарче прошептал мне Олег. — Да, слегка подросла, да, помолодела на десять лет, но ты ведь была на усиленном лечении. Переломы сращивала, мумиё ела. Творог опять же, молоко, сметана. Холодец. Кожу тебе восстанавливали инновационными методами плюс огуречные маски. Всё в пользу пошло.
Я не выдержала – расхохоталась.
— Ты ведь понимаешь, что многие теперь рванут всё это поглощать, особенно те, кто ростом не удался. Я уже молчу о росте спроса на огурцы!
